После трагедии на «Листвяжной» прошло два месяца. Что изменилось в отрасли?
Из-за развернутой в западных СМИ беспрецедентной информкампании о якобы грядущем нападении России на Украину и ответных санкциях трагедия на шахте «Листвяжная» выпала из обсуждения федеральных СМИ. Однако извлечь уроки из этой трагедии необходимо. После гибели людей на шахте прошло больше двух месяцев, и уже можно говорить о более-менее объективных выводах.
Авария произошла 25 ноября. Она унесла жизни 51 человека, из которых пять — горноспасатели, а всего число пострадавших достигло 106 человек. Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков заявил, что Владимир Путин лично получает всю информацию и отслеживает ход спасательной операции и помощь пострадавшим.
Расследование трагедии
2 декабря прошло совещание с участием Путина, которое было посвящено не только трагедии на Листвяжной, а проблемам в угольной отрасли в целом. Уже на этом совещании, спустя неделю после трагедии, было понятно, что проблемы на шахте и впрямь масштабные. И относятся они не только к конкретному предприятию, а ко всей отрасли в целом. Путин намекнул, что где-то в государственной системе тоже есть проблемы и об этом косвенно говорит неисполнение его поручений от 2010 года, сформулированных после аварии на «Распадской».
Президент указал на вину руководства шахты: оно скрывало данные о загазованности, а данные датчиков фальсифицировались. Это уже в январе подтвердили и в Ростехнадзоре. Кроме того, непосредственная вина лежит и на проверяющих — на Ростехнадзоре. Стали известны случаи, когда его сотрудники не проводили проверку лично.
На том совещании руководство шахты отделалось общими словами. Совладелец «СДС» Михаил Федяев сказал, что «готов понести любую ответственность», и посетовал на «человеческий фактор». А руководитель компании «СДС-Уголь» Геннадий Алексеев, хотя и решил рассказать про астрономические суммы, затраченные на безопасность (1,45 млрд рублей), всё же признал, что «это была кажущаяся стабильность».
Такие попытки отстраниться от вины при формальном согласии понести ответственность привели к эмоциональной реакции Путина, когда он сквозь зубы чуть слышно произнес некие междометия. «Совет директоров как-то следит за тем, что происходит в сфере безопасности или только деньги считает?» — задал риторический вопрос Путин.
Уже на следующий день было объявлено об увеличении помощи шахтерам. Не только семьям погибших шахтеров, но и семьям пострадавших были гарантированы компенсационные выплаты. 7 декабря было объявлено, что всего шахта «Листвяжная» выплатила погибшим и пострадавшим 448 млн рублей.
Сразу после трагедии было начато расследование произошедшего. 27 ноября были арестованы директор шахты Сергей Махраков, его первый заместитель Андрей Молоствов и начальник участка Сергей Герасименок. Они обвинялись в нарушении требований промышленной безопасности производственных объектов. Кроме того, были арестованы госинспекторы Беловского территориального отдела Сибирского управления Ростехнадзора Сергей Винокуров и Вячеслав Семыкин. Их обвиняли в халатности, повлекшей по неосторожности смерть двух и более лиц (ч. 3 ст. 293 УК РФ).
14 декабря, когда глава Следственного комитета прибыл в Кузбасс, никто из задержанных не признал свою вину.
На следующий день, 15 декабря, стало известно о задержании владельца «СДС» Федяева. Кроме того, были задержаны гендиректор «СДС-Угля» Алексеев, технический директор Антон Якутов и главный инженер «Листвяжной» Анатолий Лобанов. Им были предъявлены обвинения по ч. 3 ст. 217 УК РФ (нарушение требований промышленной безопасности опасных производственных объектов, повлекшее по неосторожности смерть двух и более лиц) и ч. 2 ст. 201 УК РФ (злоупотребление полномочиями в коммерческой организации, повлекшее тяжкие последствие).
Представитель следствия на суде заявил, что высшее руководство знало о грубом нарушении промбезопасности на шахте «Листвяжной». Больше того, по информации Следственного комитета, руководство шахты и «СДС-Угля» писали отчеты о закупках средств защиты задним числом, уже после трагедии.
А через два дня после ареста Федяева стало известно, что в первые дни после аварии на «Листвяжной» произошло увольнение двух чиновников Ростехнадзора. Увольнение произошло якобы по собственному желанию.
В декабре, январе и феврале суд продлевал меру пресечения фигурантам расследования, в том числе и топ-менеджерам. Они так и не признали свою вину. Защита обжаловала их арест.
В это же время шла реабилитация пострадавших и опознание погибших. 21 декабря был выписан последний пострадавший во время аварии. 17 декабря режим ЧС, введенный после аварии, был отменен.
Последствия для отрасли и шахты
После трагедии встал вопрос о пересмотре условий выдачи новых лицензий для шахтной добычи угля. Например, зампредседателя правительства Александр Новак заявил, что количество особо опасных шахт, в которых высокое содержание метана, должно уменьшаться. Это возможно в случае установления запрета на выдачу лицензий таким шахтам. При этом он назвал одним из способов снижения аварий на шахтах само сокращение шахт в пользу увеличения числа разрезов.
Будущее самой шахты «Листвяжной» тоже стало довольно туманным. Ростехнадзор нашел много нарушений и дал один год на их исправление. Главным же нарушением стало превышение предельно допустимых объемов добычи угля. Это дало основание для обсуждения досрочного лишения лицензии, которая должна действовать до 2040 года.
Предложение Путина по привлечению к ответственности не только руководства предприятий, но и владельцев нашло непосредственное отражение в ситуации с «Листвяжной». Из двух собственников угольного холдинга «СДС» один — Федяев — получил обвинение и сейчас арестован. Другой, Владимир Гридин, судя по информации в СМИ, якобы покинул Россию сразу после трагедии на «Листвяжной» и находится в Монако.
Местные власти по-своему среагировали на происходящее. 24 декабря замгубернатора Кузбасса по промышленности, транспорту и экологии Андрей Панов рассказал о введении «клятвы горняка». В опубликованных сканах приказа, подписанного Пановым, содержится текст клятвы. В ней работник обязуется честно исполнять свои трудовые обязанности, соблюдать правила безопасности, стремиться к созданию максимально безопасных условий труда и не допускать сокрытие аварий и несчастных случаев на производстве. Последним пунктом клятвы стало обещание «честно трудиться на благо Кузбасса».
Местные жители и представители профсоюзов отнеслись отрицательно к такому нововведению, так как посчитали это перекладыванием моральной ответственности за возможные происшествия, которые нередко происходят во многом по вине руководства, на плечи работников. А историки нашли негативные примеры подобных нововведений: в 1930-е годы практика таких клятв показала свою неэффективность и от нее отказались.
Еще одним следствием стало создание общественного совета по проблемам промышленной безопасности на угольных и горнорудных предприятиях региона. Его возглавил губернатор Кузбасса Сергей Цивилёв. В составе — представители администрации области, руководства предприятий и работники — как инженерно-технические, так и рабочие, а также представители надзорных ведомств. Сообщается, что участники этого совета приняли клятву горняка. Встречи будут проходить один раз в квартал. Полномочия этого совета не ясны.
Однако по прошествии двух месяцев можно сказать, что, несмотря на кажущиеся масштабными проверки и нововведения, существенных изменений ждать не приходится.
Одно из предложений Путина по изменению ситуации в сфере безопасности — это повышение зарплаты инспекторов Ростехнадзора, чтобы они не откликались на возможные коррупционные предложения. Однако цены на уголь достигали в недавнем прошлом в пике более 270 долларов за тонну, а последние 3 месяца уголь торгуется в 2-3 раза дороже, чем за предыдущие 10 лет. И на этом фоне нельзя сколь-нибудь уверенно сказать, что количество желающих дать взятку сократится.
Существенным фактором станет осуждение совладельца «СДС» Федяева. Арест Федяева уже сам по себе аналитики интерпретируют как возможный передел собственности. Ведь «СДС» является одним из важнейших предприятий в Кузбассе, это целая корпорация в регионе, холдинг, участвующий в разных сферах экономики. При этом звучат голоса аналитиков и политологов, оправдывающих Федяева.
С одной стороны, говорится о том, что лишение свободы — это слишком жестокое наказание, что лучше было бы наказать рублем, как это было с владельцами других крупных компаний, допустивших трагедии. С другой стороны, видны попытки переложить если не всю ответственность, то хотя бы часть ее, на бывшего губернатора Кузбасса Амана Тулеева. Мол, это эхо его такого нехорошего правления, когда он якобы закрывал глаза на многое.
Другим существенным вопросом станет возможное переориентирование с добычи угля с помощью шахт на добычу с помощью разрезов. На это, конечно же, обратят внимание экологи, потому что разрезы дают гораздо больше выбросов в атмосферу, чем шахты, после них остается «лунный ландшафт», и экологи как раз хотят уменьшить число разрезов в пользу увеличения числа шахт. Но разрезы будут отстаивать экономисты: добыча угля на разрезе гораздо дешевле, чем на шахте.
Как бы то ни было, работникам опасных производств ждать какого-либо существенного улучшения своего положения не приходится. Ни одна «клятва горняка» этого обеспечить не сможет, если во главе угла стоит прибыль.
