Астроном и революционер
Судьба Павла Карловича Штернберга заставляет задуматься над смыслом жизни и возможностями, которые дает природа людям. Штернберг — один из ярких примеров воплощения коммунистической мечты об устранении разделения труда, ограничивающего развитие личности. Этот необыкновенный человек сочетал в себе качества ученого, опытного педагога, подпольщика-революционера, участника боевых действий и военного организатора. Он относился к числу людей, на которых всегда держалась Россия. Известный русский естествоиспытатель Климент Аркадьевич Тимирязев писал о Штернберге: «Тою же твердой рукой, которой наводил он свой большой телескоп, разыскивая на пределах видимого мира далекую туманность, наводил он и какое-нибудь шестидюймовое орудие, нащупывая надвигающегося близкого врага».
Павел Карлович Штернберг родился 21 марта 1865 года в городе Орле в семье купца Карла Андреевича Штернберга. Карл Андреевич окончил ремесленное училище, много и с охотой работал на токарном станке. Он передал сыну любовь к музыке, природе и ручному труду. Сам Павел также удивлял окружающих навыками в слесарных и столярных делах — он самостоятельно конструировал и изготовлял нужные ему детали приборов для своих исследований (например, кассеты для астрографа). Интерес маленького Павла к звездному небу был замечен, и в 15 лет он получил в подарок от отца подзорную трубу и книги по астрономии. С тех пор наблюдения за звездами стали страстью и определили всю дальнейшую жизнь будущего революционера.
После окончания гимназии Павел поступил на физико-математический факультет Московского университета и почти сразу начал посещать Московскую обсерваторию. Часть времени приходилось тратить на репетиторство (Павел жил на собственный заработок), а все остальное время уходило на занятия в университете, чтение книг по астрономии, изучение английского и французского языков и систематические наблюдения в обсерватории. Даже на летние каникулы он оставался в Москве, чтобы продолжать научную работу. Спать приходилось от 3 до 6 часов в день, однако радость от учения помогала ему выдержать этот ритм. Жаждущий знаний, необычайно работоспособный, волевой и настойчивый, Штернберг всегда добивался своего.
Единственными развлечениями Павла были музыка и чтение. Он любил музицировать и даже участвовал в студенческом оркестре, играя на кларнете. В поэзии его привлекали размах и мощь слова.
Еще во время учебы Штернберг получил золотую медаль факультета за опубликованную работу «О продолжительности вращения Красного пятна Юпитера». После окончания учения в 1888 году он был оставлен при университете «для приготовления к профессорскому званию», в этом же году получил место сверхштатного ассистента Московской обсерватории, был избран действительном членом Московского общества испытателей природы при Московском университете. Штернберг участвует в гравиметрических экспедициях, ведет преподавательскую работу, становится действительным членом Педагогического общества при МГУ. В 1891 году за гравиметрические работы ему присуждается серебряная медаль Географического общества, в этом же году он начинает первые в России фотографические наблюдения двойных звезд. В 1903 году Штернберг успешно защищает магистерскую работу по изменению широт в связи с движением полюсов. Параллельно с научной работой Павел Карлович принимает участие в организации Педагогического съезда, читает лекции в университете и на Высших женских курсах.
Увлечение астрономией отрывало молодого ученого от быта, но не закрывало жизнь. Штернберг замечал и невежество, суеверия народа, и его нужду. Еще в юности Павел Карлович осознал, что основная масса людей в стране неграмотна и не имеет возможности учиться. Это осознание пришло к нему во время солнечного затмения, при виде того, как это явление, в противовес радости и жгучему интересу астрономов, вызывало у обывателей суеверный ужас. Угнетало Штернберга не просто отсутствие возможности учиться для большинства окружавших его. Его поражало отсутствие желания учиться. Покорно нес народ это бремя неграмотности, даже не помышляя подняться над ограниченностью, не понимая, что там, за чертой привычного, есть огромный пласт неведомого и ждущего открытий мира. Темнота народа, который пугался затмения и хотел спокойного существования, сходного с небытием, удручала его.
Штернберг сам в студенческие годы едва сводил концы с концами, и сердце болело у него за то, что в большом городе никому дела нет до семей, в которых без врачебной помощи умирали дети. Картины людской нищеты, которые ему доводилось видеть, не исчезали из памяти и беспокоили, завладевали сознанием.
Вызываемые такими картинами мысли были не оформлены и противоречивы, они мучили ученого. И потому содержание книги Карла Маркса «Капитал», прочитанной в начале 1900-х годов, легло на подготовленную почву. Несокрушимая логика «Капитала» ему, привыкшему к научным доводам и фактам, искавшему в наблюдаемых явлениях связи и закономерности, показывала то, что ранее оставалось в тени. Она заставляла вспоминать события, на которые Штернберг раньше не обращал внимания, раскрывала непонятое и выстраивала четкую картину общества, полного несправедливости — общества, в котором зрело зло в своей беспощадной откровенности. И ясная мысль, что законы развития общества надо изучать так же, как явления природы, захватила его. Как ученый, Павел Карлович понял, что человечество способно, опираясь на полученные знания, изменить устройство общества для облегчения жизни народа. Как человек ставит себе на службу природные стихии, так он должен действовать и в гуманитарной области. А для этого надо помочь простым людям познать и природные явления, и законы развития общества. Тогда люди своими руками изменят собственную жизнь. Штернберг считал, что его долг как ученого — помочь им в этом.
Кровавое воскресенье 1905 года, когда была расстреляна мирная демонстрация крестьян, стремившихся донести до царя свои чаяния и надежды, стало для Штернберга отправной точкой его деятельности в процессе изменения мира. В этот день Павел Карлович ощутил себя частью России — той самой частью целого, которая болит, требует изменений действительности и способна изменить ее. Именно поэтому он вступил в ряды РСДРП (б).
Основные события восстания 1905 года прошли в стороне от Штернберга — он находился в заграничной командировке, куда был направлен для изучения постановки преподавания астрономии и ознакомления с оборудованием обсерваторий Германии. Вернувшись, Штернберг продолжил научную работу, одновременно принимая участие в революционной деятельности. Научная смекалка ученого и в этот период, и в дальнейшем не раз помогала находить выход в, казалось бы, безвыходных ситуациях. Например, он придумал, как провезти в обсерваторию для хранения оружие под видом ящиков с инструментами, присланными из Германии.
После подавленного восстания 1905 года перед большевиками встала задача встретить новый взрыв подготовленными — вооруженными, организованными по-военному, способными к решительным наступательным действиям. Задачу эту надо было решать не с нуля. Помощью революционерам был предыдущий опыт мирового освободительного движения — практика уличной борьбы борцов за свободу во время Парижской коммуны.
Штернбергу поручили возглавить отдел военно-технического бюро, занимавшийся разведкой. Предстояло изучить силы противника, уязвимые места, возможные точки прикрытия для обороны значимых мест, подступы к железным дорогам — чтобы в случае восстания не пропустить в город войска, предназначенные для подавления. Павел Карлович организовал работу в этом направлении с научной дотошностью. В условиях слежки и подозрительности полицейских было почти невозможно изучать город. И Штернберг снова нашел выход. Под предлогом опробования новой методики изучения аномалий земного тяготения он организовал легальную нивелир-теодолитную съемку местности Москвы. Научное прикрытие не просто дало ему возможность появляться в любых местах без риска навести на себя подозрения. Оно помогло привлечь для выполнения работы надежных студентов и молодых рабочих. По разработанному плану группы молодежи рисовали схемы окрестностей важных мест — вокзалов, казарм. Шифром наносили молодые разведчики на карты знаки: где можно разместить баррикады и наблюдательные пункты, расположить силы дружинников, как использовать проходные дворы. Отмечались пути обороны и наступления, указывались защищенные от прицельного артобстрела дома, а также места, удобные для расположения резервов.
«Умейте использовать услуги врага», — говорил Штернберг. И его изобретательность позволяла это делать. Например, по его совету «болванки» для бомб были изготовлены заводским методом под предлогом «изобретения», сулящего большую выгоду владельцам молочной торговой фирмы. После того как «изобретение» себя не оправдало, болванки были выкуплены по себестоимости за копейки.
При этом Штернберг не прекращал научной работы, и коллеги не догадывались о его революционной деятельности. За магистерскую работу Совет Русского астрономического общества в 1906 году присудил ему премию (премия эта вся пошла на изготовление заготовок для бомб). В 1913 году Павел Карлович успешно защитил докторскую диссертацию «Некоторые применения фотографии к точным измерениям в астрономии», продолжал изучать двойные звезды, применяя новый метод — фотографии. В 1914 году он становится профессором астрономии, а в 1916 году — директором обсерватории. Однако Штернберг по-прежнему отдавался не только научной, но и партийной работе, хотя из-за серьезных подозрений со стороны полиции ему пришлось усилить меры предосторожности и не участвовать во внешних политических событиях. Адрес Астрономической обсерватории числился в списке 40 важнейших конспиративных квартир в адресной книге ЦК РСДРП (б) во время Первой мировой войны. Только после Февральской революции 1917 года сослуживцы Павла Карловича с удивлением узнали, что он большевик. В апреле 1917 года Штернберг, пользовавшийся заслуженным уважением в научном сообществе, был выбран председателем первого Всероссийского съезда астрономов.
В мае 1917 года работу в обсерватории пришлось оставить. Партия поручила Штернбергу организацию Красной гвардии. Он вошел в Центральный штаб Красной гвардии и вплотную занялся созданием боевых дружин для защиты революции.
В октябре 1917 года после получения известий об успехе вооруженного восстания в Петрограде для руководства восстанием в Москве Московский совет рабочих и солдатских депутатов избрал Военно-революционный комитет (ВРК), куда вошел и Штернберг. В Москве Советскую власть, в отличие от Петрограда, пришлось добывать в кровопролитных боях, так как ВРК сделал крупную ошибку — заключил перемирие с командующим Московским военным округом полковником Рябцевым. Штернберг, помня опыт Парижской коммуны и уроки восстания 1905 года, выступал за недопущение промедления. Сохранились его донесения и записки в штаб о необходимости незамедлительных решительных действий. Во время перемирия противник перегруппировал силы и обманом захватил Кремль с арсеналом оружия, пытался захватить Моссовет. Штернберг организовывал охрану Моссовета, а затем возглавил ВРК Замоскворечья и руководил боевыми действиями на своем участке. Во время боев за власть Советов пригодился план Москвы, составленный Штернбергом на случай вооруженного восстания в 1906–1907 годах. План размножили, и боевые московские ячейки получили нужную для ведения успешных действий информацию — расположение узлов города, линий связи, проходных дворов.
Участок Замоскворечья находился рядом с опорным пунктом врага — Кремлем. Ситуацию усугубляло малое количество оружия у восставших, так как власти заблаговременно вывезли его из ненадежных воинских частей, а оружие из арсенала Кремля не успели доставить до захвата его юнкерами. На каждого вооруженного повстанца приходилось всего несколько патронов. Однако холодный ум Штернберга, его трезвый расчет ученого помогли найти выход. Среди данных разведки была информация, что оружием для борьбы с революционерами были снабжены домовые комитеты. И ночью были обезврежены все подозрительные дома, а изъятое оружие пущено на пользу революции. Также решено было, не дожидаясь начала боевых действий, разоружить объявившую нейтралитет школу прапорщиков. Нашло применение и знание Штернбергом артиллерийской науки, которую он специально на случай восстания изучал. Ему пришлось даже наводить орудия без прицелов, так как в распоряжении восставших были орудия и без оных — офицеры унесли прицельные приспособления, пытаясь обезвредить оружие. Действие артиллерии принесло свои плоды — юнкера и белогвардейцы в Кремле начали сдаваться. 3 ноября уже вся военная власть была в руках ВРК, и в Москве установилась советская власть.
А после этого, наконец, пригодился педагогический багаж Штернберга. В марте 1918 года он был назначен членом коллегии Народного комиссариата просвещения и заведующим Отделом высших учебных заведений. В его задачи входила революция в вузах — подготовка реформы высшей школы для обеспечения доступности высшего образования тем, кто такого доступа раньше не имел. Старая профессура не спешила проводить реформы, и предстояло преодолеть ее сопротивление. Штернберг работает над уставом вузов, над организацией и проведением совещаний деятелей вузов по вопросам реформы. Однако эти дела пришлось отложить, так как обстановка в стране поставила другие, более неотложные, задачи. ЦК РКП(б) мобилизовал на фронт всех наиболее испытанных членов партии, способных руководить боевыми действиями. Штернберга назначили членом Реввоенсовета 2-й армии и направили на Восточный фронт.
На новом месте, в Вятке, он вновь блестяще проявил свои качества талантливого руководителя. 2-й армии к приезду Штернберга практически не существовало — не было командарма, армия состояла из разрозненных партизанских отрядов, некоторые из них захватила анархистская вольница. Однако положение требовало действий, и не в правилах большевиков было жаловаться. Вместе с Сергеем Ивановичем Гусевым, также членом Реввоенсовета 2-й армии, они подобрали командарма из демобилизованных офицеров, которые не ушли к белым и стали на учет (выбор пал на Василия Ивановича Шорина), и вместе с ним начали работать.
Современники Штернберга отмечали в нем сочетание решительной непреклонности в деле с внимательностью к людям, душевностью. Читая лекции гимназистам и студентам, Павел Карлович умел подмечать состояние слушателей, их реакцию на слова. Чуткость к людям помогала ему разглядеть, что спрятано за внешней бравадой человека, в чем он нуждается, что на него подействует. Благодаря этому умению Штернберг находил общий язык с солдатами и моряками. Он мог повернуть настроенных на разгул людей в конструктивное русло общего дела, не допуская обид, тактично указать командирам, выросшим из рядовых, на недостаточность знаний. 2-я армия заново родилась и стала выполнять возложенные на нее задачи. В частности, от белых был освобожден Ижевск, и Ижевский оружейный завод начал выпускать винтовки для Красной Армии, столь нужные в то горячее время.
Словно вездеход, не знающий преград, шел дорогами Гражданской войны Павел Карлович Штернберг. Он не жалел себя на службе Родине, и это в конце концов сказалось на здоровье. После вынужденного купания в ледяной воде Иртыша Штернберг тяжело заболел. К обострению туберкулеза добавилось воспаление легких. Местное лечение не помогло, и Штернберг был отправлен в Москву, однако поправиться ему так и не удалось. Он ушел из жизни 1 февраля 1920 года.
В сильный мороз похоронили Павла Карловича Штернберга на Ваганьковском кладбище. В похоронах участвовали делегации от всех районов Москвы, в которую он приехал никому неизвестным пареньком, мечтающим об изучении звезд, и которую когда-то вместе с товарищами освободил для советской власти от контрреволюции.
Имя Штернберга — человека, делившего свое время между наукой, просвещением и битвой за изменение общества, было присвоено Объединенному астрономическому институту при Московском университете, в состав которого вошла и родная Павлу Карловичу Московская астрономическая обсерватория (ныне ГАИШ — Государственный Астрономический институт имени П.К. Штернберга). В 1935 году именем «Штернберг» была названа малая планета. В 1971 году имя Штернберга получил кратер на обратной стороне Луны.
Любовь к звездам и любовь к людям определили жизнь Павла Карловича Штернберга. Он ярко жил и светил людям — как звезды, которые изучал. Звезды вечно сияют на бездонном небе. И люди будут помнить этого необычайного человека всегда.
