С Лениным страна научилась планировать — интервью

России придется вернуться к социализму — хотя бы для того, чтобы просто выжить, считает доктор экономических наук, профессор МГУ, автор работ, посвященных экономической кибернетике, стратегии и экономической политике государства Елена Ведута. В преддверии 150-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина ИА Красная Весна взяло у нее интервью.

ИА Красная Весна: Какое значение лично для Вас имеет фигура Ленина?

— К фигуре Ленина я отношусь исключительно позитивно и с уважением. Во многом личная заслуга Владимира Ильича Ленина состоит в том, что наша страна вышла на достойные рубежи, и мы действительно были мощной страной биполярного мира, с которой все считались.

То, что он писал и говорил, актуально и сегодня. В частности, моей любимой является его фраза: «Мы, партия большевиков, Россию убедили. Мы Россию отвоевали… Мы должны теперь Россией управлять». Эта задача никуда не ушла. Она стала еще более сложной и актуальной сегодня.

ИА Красная Весна: Как, на Ваш взгляд, соотносятся идеи Ленина и Маркса? Был ли он стопроцентным последователем марксизма, или он что-то туда привнес от русской революционной традиции, от народничества?

— Маркс — это ученый, который обобщил механизм функционирования капитализма. Он открыл объективные экономические законы развития капитализма. И кратко вместе с Энгельсом сформулировал принципы будущего социализма и коммунизма. А у Ленина была задача практического построения социализма — воплощения идей, изложенных Марксом, идей социализма и общества справедливости, которые оказались созвучны русскому народу.

После взятия власти в стране партия большевиков сумела, благодаря идеям социализма, остановить анархию в стране, которую могли просто поделить на куски, и тогда не было бы нашей большой страны — России. Модель военного коммунизма, организовавшая централизованное управление экономикой, помогла большевикам удержать власть.

Затем, учитывая, что информация, поступающая наверх от предприятий и организаций, являлась недостоверной, и качество планирования было еще низким, Ленин пришел к выводу о необходимости перехода к НЭП, основанному на смешанной экономике с разными формами собственности и с сохранением командных высот в экономике у государства. Казалось бы, с точки зрения идеологии, шаг назад — но вынужденный с точки зрения практического построения социализма.

Представьте: голодная, нищая, разорванная на клочки страна, идёт гражданская война.

Потом партия, которая имела в своих рядах блестящих профессионалов-ученых, организаторов производства, сумела практически реализовать многие идеи Ленина в построении системы управления страной на основе стратегического планирования экономики. В результате наша страна оказалась победителем во время Второй мировой войны и быстро восстановила экономику после войны, доказав преимущества социалистической модели управления над капиталистической.

Следует отметить, что страна была первопроходцем на трудном пути построения социализма, у неё не было никакого примера, чтобы посмотреть, как другие страны его строили. Стране приходилось в трудное время самой нарабатывать практический опыт построения социализма.

Хочу сказать, что на пути построения социализма мы добивались больших успехов. Когда мы свернули с пути построения социализма, то оказались слаборазвитой страной — сырьевым аутсайдером, с которым считались лишь потому, что он обладал ядерным потенциалом (опять-таки благодаря его созданию в СССР).

Я согласна с теми, кто рассматривает пандемию COVID-19 как начало Третьей мировой войны. Надеюсь, что инстинкт самовыживания сработает у нашей страны, и мы будем вынуждены для победы вернуться к социализму.

ИА Красная Весна: А как для экономиста для Вас какие идеи Ленина наиболее важны и ценны?

— Во-первых, он поставил главную задачу в России — управлять. И он этой дорогой следовал.

Представьте себе военный коммунизм. Это так кажется, что легко было организовать внешнеторговую и валютную монополии, национализировать землю, крупные предприятия, банки и т. д., ввести карточки и рабочий контроль, ввести централизованное управление. А вот представьте: голодная, нищая, разорванная на клочки страна, идёт гражданская война.

В условиях развернувшегося хаоса схватить ситуацию в руки, чтобы страна не ушла в полную анархию и не исчезла из истории человечества, вопрос о том, как начать управлять развитием государства, был исключительно сложным. И партия большевиков, благодаря идеям Ленина, справилась с этим.

Я не могу сказать, что модель военного коммунизма была идеальной, замечательной с точки зрения развития экономики. Но когда в стране чрезвычайная ситуация, приходится идти на суровые меры, отодвигая решение экономических проблем на момент взятия власти в стране. Поэтому после военного коммунизма появился НЭП, обеспечивший восстановление экономики на довоенном уровне.

Цифровизация не имеет никакого отношения к решению экономических проблем страны.

Кстати говоря, в этом смысле я понимаю цифровизацию. И не потому, что я хочу ее защитить, нет! Я против того, что происходит. Но когда власть не понимает, что делать с экономикой, то она идёт на крайние меры, чтобы удержать власть. Однако цифровизация поведения людей не имеет никакого отношения к решению экономических проблем страны. Более того, она лишь усилит хаос, дополнив его цифровым беспределом.

Поэтому судить Ленина за военный коммунизм, позволивший тогда удержать власть и начать строить великую страну, — нельзя. Было трудное время, но большевики сумели удержать власть, создали [Высший] совет народного хозяйства. Понимаете, какая прозорливость? Создали план ГОЭЛРО по электрификации страны, закладывая тем самым будущее развитие великой страны.

Почему электрификации? Потому что она давала самый высокий рост производительности труда. Государство сразу задумалось о продовольственном балансе: как накормить людей? Как сделать так, чтобы в каждый дом вошел свет, электричество. Ведь известно из истории, что самые страшные кризисы — это кризисы продовольственные и энергетические.

Мы до сих пор не знаем, сможем ли мы прокормить людей в то время, когда начнется безумная инфляция и никто не будет работать.

Хочу подчеркнуть, насколько сложно было управлять страной в тот момент. Мы сделали ставку на развитие электроэнергетики. Вы понимаете, что значит развивать электрификацию страны? Это значит должны быть обеспечены нужными поставками все стройки электрификации. А поставки мы не могли обеспечить, поскольку качество информации и координации деятельности предприятий было на низком уровне. ГОЭЛРО срывался в том смысле, что не могли обеспечить главные наши заводы ключевые поставками нужного сырья.

Тогда Ленин принимает решение. А что делать? Всегда стоит такой выбор перед руководителями — выбор ключевых приоритетов. Тогда Ленин принял решение, что главные заводы останутся в руках государства, мы их обеспечим поставками. А остальные — да, это ужасно, но их отпустили в свободное плавание, на выживание. Отдали их частнику в руки — пусть он идет со своей инициативой, может быть, дай Бог, у него что-то получится.

Возник, как говорил сам Ленин, уход от понимания социализма, как централизации всей власти у государства, к разным формам собственности, поскольку государство было не в состоянии все тянуть на себе и эффективно при этом управлять. Так и перешли в 1921 году к НЭПУ. Ленин перешел к НЭПу, поскольку увидел необходимость развития малого бизнеса в ситуации, когда государство не в состоянии все потянуть на себе. В этом была его прозорливость.

Маркс не сумел предвидеть появление компьютера.

И тогда же, поскольку два кризиса — продовольственный и энергетический — всегда ходят рядом, озаботились продовольствием. Поэтому заменили продразверстку продналогом в селе, стараясь стимулировать сельскохозяйственное производство. Страна обратилась с просьбой к Западу: продать нам зерно — но нам отказали. Что делать?

Опять выбирается ключевое направление. Ленин прекрасно понимал, что нужно развивать производство продукции, которая нужна всем. Вся сфера услуг не может существовать, если не будет произведен нужный продукт. Поэтому ставку делают на рабочих, которые эту продукцию производят.

Академик Струмилин посчитал, сколько калорий надо получить рабочему для того, чтобы он производительно трудился. От этого зависят все. Поэтому обеспечили необходимым продуктовым набором рабочих, а совслужащих сократили. Опять же, неизвестно, куда они пойдут. Но, извините, вот такая была ситуация в стране.

Сегодня мы бросили экономику на произвол судьбы, зато цифруем персональные данные будущих голодных людей.

При Ленине страна действовала абсолютно правильно — начала строить балансы: сколько производится сахара, риса в стране, сколько кому, каких товаров и в каком количестве направить — фуража для скота, металла, резины.

Так, каждый месяц Ленин, борясь с трудностями кризиса, вместе со страной приобретал опыт практического построения плановой экономики, функционирующей во имя людей.

В отличие от Ленина, мы до сих пор не знаем, какие у нас продовольственные балансы, сможем ли мы прокормить людей в то время, когда начнется безумная инфляция на фоне огромного количества нерабочих дней? Что будет с нашими людьми, которые не смогут купить хлеб? Что будет с посевной из-за бесснежной зимы? Партию большевиков все это интересовало прежде всего, а мы сейчас, как специально, бросили экономику на произвол судьбы, зато цифруем персональные данные будущих голодных людей, дополняя экономический хаос правовым.

А дальше я бы сказала еще вот что. Конечно, и к Марксу есть вопрос.

ИА Красная Весна: Какой?

— Это важный вопрос. Маркс написал великое учение «Капитал»! Равных его учению в мире нет! Это все признают! Он ученый номер один в мире!

Единственная ошибка Маркса была в том, что он не сказал, какое орудие труда осуществит вторую промышленную революцию и сменит капитализм социализмом.

Он ведь сказал, что с появлением машины, которая стала замещать рабочего — поскольку машина глубже копает, более мощная, чем любой рабочий, по сути, автоматизирует технологический процесс изготовления продукции — произошла промышленная революция, в результате которой капитализм как новый строй победил феодализм. Маркс, который изучал и показывал, как развивается общественная формация, связывал смену формаций с совершенствованием орудий труда, увеличивающих общественную производительность труда. Говоря о социализме, который придёт на смену капитализму, Маркс не сказал, какое орудие труда революционизирует капитализм и переведет его в социализм.

Перед руководителями всегда стоит выбор: что делать.

Такой машиной является компьютер. Потому что для того, чтобы управлять такой огромной страной со сложными взаимосвязями между производителями, надо рассчитать нужные производственные цепочки для выхода на траекторию роста общественного блага. Вручную это сложно. Здесь требуется компьютер, значительно повышающий эффективность управления экономикой, благодаря его автоматизации.

Конечно, в царской России, откуда мы вышли, был везде ручной труд. Ни о каких компьютерах нечего было говорить. Конечно, не мог Ленин создать тогда такую модель, чтобы на базе компьютеров рассчитывать траекторию движения экономики вперед. Ну просто не могли. Поэтому мы продолжали разрабатывать план вручную, постепенно совершенствуя опыт планирования.

Так вот, вопрос все равно в том, можно ли судить Маркса за то, что он не знал про компьютер? Да нет, конечно. Он не мог его тогда предвидеть. Но в отличие от А. Смита, жившего в мануфактурный период, Маркс жил в период фабричного капитализма, и потому он сумел дать полную картину развития капитализма.

Благодаря Ленину беспартийные зарабатывали больше партийных.

Когда мы, будучи первопроходцами, стали эмпирически строить социализм и совершенствовать наш опыт планирования экономики, у нас просто не было тогда ни экономико-математических алгоритмов планирования, ни компьютеров.

Мы просто стали стараться сознательно управлять экономикой — и жизнь показала, что мы были правы. Мы выиграли во Второй мировой войне. Мы превратились из отсталой России в страну, которая определяла развитие биполярного мира.

ИА Красная Весна: То есть переход от политики военного коммунизма к НЭПу был необходим?

— Да, он был вынужденным. Это было гениальное руководство страной, которое вовремя поняло: ну не тянем. Не может государство — в условиях отсутствия достоверной информации, возможности ее обработки для принятия правильных решений — тянуть все на себе.

Пусть помогает другая, более активная, более живая форма собственности. Пусть работают, функционируют малый и средний бизнес. Крестьянам разрешили на рынок больше выдавать продукции.

Ленин вовремя увидел необходимость развития малого бизнеса.

Еще хотела сказать, за что я уважаю исключительно Ленина, и за что я в данном случае критикую Сталина. И это важно помнить!

При Ленине действовал принцип партмаксимума, о котором все забыли. А между тем очень полезно напомнить людям, что, по Ленину, если ты ученый-коммунист (то есть состоишь в партии — примечание ИА Красная Весна), то вот твоя грань зарплаты — партмаксимум, больше которого ты не имеешь права получать.

Если ты ученый и не коммунист, то получай сколько хочешь. Ты можешь получить гораздо больше. Это был выбор каждого. То есть Ленин старался сделать так, чтобы в партии были альтруисты, люди, которые служат своему народу, а не кошельку.

А Сталин, и в этом была его ошибка, ликвидировал систему партмаксимума. Из-за этого у членов партии всё сильнее росла любовь к привилегиям. Они всё больше вырождались в партноменклатуру.

Сегодня перед нами опять встает вопрос: что делать?

В 50-х годах мы были страной биполярного мира, и перед нами была задача номер один — создать автоматизированную систему управления экономикой на основе планирования, нацеленного на рост благосостояния граждан.

Вместо того, чтобы заняться созданием такой системы — и мы были бы победителями в холодной войне, и мир был бы сегодня совсем другим, — номенклатура стала уничтожать нашу систему планирования и управления, запуская хаос через свои реформы.

Почему так вела себя номенклатура? Потому что ей захотелось стать такой же богатой, как мировая финансовая олигархия. В результате переворота в 1991 году она стало абсолютно зависимой от Запада, на депозитах которого хранятся полученные ею пустые доллары в обмен на уничтожение производства великой страны.

И сегодня опять возникает вопрос: что делать? Ситуация похожа на ту, когда мы переходили от НЭПа к курсу на индустриализацию.