Антиправительственный кризис в Петербурге преодолен
21 апреля в «Правде» напечатано «Воззвание к солдатам всех воюющих стран»:
С каждым днем яснее становится нам, рабочим и крестьянам, несущим на себе наибольшие тяжести войны, что она началась и ведется капиталистами всех стран из-за интересов капиталистов, из-за господства над миром, из-за рынков для фабрикантов, заводчиков, банкиров, из-за грабежа слабых народностей. Делят колонии, захватывают земли на Балканах и в Турции, — и за это должны разоряться европейские народы, за это должны мы гибнуть и видеть разорение, голод, гибель наших семей.
Класс капиталистов наживает во всех странах на подрядах и на военных поставках, на концессиях в аннексированных странах, на вздорожании продуктов — гигантские, неслыханные, скандально-высокие прибыли. Класс капиталистов обложил все народы на долгие десятилетия данью в виде высоких процентов по миллиардным займам на войну. А мы, рабочие и крестьяне, должны гибнуть, разоряться, голодать, терпеливо снося все это, укрепляя наших угнетателей-капиталистов тем, что рабочие разных стран истребляют друг друга, проникаются ненавистью друг к другу…
Русское Временное Правительство 20 апреля опубликовало ноту, в которой оно еще раз подтверждает старые, царем заключенные, грабительские договоры и выражает готовность вести войну до полной победы, вызывая этим возмущение даже тех, кто ему до сих пор доверял и оказывал поддержку.
Но русская революция создала, кроме правительства капиталистов, самочинные революционные организации, представляющие громадное большинство рабочих и крестьян, именно: Советы Рабочих и Солдатских Депутатов в Петрограде и в большинстве городов России…
Только в том случае, если государственная власть в обоих враждебных ныне государствах, например, и в России, и в Германии, перейдет всецело и исключительно в руки революционных Советов Рабочих и Солдатских Депутатов, способных не на словах, а на деле порвать всю сеть отношений и интересов капитала, — только в этом случае рабочие обеих воюющих стран проникнутся довернем друг к другу и смогут быстро положить конец войне на основах действительно демократического, действительно освобождающего все народы и народности мира.
Братья-солдаты! Сделаем все от нас зависящее, чтобы ускорить наступление этого: чтобы добиться этой цели. Не будем бояться жертв, всякие жертвы на благо рабочей революции будут менее тяжелы, чем жертвы войны.
В Петрограде 21 апреля Состоялось заседание ЦК РСДРП большевиков с участием Ленина. Обсуждался вопрос о политическом положении, создавшемся после опубликования «ноты Милюкова». ЦК принял предложенную Лениным резолюцию:
Партийные агитаторы и ораторы должны опровергать гнусную ложь газет капиталистов и газет, поддерживающих капиталистов, относительно того, будто мы грозим гражданскою войной. Это — гнусная ложь, ибо только в данный момент, пока капиталисты и их правительство не могут и не смеют применять насилия над массами, пока масса солдат и рабочих свободно выражает свою волю, свободно выбирает и смещает все власти, — в такой момент наивна, бессмысленна, дика всякая мысль о гражданской войне, — в такой момент необходимо подчинение воле большинства населения и свободная критика этой воли недовольным меньшинством; если дело дойдет до насилия, ответственность падет на Временное правительство и его сторонников.
Чтобы узнать волю большинства населения в Петрограде, в котором теперь особенно много солдат, знающих настроение крестьян и правильно выражающих его, необходимо тотчас устроить народное голосование по всем районам Петрограда и его окрестностям по вопросу об отношении к ноте правительства, о поддержке той или иной партии, о желательности того или иного Временного правительства.
ЦК предложил всем партийным агитаторам широко пропагандировать в полках, на заводах, на улицах эти взгляды партии путем мирной дискуссии, мирных демонстраций и митингов, а также разоблачать клевету капиталистов «будто наша партия стоит за сепаратный мир с Германией». Далее в резолюции указывалось:
Политику теперешнего большинства вождей Совета рабочих и солдатских депутатов, партий народников и меньшевиков мы считаем глубоко ошибочной, ибо доверие к Временному правительству, попытки примирения с ним, торговля из-за поправок и т. п. означали бы на деле размножение пустых бумажек, пустую оттяжку, а кроме того эта политика грозит расхождением между волей Совета раб. и солд. деп. и волей большинства революционных солдат на фронте и в Питере и большинства рабочих.
Мы призываем тех рабочих и солдат, которые признают, что Совет рабочих и солдатских депутатов должен переменить свою политику и отказаться от политики доверия и соглашательства с правительством капиталистов, перевыбрать своих делегатов в Совет рабочих и солдатских депутатов, послав туда только таких людей, которые будут стойко проводить вполне определенное мнение, согласное с действительной волей большинства.
В Петербурге в течение всего дня 21 апреля происходили манифестации, митинги и демонстрации. Дело доходило до вооруженных столкновений. Демонстрации начались в центре города сторонниками Временного Правительства. Шли с плакатами: «Да здравствует Временное Правительство!», «Да здравствует П. Н. Милюков!», «Долой Ленина!», «Арестовать Ленина!». Разбрасывались и расклеивались прокламации от имени партии «Народной Свободы», призывавшие к манифестациям с выражением доверия Врем. Правительству. Демонстрации, выражавшие недоверие Временному Правительству, начались с полудня. При встрече враждебных демонстраций происходили столкновения.
На заводах Петербурга (Путиловском, «Старый Лесснер», «Розенкранц», Оптико-механическом, «Феникс» и др.) 21 апреля рабочие на митингах принимали резолюции, отвергавшие какую-либо поддержку Временного правительства и требовавшие перехода всей власти в руки Советов. С полудня рабочие и солдаты из пролетарских районов города — Выборгской стороны, Петроградской стороны, Васильевского острова — двинулись массовой демонстрацией к центру города. В шестом часу выступили путиловцы, к ним присоединились работницы «Треугольника», рабочие Франко-Русского и других заводов. Рабочие несли транспаранты с лозунгами: «Да здравствует III Интернационал!», «Да здравствует власть Советов рабочих и солдатских депутатов!»
Мирная демонстрация рабочих и солдат в центре города подверглась нападению со стороны юнкеров, офицеров, городской милиции и других сторонников Временного правительства. Провокационные выстрелы буржуазных агентов привели к вооруженным стычкам. Несколько человек было убито и ранено. Демонстрация продолжалась до поздней ночи. В течение 20 и 21 апреля в демонстрациях участвовало до 100 тыс. рабочих и солдат.
Около 3 ч. дня 21 апреля на углу Невского Проспекта и Екатерининского канала собралась большая толпа, обсуждавшая текущие события. Скоро началась свалка, послышались выстрелы. В результате — 3 убитых и 2 раненых. Около 4 часов дня на Казанской улице произошло кровавое столкновение двух враждебных демонстраций, в результате которого произведенными выстрелами оказались тяжело ранены 2 солдата и 1 женщина. Часов в 8 вечера толпа рабочих тысяч в 15 двинулась от Морского Корпуса, где заседал Совет, к Невскому Проспекту с песнями и знаменами, на которых было, между прочим, много надписей с лозунгом: «Да здравствует III Интернационал!», «Да здравствует социализм!», «Долой Врем. Правительство !», «Да здравствует власть Сов. Р. и С. Д.». Когда большая часть демонстрантов свернула уже на Садовую улицу, то в отставшую часть из дома, что на углу Садовой и Невского проспекта, раздались выстрелы, началась перестрелка, в результате которой оказалось несколько убитых и раненых. В Михайловском артиллерийском училище была получена телефонограмма от главнокомандующего Петербургского Военного Округа Корнилова с приказом о высылке двух училищных батарей на Дворцовую площадь. Собрание офицеров и солдат училища, ознакомившись с телефонограммой, единогласно постановило: приказания Корнилова не исполнять и пушек не давать; постановлено также командировать делегатов для выяснения, с согласия ли Совета действовал Корнилов? Выяснилось, что приказ был издан без санкции Исполкома. Через два часа в училище был получен новый письменный приказ генерала Корнилова с отменой первого распоряжения о высылке пушек.
Исполком Совета 21 апреля обратился ко всем гражданам с призывом сохранять спокойствие, порядок и дисциплину и без зова Исполкома в эти тревожные дни не выходить на улицу с оружием в руках. В 4 ч. дня Исполком послал две телефонограммы и одну радиотелеграмму. В телефонограмме Исполнительным Комитетам Советов Рабочих и Матросских Депутатов Кронштадта, Царского Села, Ораниенбаума, Красного Села, Гатчины, Петергофа, Стрельны, Лигова, Павловска, Сергиева и Сестрорецка Петербургский Исполком просит не отправлять в Петербург воинских частей и отрядов без прямого письменного приглашения Петроградского Совета и прислать представителей местных исполкомов в целях взаимного осведомления относительно текущего момента. В телефонограмме Исполкому Московского Совета Чхеидзе просит прислать в Петербург представителя Исполкома для взаимного осведомления и координирования действий. В радиотелеграмме во все Советы и армейские и флотские Комитеты Исполком сообщает о своем отрицательном отношении к ноте Милюкова, по поводу которой начались переговоры с Временным Правительством и просит Советы и Комитеты воздержаться от самостоятельных выступлений.
К 5 ч. дня текст разъяснения милюковской ноты был обсужден в правительстве, показан Церетели и им одобрен. В разъяснении указано, что ввиду возникших сомнений по вопросу о толковании ноты министра иностранных дел, сопровождающей передачу союзным державам декларации о задачах войны от 27 марта, Временное Правительство сочло нужным разъяснить, что нота министра иностранных дел была предметом тщательного и продолжительного обсуждения Правительства, причем текст ее принят единогласно.
Само собой разумеется, что нота эта, говоря о решительной победе над врагами, имеет в виду достижение тех задач, которые поставлены декларацией 27 марта.
Под упоминаемыми в ноте «санкциями и гарантией» прочного мира Правительство подразумевает ограничение вооружений, международный трибунал и пр. Означенное разъяснение будет передано министром иностранных дел послам союзных держав.
Исполком Ппетроградского Совета, ознакомившись с текстом разъяснения милюковской ноты, большинством 34 голосов против 19 принял резолюцию: считать инцидент с нотой исчерпанным, признать необходимым немедленно принять решительные меры к усилению своего контроля над деятельностью Правительства и прежде всего — над деятельностью министерства иностранных дел, настаивать на том, чтобы без предварительного осведомления Исполкома не издавался ни один крупный политический акт и чтобы состав дипломатического представительства России был радикально изменен.
В статье «Уроки кризиса» Ленин писал об этих событиях:
Мелкобуржуазные вожди Совета, меньшевики и народники, не имеющие ни после революции вообще, ни в дни кризиса в особенности, никакой партийно выработанной линии, — дают себя запугать. В Исполнительном комитете, в котором накануне число голосов против Временного правительства доходило почти до половины, собирается 34 голоса (против 19) за возврат к политике доверия к капиталистам и соглашательства с ними.
…21 апреля, вечером кризис, по-видимому, закончился или по крайней мере закончилась его первая ступень: Исполнительный комитет Совета Р. и С. Д., а затем и Совет признали удовлетворительными «объяснения», поправки к ноте, «разъяснения» правительства (сводящиеся к пустейшим, ровнехонько ничего не говорящим, ничего не меняющим, ни к чему не обязывающим фразам) и признали «инцидент исчерпанным.
Общее собрание Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов 21 апреля постановило: в течение 2-х дней демонстраций и митингов на улицах не производить и вооруженным на улице не появляться, всякого, призывающего к вооруженному выступлению на улицу и производящего выстрелы, считать изменником делу революции.
Федор Раскольников в воспоминаниях «На боевых постах» описывает день 21 апреля:
На следующий день (21 апреля — ИА REGNUM) по телефону позвонил из Петрограда Н. И. Подвойский. Оговорившись, что по проводу он всего сообщить не может, тов. Подвойский от имени Военной организации потребовал немедленного приезда в Питер надежного отряда кронштадтцев. Встревоженный, прерывистый голос Подвойского обнаруживал, что в столице положение действительно серьезное. Мы тотчас разослали телефонограммы по судам и береговым отрядам, приглашая каждую часть выделить нескольких вооруженных товарищей для поездки в Питер.
Кронштадтцы в тот день, как всегда, были полны решимости и отваги, нетерпеливого желания схватиться с силами контрреволюции. Самая ничтожная угроза революции со стороны Временного правительства или близких к нему кругов заставляла их настораживаться.
Призыв на помощь, исходивший от большевистских партийных верхов, нашел чуткий отклик.
Политическая обстановка, сложившаяся в Питере к 21 апреля, еще не требовала больших подкреплений. Поэтому готовый к отправке отряд, сформировавшийся по принципу представительства двух-трех человек от каждой части, насчитывал до полутораста штыков. Этот небольшой отряд являлся как бы застрельщиком, за которым всегда готовы были последовать тысячи вооруженных бойцов.
Еще засветло мы погрузились на пароход. В Ораниенбауме была пересадка на поезд. Выгрузка в Петрограде на Балтийском вокзале произошла уже в вечерней темноте.
По глухой набережной Обводного канала и необычайно пустынному Измайловскому проспекту шествуем, держа мерный походный шаг и не навлекая на себя никаких подозрений. На узком мосту, перекинутом через Фонтанку у Александровского рынка, обогнали прохожего, в котором при свете фонаря я узнал брата Семена Рошаля — Михаила. Окликаю его. Он тотчас отделяется от тротуара, подходит ко мне и, не владея собой, дрожащим, нервно захлебывающимся голосом, в котором слышится безысходная жгучая тревога, бросает слова:
— Знаете, им удалось натравить солдат на рабочих… Я был сегодня на Невском… Я сам видел стрельбу… Это ужасно…
Стараюсь, как могу, успокоить, ободрить Михаила и уверить его, что сегодняшняя перестрелка — только единичный эпизод, ни в малейшей степени не способный задержать или замедлить ход развития революции. Рошаль недолго сопровождает нас, затем прощается и уходит.
На углу Садовой и Невского отряд останавливают несколько офицеров и штатских меньшевистско-эсеровского вида. Один из них в новом, с иголочки, пальто и меховой шапке пытливо задает вопрос:
— Вы идете по приказанию Временного правительства?
— Да, по приказанию Временного правительства, — твердо отвечаю я.
Внешний вид стройной воинской части, фуражка морского офицера и мой безапелляционный ответ внушают доверие этому меньшевику или эсеру. Пропуская нас, он говорит:
— Отныне воспрещено появляться на улице с оружием без особого разрешения Временного правительства. Но раз вы идете по приказанию, то можете продолжать свой путь…
Благополучно миновав меньшевистско-эсеровскую преграду, мы пересекаем Марсово поле и, отмерив длину Троицкого моста, вступаем на Петербургскую сторону. А еще через несколько минут находимся уже в доме Кшесинской.
Поднимаемся по лестнице на второй этаж и входим в большую комнату с длинным столом. В комнате масса народу — одни сидят на скамейках, другие стоят у стены. Перед ними выступает тов. Подвойский.
Введя кронштадтцев в курс событий, Николай Ильич обратился с призывом к сплочению и организации сверху донизу, вплоть до заводов и полков, где отсталые товарищи крайне нуждаются в прояснении их классового самосознания. Из речи Подвойского тотчас были сделаны практические выводы. Все кронштадтцы были немедленно распределены по питерским заводам и полкам. Я был назначен в Преображенский полк, один из самых реакционных.
В казармах этого полка я заявил солдатам, что хочу устроить митинг. Передо мной тотчас же, словно из-под земли, вырос дежурный офицер и робко поинтересовался, на какую тему я намереваюсь говорить. Узнав, что предмет моей речи политический — «О текущем моменте», офицер осведомился, не предполагаю ли я вывести солдат на улицу. Пришлось успокоить поручика, что в данный момент в мою программу это не входит. Он сразу воспрянул духом и проболтался о только что полученном приказе, воспрещающем выпускать солдат из казармы. Офицерство Преображенского полка было заметно растерянно и после минувших уличных демонстраций с волнением и страхом ожидало грядущих событий.
Вскоре солдаты собрались на митинг в огромном полковом зале. Большинство составляли пожилые, почти сплошь бородачи, отцы семейств. Поднявшись на импровизированную трибуну, я начал свою агитационную речь. Ее содержание сводилось к оценке положения, созданного предательской политикой Временного буржуазного правительства, и к изложению наших целей и задач.
Пока я говорил на эту тему, все шло хорошо. Солдаты слушали, хотя и без подъема, но, во всяком случае, спокойно и равнодушно, словно соблюдая нейтралитет. Однако стоило мне только упомянуть имя товарища Ленина, как раздались громкие выкрики:
— Долой! Немецкий шпион!..
Я повысил голос и, доходя почти до крика, начал перечисление заслуг В. И. Ленина перед революционным движением. Тогда группа непримиримых с шумом, громко топая сапогами, вышла из зала. Однако большинство осталось слушать и терпеливо дало мне докончить свою речь. По окончании ее даже раздались аплодисменты.
Несколько офицеров, как куры на насесте, сидели на окнах в отдалении от солдат, словно подчеркивая свое нежелание смешиваться с толпой. Однако эта их демонстрация не вышла за пределы враждебных, уничтожающих взглядов в сторону трибуны, с которой я ораторствовал.
Короткое пребывание в Преображенском полку показало мне, что дела контрреволюции обстоят не так уж блестяще. Даже в лице преображенцев она не имела твердой опоры. Симпатии к буржуазии не были там прочными и базировались лишь на отсталости бородачей, оторванных от сохи. Чувствовалось, что скоро настанет день, когда революция дойдет наконец и до их заскорузлого мозга.
В Москве 21 апреля происходили демонстрации в связи с петербургскими событиями. Рабочие с пением революционных песен толпами выходили из фабрик, направляясь к центру города и устраивая митинги. На многочисленных митингах ораторы призывали к борьбе с Временным Правительством. С пением «Марсельезы» демонстрация пошла к зданию Совета рабочих и солдатских депутатов. На балкон вышли члены Исполкома и призывали рабочих к спокойствию и к тому, чтобы быть готовыми к организованному выступлению, если это понадобится.
На Московской Областной Конференции РСДРП (б) была принята резолюция о войне, в которой сказано, что неустанная и последовательная борьба за международный мир — лучшее средство укрепить и расширить революцию в России и в Западной Европе, и что ввиду этого необходимо вести усиленную агитацию за создание III Интернационала, отказывать в поддержке военным займам Правительства, развивать массовое братанье в окопах, требовать перемирия и перехода к мирным переговорам, а также опубликования договоров бывшего царя и Временного Правительства с империалистическими правительствами Англии и Франции.
Временное Правительство 21 апреля постановило издать положение об учреждении земельных комитетов (главного и местных), состоящих в ведении министерства земледелия, для подготовки неотложных временных мер впредь до разрешения земельного вопроса Учредительным Собранием.
Правительство призывает население воздержаться от самовольных действий в области земельных отношений и «спокойно, в сознании своей ответственности за будущее нашей родины, готовиться к приходу истинного устроителя земли русской — народного Учредительного Собрания, которое найдет справедливое решение земельного вопроса и установит новый земельный строй».
Центральная примирительная камера 21 апреля утвердила минимум, ниже которого не должна быть заработная плата ни на одном предприятии, ни для одной группы рабочих: для мужчин — 5 руб. за восьмичасовой рабочий день, для женщин — 4 руб.
Временное правительство 21 апреля назначило из числа членов Государственной думы и ученых-правоведов состав Особого совещания для подготовки проекта положения о выборах в Учредительное собрание.
Конференция украинского студенчества в Киеве 21 апреля заявила в резолюции:
При всем разнообразии социал-политических взглядов студенчества в области национальной политики, каждый сознательный студент должен признать известный минимум требований, какими являются российская федерация вольных демократических республик, среди которых такой же вольной республикой будет Украина. Путь к этому — немедленное осуществление собственными силами национально-территориальной автономии Украины.
В Луганске, Краматорске, Горловке и других городах, поселках и рудниках Донбасса 21 апреля по призыву большевиков прошли мощные демонстрации и митинги протеста против «ноты Милюкова», против империалистической политики Временного правительства. Организации большевиков и Советы Донбасса повсеместно принимали решения, в которых клеймили позором «ноту Милюкова» и поддерживали действия пролетариата Петрограда.
На заседании Ташкентского Совета рабочих депутатов 21 апреля рассмотрен вопрос о выборах президиума Совета. Решено образовать контрольно-следственную комиссию для принятия мер по борьбе с дороговизной и спекулянтами, обратиться к гражданам Ташкента с предложением присылать в комиссию сведения о спекулянтах и товарных запасах. Одобрено решение рабочих Голодной Степи о присоединении к Ташкентскому Совету.
Губернский съезд, состоявшийся 21 апреля в Рязани, постановил реквизировать в имениях заготовленные для засева запасы, лес и дрова, а также принудительно арендовать землю.
В Раненбургском уезде рязанской области крестьяне продолжают самовольные захваты помещичьих земель, инвентаря; снимают рабочих, за противодействие же угрожают насилием. Телеграммой сообщается о тревожном настроении крестьян в Данковском уезде; крестьяне препятствуют засеву полей, удаляют служащих из экономий. Аналогичные процессы идут в воронежской и саратовской губерниях.
В Хасав-Юртовском округе Терской области шайки вооруженных туземцев наводят панику на местное русское население разбойными нападениями, принявшими огромные размеры; русские переселенцы, бросая усадьбы, хутора, бегут.
Максим Горький пишет в газете «Новая Жизнь» от 21 апреля:
На фронте происходит братание немецких солдат с русскими, я думаю, что это вызвано не только физическим утомлением, но и проснувшимся в людях чувством отвращения к бессмысленной бойне. Не буду говорить о том, что отблеск пламени русской революции не мог не зажечь ярких надежд в груди немецкого солдата.
Может быть, факты братания врагов количественно ничтожны, это отнюдь не умаляет их морального, культурного значения. Да, очевидно, что проклятая война, начатая жадностью командующих классов, будет прекращена силою здравого смысла солдат, т. е. демократии.
Если это будет — это будет нечто небывалое, великое, почти чудесное, и это даст человеку право гордиться собою, — воля его победила самое отвратительное и кровавое чудовище — чудовище войны.
Генерал Брусилов, указывая на «чрезмерную доверчивость русского солдата», не верит в искренность солдата-немца, протягивающего нам руку примирения. Генерал говорит в своем приказе:
«На все попытки противника войти в общение с нашими войсками должен быть всегда лишь один ответ — штыком и пулей».
И, видимо, этот приказ исполняется: вчера солдат, приехавший с фронта, говорил мне, что когда наши и немцы собираются между окопами для бесед о текущих событиях, русская артиллерия начинает стрелять по ним, немецкая тоже.
Был случай, когда немцев, подошедших к нашим заграждениям, русские действительно встретили пулями, а когда они побежали назад к себе, их начали расстреливать из пулеметов свои. Я стараюсь говорить спокойно, я знаю, что генералы служат тоже некой своей профессиональной «правде» и что еще недавно эта их «правда» была единственной, обладавшей свободой слова.
Ныне столь же свободно может говорить и другая правда, чистая от преступлений, правда, рожденная стремлением людей к единству и неспособная служить позорному делу разжигания ненависти, вражды, делу истребления людей.
Подумайте, читатель, что будет с вами, если правда бешеного зверя одолеет разумную правду человека?
Морис Палеолог пишет 21 апреля:
В бурный вчерашний день правительство, несомненно, одержало верх над Советом. Мне подтверждают, что Царскосельский гарнизон грозил двинуться на Петроград.
Пополудни манифестации снова начинаются.
В то время, как я около пяти часов пью чай у г-жи П., на Мойке, мы слышим большой шум со стороны Невского, затем треск выстрелов. У Казанского собора бой.
Возвращаясь в посольство, я встречаю вооруженные толпы, завывающие: «Да здравствует Интернационал! Долой Милюкова! Долой войну».
Кровавые столкновения продолжаются вечером.
Но, как и вчера, Совет пугается. Он боится, что Ленин его превзойдет и заменит. Он боится также, как бы не двинулись царскосельские войска; он поэтому поспешно расклеивает призыв к спокойствию и порядку «чтобы спасти Революцию от угрожающего ей потрясения».
В полночь спокойствие восстановлено.
Справка ИА REGNUM:
Федор Раскольников — большевик, заместитель председателя Кронштадтского Совета.
Семен Рошаль — революционер, большевик. До февраля находился под арестом в тюрьме «Кресты» за революционную пропаганду на фронте. Председатель горкома РСДРП (б) и член Исполкома Кронштадтского Совета.
