Замена пряника на кнут

Вторая половина ХХ и начало XXI столетия в мире прошли под знаком формирования общества потребления. Все силы рекламы, масс-культуры, телевидения (в том числе и в нашей стране после развала СССР) были брошены на то, чтобы это общество создать и заманить в него как можно больше людей. Формирование человека-потребителя не могло не вызвать справедливого негодования у людей, придерживающихся гуманистических воззрений, вне зависимости от их идеологических или религиозных взглядов. В последнее время появлялось всё больше призывов к обществу одуматься и взглянуть на то, в какую абсурдную гонку потребления оно втянуто.

При этом казалось, что общество потребления в ближайшие десятилетия станет лишь укрепляться, и именно оно будет представлять основную угрозу для гуманизма. Однако, как справедливо отмечает в своей статье Сергей Кургинян, коронавирусное безумие очень быстро нам показало, что это не так.

Автор указывает на, казалось бы, очевидный факт, который, однако, мало кто замечает: та ситуация, которая сформировалась в мире на фоне и при помощи коронавирусной истерии, намного более бесчеловечна, чем существовавшее до этого болото потребления. Да, в нем (в этом «потребительском болоте») люди атомизировались, социальные связи чахли, а смыслом жизни зачастую становилось ежегодное обновление айфона или автомобиля. Но при этом всё-таки было то самое личное общение, люди нет-нет, да и прорывались друг к другу из своих «пузырей отчужденности».

Теперь же сама возможность такого прорыва (и без того не слишком большая) уменьшилась на несколько порядков, причем сразу во многих сферах.

Конечно, современные технологии позволяют людям связываться друг с другом на расстоянии с качественным звуком и даже видео. Однако этот процесс является только способом передачи информации, полноценным общением это назвать невозможно. В этом лично смогли убедиться все, кто мало-мальски значимое время таким образом «пообщался». Причем если при общении один на один в таком режиме еще хоть как-то возможно удержать близкий контакт, то в любом групповом «созвоне» это просто исключено.

Уже одно это существенно трансформировало социум. Но изменения последнего года к одному лишь дистанционному общению не свелись. Как-то быстро и незаметно в наш язык проник новый термин «социальная дистанция». Если раньше в толпе люди были друг другу просто чужими, то теперь им из всех информационных источников внушается, что чужие люди — это источник опасности, к ним вообще не стоит приближаться.

А в здравоохранении сложилась и вовсе парадоксальная ситуация: под предлогом заботы о здоровье в обществе пропагандируют меры, это здоровье подрывающие. Никак иначе рекомендации не покидать без серьезной необходимости квартиры назвать нельзя. Десятилетиями врачи говорили, что малоподвижный образ жизни и постоянное нахождение дома крайне пагубно сказываются на здоровье и психологическом состоянии человека. А тут вдруг оказалось, что это чуть ли не единственный способ гарантировать сохранность здоровья.

Весной 2020 года доходило до абсурда: во многих странах (и некоторых регионах России) были в принципе запрещены прогулки на свежем воздухе. У нас в городе я сам видел парня, который бегал в парке в респираторе! По-моему, это весьма яркий и говорящий образ навязываемой «заботы» о здоровье.

Отдельно хотелось бы коснуться происходящего в культуре. Последние десятилетия с культурой и так всё было достаточно печально, а введенные ограничения фактически форсировали ее убийство. Очень многие культурные события оказались просто отменены, по всему миру проходят такие абсурдные мероприятия, как концерты или спектакли при пустом зале. И никакая ведущаяся прямая трансляция ситуацию не спасает. Любой, бывавший в театре, понимает, что зрители являются неотъемлемой частью представления, и именно из зала артистам возвращается та энергия, которую они излучают со сцены. Никакие сколь угодно совершенные технологии не смогут заменить эту особую магию, и понимание, что за игрой актеров удаленно наблюдают тысячи, а может даже десятки тысячи зрителей, не заменит для участников спектакля (или концерта) ощущения отдачи от заполненного в реальности зала.

Но даже эти деструктивные изменения меркнут по сравнению с таким страшным нововведением, как дистанционное образование. Оно не только резко ухудшает текущую жизнь простых людей, но и практически гарантирует серьезную деградацию подрастающего поколения. И тут пугает больше всего даже не ухудшение качества усваиваемых знаний, а практически полное отсутствие социализации детей и окончательная потеря ими интереса к учебе.

Причем ситуация с общением у детей отличается в худшую сторону от того, что испытывают сейчас взрослые. Уже сформировавшиеся люди будут, находясь «в удаленном режиме», страдать от того, что они недополучают привычного нормального общения, дети же вообще не будут получать социального опыта, и у них в принципе не сформируется понимание того, что же такое человеческое общение, социум. Воображение отказывается представлять, каких дикарей мы получим при таком подходе…

Мне могут возразить, что все описанные последствия, конечно, ужасны, но не стоит так драматизировать, ведь введенные меры временные и скоро жизнь вернется в прежнее привычное для многих «потребительское русло». Однако уже звучат экспертные оценки, что существенные ограничения будут действовать как минимум весь 2021 год и даже массовая вакцинация не снимет их полностью. А глава «Сбербанка» Герман Греф, например, утверждает, что масочный режим и вовсе останется с нами навсегда.

При всем этом нужно понимать, общественная инерция — значительная сила, и за год изменить то, что формировалось десятилетиями, невозможно. Но начало этому процессу положено и, судя по всему, пандемия действительно стала тем «трансформационным событием», о котором говорил еще в начале 2000-х годов занимавший в то время должность министра обороны США Дональд Рамсфельд.

Причем, на мой взгляд, самое важное, что удалось сделать этому событию, — в существенной степени заменить главный внутренний общественный мотиватор. Если у общества потребления таким мотиватором был комфорт, то коронавирус поспособствовал его замене на страх. Именно за счет раздутой истерии по поводу ужасного смертельного вируса властям удается достаточно спокойно вводить всё новые и новые ограничения, встречая весьма слабое сопротивление. Понятное дело, что это происходит не впервые, нечто похожее мы наблюдали при раскрутке опасности «международного терроризма», например, после известных терактов 2001 года в США. Однако масштабы этих явлений несопоставимы. И именно это позволяет говорить о том, что меняется именно основной общественный мотиватор, а значит, вскоре поменяется и в целом структура общества. Причем не осталось никаких сомнений в том, что меняться она будет в предельно антигуманистическую сторону.

Боюсь, что уже весьма скоро мы можем оказаться в ситуации, когда потребительское общество будет вспоминаться чуть ли не с ностальгией. Чтобы этого не случилось, нужно оглянуться по сторонам без шор на глазах и представить себе, в какой именно конечный пункт направляется поезд, в котором мы все едем. А уже это понимание, уверен, даст желание и силы для противодействия такому мрачному развитию событий.