«В России нет оппозиционной партии, готовой взять власть»
4 июня на Всероссийском Съезде Советов большевики, объединенные социал-демократы, интернационалисты и левая группа эсеров вносят предложение поставить в первую очередь вопрос о наступлении. Однако Съезд утверждает программу обсуждений, предложенную Исполкомом.
Заслушав приветствия от представителя Главного Организационного Комитета Всероссийского Крестьянского Союза и из Англии, съезд решил послать лидеру лейбористской партии Рамси Макдональду приглашение приехать в Россию, а также по предложению Луначарского решил приветствовать шотландского социалиста Маклина, сидящего в английской тюрьме.
После этого съезд переходит к первому пункту своей программы — вопросу о революционной демократии и правительственной власти. Либер от Исполкома в своем докладе рисует ту историческую обстановку, которая привела к образованию коалиционного правительства. Он указывает, что первое Временное Правительство не проявило твердой революционной линии поведения ни в одной из областей своей работы. На местах власть осталась в руках старых агентов власти, так как обязанности прежних исправников и губернаторов перешли к председателям губернских и уездных земских управ. Это повело к анархии. Отсутствие этой же твердой революционной линии во внешней политике вызвало события 20—21 апреля, во время которых власть фактически перешла к Советам, на что показывает инцидент с Корниловым (Корнилов во время событий вызвал на площадь артиллерию и войска, Совет этот приказ не утвердил, и войска не вышли). В результате всех этих событий Гучков, Милюков, Корнилов и ряд командующих армиями ушли в отставку. И перед Советом встал вопрос об организации власти.
Первый вариант развития событий заключался в том, чтобы отказаться от власти и отдать ее целиком буржуазии. Но в период революции рабочий класс, крестьянство и армия на это не пошли бы. Такой момент возможен лишь после поражения революции.
Второй — взять власть целиком в руки Совета. Но даже в провинциальных и столичных советах защитники этой точки зрения составляли меньшинство, так что рассчитывать, что вся нация поддержит этот «эксперимент» было нельзя.
Таким образом, перед Советом остался единственный выход — коалиция с буржуазией.
Далее Либер в общих чертах останавливается на задачах, которые лежат сейчас перед коалиционным правительством: пересмотр договоров на основе лозунга «без аннексий и контрибуций», открытие мирных переговоров на основах самоопределения наций, демократизация и приведение в боевую готовность армии, преобразование всей системы центральных и местных управлений и самоуправлений, ряд решительных мероприятий в области рабочей, земельной, финансовой и экономической политики, но осуществление всех этих мероприятий Либер считает «длительным процессом политики».
Вечером Церетели дает отчет о деятельности Временного Правительства и министров-социалистов, входящих в него. Он указывает, что в вопросе о войне они делают все для приближения всеобщего мира: правительство выдвигает открыто свою программу и употребляет все меры, чтобы сделать ее приемлемой для всех союзных наций, на это же указывает и только что опубликованная нота Терещенко. Сепаратный мир все считают недопустимым ни в коем случае, так как последний немедленно ввергнул бы Россию опять в войну на стороне Германии и изолировал бы ее в финансовом и экономическом отношении от всего мира.
По вопросу о наступлении Церетели говорит:
«Мы дадим только одно полномочие, одно указание Временному Правительству и военному министру: да, революционная демократия желает, чтобы наша армия была приведена в полную боевую готовность, чтоб наша армия, если это окажется нужным, могла бы перейти в наступление. Вот только эти политические директивы могут быть даны».
Далее Церетели говорит, что носятся слухи, будто отдан приказ о наступлении, но, если бы и был такой приказ, то он не сказал бы этого съезду, так как вопрос о наступлении есть вопрос чисто стратегический.
В министерстве внутренних дел уже проведен в жизнь закон о местном самоуправлении, городском и сельском, на самых демократических началах. В земельном отношении правительство считает своей задачей подготовить правильное разрешение этого вопроса в Учредительном Собрании.
Говоря о финансовой политике, Церетели заявляет, что Россия тратит в год 16 миллиардов, а весь ее чистый доход не превышает ½ миллиарда, и здесь необходимы решительные жертвы в пользу государства.
В области организации народного хозяйства министры-социалисты думают создать центральный орган, авторитетный для всех слоев населения, который регулировал бы производство во всех отраслях, где это нужно. Задержка с его созданием и другими экономическими мероприятиями происходит потому, что необходима их предварительная тщательная разработка и согласование с интересами различных слоев населения.
В конце речи Церетели утверждает:
«Мы знаем, что в настоящий момент в России происходит упорная ожесточенная борьба за власть. В настоящий момент в России нет политической партии, которая говорила бы: дайте в наши руки власть, уйдите, мы займем ваше место. Такой партии в России нет. (Ленин с места отвечает: «есть»)
Справа говорят: пусть возьмут власть левые, и затем страна и мы сделаем соответствующий выбор. Слева говорят: пусть возьмут власть правые, и затем страна и мы сделаем соответствующий вывод… Мы понимаем, товарищи, что не время стране получать такие уроки. от которых ей пришлось бы шарахнуться вправо или влево. мы понимаем. что только при такой политике, которую мы ведем, — политике, сплачивающей все живые силы страны в поступательном развитии революции, — спасение страны».
Выступает Ленин. По его словам, русская революция выдвинула невиданную форму власти — Советы. Совместное существование этой власти с буржуазными формами власти невозможно, оно ведет к застою и разложению. Советы или умрут бесславной смертью, или победят. Коалиционное правительство ничем не отличается от Временного Правительства первого состава.
«Чем объясняется разруха? —Хищничеством буржуазии». Вот где источник анархии. Партия большевиков «каждую минуту готова взять власть целиком». «Опубликуйте прибыли господ капиталистов, арестуйте 50 или 100 крупнейших миллионеров».
«Сейчас же целый ряд стран накануне гибели, и те практические меры, которые будто бы так сложны, что их трудно ввести, что их надо особо разрабатывать, как говорил предыдущий оратор, гражданин министр почт и телеграфов, — эти меры вполне ясны. Он говорил, что нет в России политической партии, которая выразила бы готовность взять власть целиком на себя. Я отвечаю: «Есть! Ни одна партия от этого отказаться не может, и наша партия от этого не отказывается: каждую минуту она готова взять власть целиком». (Аплодисменты, смех.) Вы можете смеяться, сколько угодно, но если гражданин министр поставит нас перед этим вопросом рядом с правой партией, то он получит надлежащий ответ.»
Сейчас класс капиталистов по-прежнему остается хозяином, и война по-прежнему империалистическая. Вопрос о наступлении, о котором сейчас так много говорят кадеты, есть вопрос политический. «Наступление есть перелом всей русской революции не в стратегическом значении наступления, а в политическом, экономическом». Мира без аннексий и контрибуций нельзя заключить, пока вы не откажетесь от собственных аннексий. Вы призываете народы свергать банкиров, а сами своих банкиров посылаете в министерство.
«Войну нельзя кончить иначе, как только дальнейшим развитием революции… Советы должны взять власть в свои руки, тогда трудящиеся других стран вам поверили бы… И если бы тогда обстоятельства нас поставили в положение революционной войны… то мы сказали бы: мы не пацифисты… и свою рабочую пролетарскую демократию от капиталистов немецких и французских и др. защищать будем…»
Керенский в своем выступлении говорит, что арест нескольких капиталистов ничего не решит, так как процесс экономического развития капитализма носит мировой характер. Большевики все время указывали на огромную роль крестьянства в русской революции и называли эсеров утопистами, теперь это название Керенский возвращает большевикам. А по вопросу о средствах борьбы с буржуазией он спрашивает: «что же вы — социалисты или держиморды старого режима?» (поднялся шум, председатель разъясняет, что в выражении Керенского слово «держиморды» явилось «и литературным, и парламентским»). Далее Керенский говорит, что от принципов автономии он не отказывается, но считает, что Временное Правительство не имеет самодержавных прав и поэтому не считает себя вправе дать Украине и Финляндии автономию до Учредительного Собрания. Выступает против братания. Говорит, что путь, на который зовут большевики, приведет к тому же, к чему привела Великая французская революция 1792 года — к диктатуре, что приблизить мир можно, только показав всему миру свою силу на фронте, что все союзы и комитеты офицерские и солдатские на фронте стоят на его точке зрения.
Луначарский выступает в защиту власти Советов и предлагает съезду от имени социал-демократов интернационалистов и большевиков резолюцию о структуре Советской власти, а также о Госдуме и Госсовете.
Скобелев возражает против ареста капиталистов и говорит, что экономические вопросы этим не решатся, главная задача демократии в настоящий момент — всесторонняя организация.
Троцкий так комментирует настроения съезда:
«Соглашатели, как ни были они близоруки, не могли не видеть того, что повседневно совершалось вокруг. Ненавистник большевиков Либер, очевидно под влиянием провинциалов, обличал в заседании 4 июня негодных правительственных комиссаров, которым на местах не хотят давать власти. «Целый ряд функций правительственных органов в силу таких обстоятельств переходил в руки советов даже тогда, когда они этого не желали». Эти люди жаловались кому-то на самих себя.
Один из делегатов, педагог, рассказал на съезде, что за четыре месяца революции в области народного просвещения не произошло ни малейших изменений. Все старые учителя, инспектора, директорат, попечители округов, нередко бывшие члены черносотенных организаций, все прежние школьные планы, реакционные учебники, даже старые товарищи министра безмятежно остаются на своих местах. Только царские портреты вынесены на чердак, но в любой момент могут быть водружены на место.
Съезд не решался поднять руку на Государственную думу и на Государственный совет. Свою застенчивость перед реакцией меньшевистский оратор Богданов прикрывал тем, что Дума и совет — «это все равно мертвые, несуществующие учреждения». Мартов, со свойственным ему полемическим остроумием, ответил: «Богданов предлагает признать Думу несуществующей, но не посягать на ее существование».
Съезд, несмотря на столь прочное правительственное большинство, проходил в атмосфере тревоги и неуверенности. Патриотизм отсырел и давал лишь ленивые вспышки. Было ясно, что массы недовольны и что большевики в стране, особенно в столице, неизмеримо сильнее, чем на съезде. Сведенный к своей первооснове спор между большевиками и соглашателями неизменно вращался вокруг вопроса: с кем идти демократии, с империалистами или с рабочими? Тень Антанты стояла над съездом. Вопрос о наступлении был предрешен, демократам оставалось только склониться.
«В этот критический момент, — поучал Церетели, — ни одна общественная сила не должна сбрасываться с весов до тех пор, пока ее можно использовать для народного дела». Таково было обоснование коалиции с буржуазией. Так как пролетариат, армия и крестьянство на каждом шагу нарушали планы демократов, то приходилось открывать войну против народа под видом войны против большевиков. Так, Церетели предавал отлучению кронштадтских матросов, чтобы не сбрасывать со своих весов кадета Пепеляева. Коалиция была одобрена большинством в 543 голоса против 126 при 52 воздержавшихся.»
Законодательная комиссия по местному самоуправлению при Исполкоме Петроградского Совета, выбрав 6 человек в состав правительственного совещания по реформе местного самоуправления, прекратила свои занятия.
Начальник штаба ставки доносил о положении на фронте:
«Северный фронт еще находится в состоянии брожения, братание продолжается, отношение к наступлению в пехоте отрицательное… На Западном фронте положение неопределенное. На Юго-Западном отмечается некоторое улучшение настроения… На Румынском особого улучшения не наблюдается, пехота наступать не желает».
В час дня в Петрограде состоялся большой митинг, посвященный III Интернационалу. Выступают Зиновьев, Мартов, Рязанов, Луначарский и др.
На закрытом заседании Украинской Рады принято постановление:
«Обсудив ответ Временного Правительства на требования Украинской Рады и находя, что признание прав украинского народа на автономию соответствует его трудовым и национальным интересам, общее собрание Украинской Центральной Рады, пополненное Украинским Советом крестьянских депутатов и войсковым генеральным комитетом, признало, что, отклонивши требования Центральной Рады, Временное Правительство сознательно пошло против интересов трудового народа на Украине и против им же, Временным Правительством, объявленного принципа самоопределения национальностей.
Ввиду этого Центральная Рада признает необходимым:
1 Обратиться ко всему украинскому народу с призывом организоваться и приступить к немедленному заложению фундамента автономного строя на Украине.
2. Центральная Украинская Рада считает нужным немедленно издать к украинскому народу универсал, в котором выяснить сущность требований украинской демократии, а также те задачи, которые стоят перед нею в создании автономного строя на Украине, совместно с другими национальностями украинской земли
3. Общее собрание признает, что Центральная Рада использовала все способы, чтоб войти в соглашение с Временным Российским Правительством по поводу провозглашения принципов автономной Украины, и, приняв во внимание, что стихийный рост украинского движения принимает все большие и большие размеры, что отказ Временного Правительства может это движение направить по нежелательному пути, Украинская Центральная Рада постановила приступить к организации и направлению этого движения, чтобы не привести край и всю Россию к анархии и уничтожению завоеваний революции».
«Русское Слово» печатает телеграмму из Новочеркасска от 4 июня. Донской Войсковой Круг принял резолюцию, по которой признает Временное Правительство единственной властью. В резолюции о войне указывается, что война должна быть доведена до того момента, когда «враг примет наши условия» (декларированные правительством). «Сепаратный мир не допустим». «Братание с врагом позорно». «Круг твердо убежден, что приказ правительства о наступлении будет выполнен воинскими частями точно и беспрекословно».
«Речь» пишет: совет частных железных дорог обратился в Особое Совещание с протестом по поводу изданного Некрасовым циркуляра (от 27 мая) о совместной деятельности железнодорожной администрации с железнодорожным союзом. В протесте указывается, что этот циркуляр носит антигосударственный характер и не должен приводиться в исполнение.
«Дело Народа» пишет:
«На днях состоялось межрайонное совещание районных дум, которое обратилось к Временному Правительству и в Исполком Совета Р и СД с ходатайством о роспуске нынешнего реакционного состава Центральной Думы и о замене его гласными, делегированными от районных дум.»
На съезде партии эсеров принимается резолюция по вопросу об Интернационале, по которой решено послать делегации и на международную социалистическую конференцию, и на 3-ю циммервальдскую. Резолюция по рабочему вопросу, за недостаточностью ее разработки, решено передать в расширенный Совет партии эсеров.
