Маленький секрет больших побед. Часть 3
В 1807 году войска Наполеона начали захват Испании. На этом фоне в стране вспыхнуло народное восстание, вынудившее короля Карла IV — прославившегося своей слабостью, отдавшего фактическую власть в руки жены и ее фаворита, — отречься от престола. Однако его сын Фердинанд VII вместо того, чтобы последовать примеру отца, неожиданно объявил о формировании в Мадриде нового правительства. В ответ Карл отказался от отречения. Итогом возникшего хаоса стало свержение обоих и приход к власти в Испании брата Наполеона Жозефа. Однако теперь народ восстал и против французов — по всей стране образовались хунты, поддержавшие Фердинанда.
Британцы и в этой ситуации не решились помогать Миранде, однако в Венесуэле дело в свои руки стали брать местные креолы. Первые их шаги были не менее робкими: мантуанцы по главе с маркизом дель Торо предложили генералу-капитану Каракаса создать независимую хунту и передать ей власть. Испанец отказался от «интересного» предложения, что испугало «бунтовщиков» так, что те выдали всех участников заговора. Генерал-капитан, тем не менее, смекнул, что в такой неопределенной ситуации не стоит брать на себя расправу над заговорщиками — и не прогадал. Пройдет относительно немного времени, и уже решительный Боливар со своим братом и небольшим обществом «радикалов» поднимет Каракас и свергнет испанца.
В начале 1810 года, после поражения Центральной хунты, власть в Испании взял Регентский совет. Он пытался привлечь на свою сторону в том числе и жителей колоний и потому отвел несколько депутатских мест их представителям. Миранда, видя, куда идут события, превращается из конспиратора и тайного заговорщика — в журналиста и даже начинает издавать собственный журнал «Эль Коломбиано». Название его связано с Колумбией — федеративным государством, которое, по мысли Франсиско, должно образоваться на месте освобожденных колоний.
Начиная с 19 апреля 1810 года, когда, под давлением молодых мантуанцев, было объявлено об «увольнении» испанских чиновников и организации Верховной хунты, патриоты (борцы за освобождение) стали приходить к власти в разных частях Латинской Америки. Новые власти Каракаса решили, что им нужно добиться признания других государств — и отправили в Лондон делегацию, во главе которой встал 27-летний Симон Боливар.
Боливар был фанатичным поклонником Франсиско. Молодой мантуанец объездил всю Европу и везде слышал о заслугах «Предтечи» — так станут называть нашего героя впоследствии. Симон тоже был сторонником идеалов французских просветителей, также стремился к освобождению своей родины. После нескольких месяцев, проведенных с делегацией в Лондоне, Миранда решил последовать на родину вслед за Боливаром. Однако под давлением английских властей он должен был сделать это тайно — на отдельном корабле.
11 декабря 1810 года Миранда сошел на свободную землю Венесуэлы в порту Ла-Гуайра. Ему было уже 60 лет, но он был встречен как великий герой. В Каракас он въехал на белом коне, в сопровождении целой процессии. Здесь он поселился в доме Боливара, куда теперь ходили на поклон все — от кантианцев и до простых людей. Франсиско дали звание выше, чем у кого бы то ни было в Венесуэле, — генерал-лейтенанта и назначили наместником Каракаса.
Однако Миранда стал символом молодых, радикально настроенных революционеров из «Патриотического общества», лидером которого был Боливар. Старые мантуанцы (в чьих руках сосредоточилась теперь власть) потому относились к нему настороженно. В сформированном в марте Исполнительном комитете Франсиско не нашлось места — его избрали лишь вице-президентом первого конгресса.
Началось долгое и болезненное обсуждение вопроса о независимости. Опять столкнулись молодые силы во главе с Мирандой и интересы старых господствующих слоев. Под большим давлением со стороны ораторов из «Патриотического общества» и лично Франсиско конгресс проголосовал за объявление независимости. Был принял трехцветный флаг, который использовал Миранда.
Однако время шло, иностранные державы не спешили признавать Венесуэлу, оставшиеся на территории испанские войска выжидали, правительство плохо контролировало ситуацию в стране. В Валенсии и Каракасе сторонники испанцев подняли восстание. Маркиз дель Торо не справился с валенсийскими мятежниками, и вместо него потребовалось послать Миранду. После этого случая Франсиско начали обвинять в жестокости, «палочной дисциплине» в собственных рядах. При обсуждении новой конституции предложения Миранды не были услышаны, а одна из ее статей была прямо направлена против него — венесуэльцам, десять последних лет проживавших за границей, запрещалось занимать правительственные должности.
На окраинах Венесуэлы — в первую очередь, в роялистском Коро — собирались испанские силы и иные противники патриотов. Однако они не решались действовать, боясь проиграть крупным силам патриотов в условиях, когда метрополия уже не пришлет подкрепления. С другой стороны, вопреки настояниям Миранды, и патриоты не хотели переходить в наступление, «дожимать» отряды врага. Новое правительство вообще находилось в растерянности относительно своих дальнейших действий. Поскольку основные позиции в нем заняли мантуанцы, то оно не стремилось проводить в жизнь какие-либо социальные реформы. Креолы вообще опасались контактировать с простым народом.
Ожидание продолжалось бы и дальше, если бы его не прервал испанский капитан Доминго Монтеверде. Сам он был родом с Канарских островов (как и отец Миранды), принимал участие в кампании против Британии — и лишь случайно оказался в Венесуэле, когда здесь вспыхнула революция. Монтеверде был крайне жесток и очень честолюбив, и потому бездействие выводило его из себя. Наконец он решил нарушить приказ и, имея в подчинении 100–200 человек, ринулся в атаку. Встретив неожиданный напор со стороны испанцев, небольшие гарнизоны попадавшихся ему на пути городов бежали. Однако, возможно, Доминго и не сыграл бы столь большой роли в войне — если бы не вмешательство природы.
26 марта Венесуэлу постигло землетрясение колоссальной силы. Многие города, в том числе и Каракас, были стерты с лица Земли. Под обломками погибла десятая часть жителей и значительная часть солдат-патриотов. Священники-испанцы тотчас же подняли стихийное бедствие на щит, заявив, что Бог ниспослал восставшим против помазанного монарха страшную кару. Эту идею подтверждало и то, что север страны, занятый роялистами, оказался затронут в гораздо меньшей степени.
Жители растерялись. Но гораздо более сокрушительный эффект возымело это воздействие на правительство. Монтеверде, воспользовавшись удобным случаем, пошел прямо на столицу. Повсюду поднимали головы сторонники испанцев и церковники, будоражащие народ. Исполнительный комитет издавал декреты, но сам же не мог применить их в жизнь. Командующим войсками назначили старого маркиза дель Торо, который несколько недель попросту бездействовал, а потом отказался от поста.
Ряды патриотов охватила паника, и всю ответственность было решено скинуть на Миранду. 23 апреля ему сообщили, что он теперь — не только главнокомандующий, но и абсолютный диктатор, обладающий правом принимать любые решения для защиты «колумбийской свободы». Франсиско пытался как-то заново собрать армию, но опереться он мог теперь разве что на ближайших сторонников. Так Боливар был назначен комендантом военно-морской крепости Пуэрто-Кабельо, где хранился большой арсенал оружия и содержались пленные испанцы.
Франсиско хотел было пойти на перехват сил Монтеверде, но тот занял Валенсию, и Миранда не решился брать штурмом город. Новоявленный диктатор пытается использовать свои полномочия, но никто его уже не слушает. Остановившаяся на полпути к Валенсии армия и так была уверена в поражении, а после отказа от штурма совсем пала духом. Франсиско хочет призывать в армию рабов, обещая им свободу, — но это вызывает протест у рабовладельцев. Он снимает струсивших офицеров — но теряет из-за этого доверие мантуанцев. В войсках кем-то начинают распространяться слухи о его сговоре с англичанами и французами.
Тем временем по другую сторону баррикад паникует Монтеверде — его начальник, считая наступление безнадежным, отказывается высылать подкрепление. Два военачальника пытаются сойтись в сражении, но один сразу отступает, а другой — боится преследовать. В какой-то момент, казалось, силы испанца рассыплются — и он бежит. Однако в Каракасе против своих богатых господ восстали рабы, что вселило в ряды «патриотов» окончательное смятение. Миранду стали обвинять во всех грехах — якобинстве, свободомыслии.
И всё равно — Франсиско идет на штурм Виктории, в которой засел Монтеверде. Испанец полностью разбит, но Миранда не решается выходить из города, чтобы его добить. Но в это время в Пуэрто-Кабельо, где содержались пленные испанские офицеры и чиновники, начался мятеж. Узникам удалось подкупить заместителя Боливара и некоторых других начальников охраны. Сам Боливар был в отъезде и, когда новости достигли его, было уже поздно: он не смог отбить крепость. Береговой форт и городские власти без боя сдались бунтовщикам. Боливар посылает к Миранде за помощью. Напрасно Симон вел бои всю ночь. Франсиско посчитал, что уже не успеет на помощь Боливару.
Посчитав свое положение безнадежным, Миранда, посовещавшись с Исполкомом, решил послать к Монтеверде делегацию с прошением о перемирии. Этот шаг вызвал в рядах патриотов массовое дезертирство. Испанец сразу понял ситуацию и потребовал капитуляции. Франсиско согласился, но при условии, что пленные будут освобождены, всем им будет предоставлена возможность покинуть Венесуэлу, а остров Маргариты останется под контролем патриотов. Монтеверде отверг пункт об острове и потребовал от Миранды немедленно сложить оружие и пустить испанцев в город. Наш герой принимает условия.
Ряды патриотов окончательно рассыпаются. Франсиско смещают, и он бежит в портовый город Ла-Гуайру. В том же доме, где и он, останавливаются и другие беглецы, в число которых входит Боливар. Офицеры обвиняют Миранду во всех грехах, вплоть до предательства. Один из них рассказывает, что бывший диктатор захватил с собой 22 тысячи песо и несколько сотен унций золота из государственной казны.
Патриотам было не понятно, почему Франсиско сдался Монтеверде, когда численность испанцев была в два раза меньше, чем его солдат. Почему Миранда бежал, если искренне верил, что испанский капитан сдержит обещание и отпустит пленных? Особенно изощрялись двое — Касас и Пенья, — уже находившиеся в сговоре с Монтеверде.
Наутро было принято решение арестовать Миранду и выдать его испанцам. Его документы и деньги тем временем уплыли на судне «Сапфир» без него — и благополучно был переданы британским властям.
Наш герой попал в заточение в тюрьму Ла-Гуайры. В плену он отказывался от всякой еды, кроме хлеба и воды — говорят, что он боялся быть отравленным. Затем Миранду перевели в Пуэрто-Кабельо, где он написал книгу воспоминаний — «Хронику самозащиты». Вскоре Монтеверде — ставший к тому времени кровавым диктатором Венесуэлы, жестоко расправлявшимся с пленными и продолжавшими сопротивление патриотами, — узнал о заговоре с целью освобождения Франсиско. Тогда Миранду отправили морем в Пуэрто-Рико.
В 1814 году к власти в Испании пришел король Фердинанд VII. Он приказал заковать Франсиско в кандалы и перевезти в испанский город Кадис, в ужасную тюрьму Ла-Каррака форта Куатро-Торрес. Считалось, что из нее уже не возвращались живыми.
По свидетельствам очевидцев, даже там Миранда сохранил бодрость и твердость характера. Окружающие относились к нему с глубоким уважением. Франсиско не утрачивал надежды на помощь своих английских друзей, но те в тайне предали его, поскольку были заинтересованы в хороших отношениях с Испанией. Он готовился к побегу, подкупал тюремщиков и отсылал через них письма на свободу. В заключении Франсиско много читал. Говорят, что иногда к нему даже приводили женщин.
Миранда заболел тифом, его переместили в госпиталь — но, узнав о плане побега, вернули в камеру. Сразу после болезни с ним случился апоплексический удар.
Ранним утром 14 июля 1816 года, в 27-ю годовщину взятия Бастилии, нашего героя не стало. Его тело завернули в простыню и сожгли — так поступали со всеми заключенными. Один из его сыновей, Франсиско, станет солдатом в армии Боливара. В Латинской Америке ему дали прозвище — «Предтеча».
Миранда совершил все ошибки, которые положено было совершить революционеру из высшего сословия. Он естественным образом считал, что угнетаемый народ — это, в первую очередь, не негры или индейцы, а креолы. Соответственно, революция (ввиду их малочисленности) может быть успешной только при поддержке внешних сил — иностранной элиты, армий больших держав. Заговоры и дворцовые перевороты были ему от рождения гораздо ближе, чем выступления перед восставшими массами простого народа.
Он действительно хотел блага — похоже, что даже не только для креолов, а и вообще для всех. Неправы те, кто замечают в его поездках только любовные похождения или любование искусством. Миранда действительно всю жизнь потратил на организацию восстания — но делал он это через «верхи», а не через «низы», что и было его стратегической ошибкой.
Первая Республика — та, диктатором которой его внезапно назначили, — не только оказалась в руках крупных помещиков и буржуа, но и опиралась в основном на креолов, то есть тех же помещиков и буржуа, но поменьше. Они изначально были не склонны к резким действиям, ухудшению отношений с метрополией — им нужно было лишь увеличение дохода. Конечно, эти слои выступали против восстания бедноты — в первую очередь она бы разграбила их собственные поместья, что, в общем-то, и произошло.
В накаленной ситуации «высшие слои» венесуэльского общества сразу рассыпались. Их собственных сил было недостаточно для победы над испанцами (да и не очень-то хотелось им жертвовать собой), британского или иного контингента не было, опираться на народ — страшнее, чем прийти с повинной к королю Испании. Они особенно-то и не хотели революционных перемен — им нужен был лишь больший простор для господства над теми же индейцами и неграми.
Даже когда мантуанцы сбросили всю ответственность на Миранду, тот ничего не мог сделать: «элита» его не слушалась, а любое обращение к народу (освобождение рабов и так далее) — жестоко блокировало. С самого начала Республика держалась на молодежи во главе с Боливаром, которая меньше думала о своих интересах и больше хотела преобразований, вроде тех, что были описаны у просветителей или происходили первое время в революционной Франции.
Этот узел будет разрублен Боливаром, который полностью обопрется на «низы», строя Третью республику. Поэтому ему удастся и мобилизация, и длительная борьба, и окончательная победа над испанцами. Правда, на мирном политическом поле он в итоге окажется один — власть все равно попадет в руки к буржуазии, которой не нужен социализм, которого, по сути, хотели шедшие за Боливаром люди.
Другой (и главный) урок, который мы можем извлечь из биографии Миранды — это то, что и он, и его противник Монтеверде соревновались не в натренированности солдат или тактическом гении. Исход войны решался тем, кто сумеет наладить управление, удержит сторонников от отчаяния и дезертирства и не запаникует сам. Поскольку и у того, и у другого командующего все вокруг рассыпалось, а сами они уже не верили в победу, — дело решили случайности. Но если бы кто-то из них «уткнулся рогом» и выстоял, то ему бы и досталась окончательная победа. Просто потому, что противник до конца утерял бы контроль над ситуацией, и его сторонники бы дезертировали. Видно, что многие успехи нашего героя достигались просто за счет его решительности и нежелания сворачивать с пути. В каком-то смысле, саму возможность революции он завоевал тем, что не останавливал попыток натравить на Испанию другие страны на протяжении нескольких десятилетий.
Так что даже со всеми оговорками про неправильную стратегию Миранды, специфику «буржуазных» революций и вмешательство природы — в конечном счете, всё решилось только тогда, когда Франсиско опустил руки.
