«Конев — выдающийся полководец! Я от чехов этого не ожидал!» — интервью
Почему чехи, встречавшие с благодарностью Красную Армию — освободительницу весной 1945 года, в 75-ю годовщину Победы сносят памятник полководцу Ивану Коневу, ведь именно под его командованием советские войска пришли на помощь восставшей Праге?
Как связан снос памятников в странах, которые освободил от фашизма советский воин, с потерей смысла, дававшего силу советским людям и помог им и тем, кто им сочувствовал, выстоять в страшной войне? На эти вопросы в интервью ИА Красная Весна ответил историк Владислав Гросул.
ИА Красная Весна: Что же, всё-таки, нужно делать, что-то же надо менять, чтобы накануне 9 мая нам не предлагали ставить памятники Краснову, а после этого по всей Европе не сносили памятники нашим воинам-освободителям. Вот недавно был демонтирован памятник маршалу Коневу в Праге. Что Вы скажете по этому поводу?
— Я, по правде говоря, от чехов этого не ожидал. Я должен сказать, что здесь не надо говорить о всех чехах, потому что большинство чехов возмущены этим сносом памятника. Я был в Чехии, тогда ещё в Чехословакии, в 1965 году. Это была моя первая зарубежная поездка. И я должен сказать, что чехи к нам очень хорошо относились. Мой дядюшка был старшим лейтенантом в 1945 году, участвовал в освобождении Чехословакии. Тот самый марш, который возглавлял маршал Конев — от Берлина до Праги. И там был мой дядюшка. И он рассказывал, что чехи очень хорошо относились к нашим солдатам и офицерам.
Они (чехи) постоянно вспоминают 1968 год, но надо понимать, что это было за время. Было жестокое противостояние двух систем. Шла ужасная война во Вьетнаме. Там американцы напалмом уничтожали сотни тысяч гектаров. До трех миллионов вьетнамцев погибло. Как-то меня просили выступить на русском радио БиБиСи, попросили наш институт, послали меня, я им тогда сказал, «что мы, сжигали напалмом ваши сёла, что, уничтожали тысячи чехов?» — это же совершенно не так было!
ИА Красная Весна: Там ведь были введены не только советские войска?
— Да, там были войска Германии (ГДР — Германская Демократическая Республика — прим. ИА Красная Весна), были венгры, там были войска разных государств. Но никаких боёв там не было абсолютно. Когда приходят войска, бывают всякие столкновения. Там кое-кто погиб, но это же буквально единицы. Нельзя было допустить изменения соотношения сил. В основе были военно-стратегические соображения. И Брежнев, который участвовал в освобождении Чехословакии, он это прекрасно понимал. Он помнил, что было в 1944–1945 гг., как нас чехи и словаки принимали. И это решение, которое ему далось нелегко, было принято. Надо понимать, что это подсказывалось необходимостью того времени. Чехословакия бы отошла — они там чуть ли не «Дунайскую Антанту» планировали — Чехословакия, Румыния и Югославия. Там даже вот это планировалось, я не знаю, насколько это реально. И отход Чехословакии был бы очень большим ударом по Варшавскому договору. Это надо понимать.
Американцы себе всё позволяют. Им всё можно. Они вмешиваются в любую страну, безобразничают. Что они натворили в Ираке?! Что сделали с Ливией?! Какая ужасная ситуация сложилась в Ливии после этого. Они же раскололи страну! Она до сих пор не может прийти в себя. Им всё это можно.
Что касается Конева, это был один из самых выдающихся советских полководцев. Дело не только в том, что он командовал войсками, которые пришли в Чехословакию. Он же все четыре года войны командовал крупными формированиями. Он внес большой вклад в Победу над фашизмом в целом. Маршал Конев — один из самых выдающихся наших полководцев. Когда перечисляют наиболее крупных наших военных, во главе их Жуков, Рокоссовский, Конев, Василевский. Вот примерно так перечислялось. Конев входил в пятерку самых крупных советских полководцев. Он внес огромный вклад в разгром фашизма вообще как такового.
Они [силы в Чехии, настоявшие на сносе памятника маршалу Коневу] начали петь песню, что вначале подняли восстание части под командованием Власова. Но у них совершенно другая цель была. Они собирались уйти к союзникам, на Запад. Они ради себя старались. А наши солдаты шли освобождать, помогать братьям-славянам. Это мне дядюшка мой рассказывал. Помочь братьям-славянам — таков был девиз в мае 1945 года.
ИА Красная Весна: Всё-таки что нужно сделать, чтобы изменилось отношение к нашим памятникам?
— Не молчать! Говорить. Надо во всё горло кричать. Я должен сказать, что большинство нашего народа на стороне советской Красной армии. Это движение «Бессмертный полк». Оно началось с низа. Это было низовое движение. Его подхватили. И это движение захватило многие страны мира! Правильное движение. К сожалению, по здоровью я уже не могу ходить на такие мероприятия, но я душой с теми, кто там. У меня и папа — младший политрук с 1941 года, и оба его брата, мои дядюшки, были участниками войны. И все три брата моей мамы — один погиб под Одессой, другой под Сталинградом, а третий, про которого я рассказывал, прошел от Харькова до Берлина и в Чехословакии. Воевали все четыре мужа моих родных тетушек. Один из них погиб под Севастополем. Любую семью возьмите, как правило, в большинстве семей могут рассказать о том, кто и как участвовал в этой войне. Или на фронте, или в тылу. Это была народная Победа, а не только армейских частей. Это была Победа народа. И надо говорить во весь голос. Сейчас можно говорить, не то, что было в 1991 году. Какую чушь несли! Называли участников войны «недобитками»…
Я войну встретил в Тирасполе, ребенком. Как раз в первую бомбежку попали в Тирасполе. Меня мама увезла в эвакуацию на восток буквально через несколько дней после начала войны. Первый раз нас бомбили 22 июня. Потом я помню бомбёжку уже в Краснодаре, где-то в декабре 1941 года. Эту бомбежку я хорошо помню.
ИА Красная Весна: Вы попали под оккупацию или успели уехать?
— Мы успели уехать. Ведь Тирасполь взяли только в августе. Кишинёв пал где-то 16–18 июля, а Тирасполь в августе. Так что было время эвакуироваться, и мы эвакуировались. Мама меня увезла на восток, папа был тогда в армии. И я имел возможность жить в эвакуации. Наша семья избегла этой румынско-немецкой оккупации. И слава богу!
ИА Красная Весна: Ведь тогда люди воевали и погибали, отстаивали свою страну. Тогда наша страна была другая, чем сейчас, территориально, но ценности, которые тогда отстаивали, были совсем другие. Тогда мы строили новое государство, новые отношения между людьми. За новые возможности для простых людей. А сейчас у нас в стране все эти идеалы попраны. Вокруг царят потребительские отношения. Какое Ваше отношение к такой ситуации?
— Я должен сказать, что идёт потихонечку какое-то прозрение. Принципиальная разница к той ситуации, которая была в 1991 году и сегодня. Многие люди уже прозрели или прозревают. Я вам в апреле давал интервью по случаю 150-летия Ленина, и было очень много откликов на это интервью. И один владивостокский поэт, Вячеслав Гольберг, «Как же нас надурили!» — так называется его отклик. И он пишет: «Я был совершенно одурманен пропагандой» — это он пишет. Он же поэт, образованный человек. Я потом проверил, действительно есть его стихи. Люди прозревают. Некоторые раньше. Помню, после событий 1993 года — расстрела Верховного Совета или, как его называли, «Белого дома», буквально через несколько недель ко мне подошел молодой сотрудник нашего института, историк-исследователь, медиевист. Он занимается древней историей. И он говорит мне: «Владислав Якимович, какой же я был дурак!». Я его спрашиваю: «В чём дело?». Он говорит: «Я ходил на митинги в поддержку Ельцина». Это ещё 1993 год! Этот расстрел очень многих отрезвил. Процесс «протрезвления» продолжается и по сей день. И этот отклик Гольберга показатель того, что процесс этот продолжается. Поэтому это всё-таки разные ситуации. Потребительство — понятно, как это понимать, как это оценивать. Вот сейчас ко мне обратились из газеты «Правда» и попросили откликнуться на дискуссию о советском человеке. И как раз сейчас эту статью пишу. Дело в том, что я о советском человеке опубликовал статью в «Политическом просвещении». И я пишу в этой статье о том, что советский человек не погиб. Что есть очень много советских людей и советских семей. Что уничтожили Советское государство, уничтожили социализм, нанести страшный удар по советской промышленности, по колхозной деревне, по науке, по советскому искусству, по советской литературе, но сохранилась в значительной степени советская семья. И вот в этой советской семье воспитываются советские люди. И поэтому нечего удивляться, что появляются молодые ребята, которые носят майки, а там написано «СССР», с гербом СССР. Что 60 с лишним процентов наших людей сожалеет о разрушении СССР. Поэтому давать оценку, что все потребители, что духовное начало абсолютно погибло — это будет неправильно.
ИА Красная Весна: Дело в том, что эту потребительскую систему внедряют.
— Нам её навязывают. Но дело в том, что началось противодействие. И это противодействие усиливается. Сегодня эти богатеи, они непопулярны. Если в начале 90-х с этими нуворишами носились и подавали чуть ли не как пример, которому надо подражать, то сейчас негативное отношение к сверхбогатым людям.
ИА Красная Весна: Но и проводники идеи потребительства не стоят на месте. Сейчас у нас коронавирус, и мы, как говорит мэр Москвы Собянин, находимся на самосохранении. Нет возможности выйти ни в одиночный пикет, ни на другие законные разрешенные акции. Даже общественная палата при Госдуме РФ не собирается для того, чтобы вырабатывать мнение по законопроектам. Так вот, сейчас наши дети вынуждены получать образование дистанционно.
— Да. Я сам своим студентам читаю лекции дистанционно.
ИА Красная Весна: Так вот, звучат мнения, что надо узаконить дистанционное образование. Например, спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко высказывает мнения, что дистанционное образование станет естественным для большинства. Есть некие эксперты из Валдайского клуба, высказывающие мнение о том, что очное образование должно стать привилегией элиты. То есть простые люди будут получать его заочно.
— Идёт дискуссия. Разные точки зрения, разные мнения. Многие выступают против того, чтобы дистанционное образование стало законом. И правильно говорят, потому что задача школы не только образование, но и воспитание. В старой русской школе обычно говорили, что «он получил воспитание в такой-то гимназии». Воспитание было на первом месте в старой русской школе, в дореволюционной. У нас на первое место вышло образование, но тем не менее воспитание — оно тоже присутствует, и не может не присутствовать. Любое общество будет воспитывать свою молодежь. И сейчас пишу в своей статье, что советская семья сейчас во многом сохранилась, и в этой советской семье дается обычно правильное воспитание.
(Продолжение следует)
