Что нужно сделать Кремлю, чтобы Турция признала Крым российским?

Информационная повестка всю неделю накануне сотой годовщины подписания «Договора о дружбе и братстве» между Российской Советской Федеративной Социалистической Республикой и Правительством Великого Национального Собрания Турции была перенасыщена тематикой российско-турецких отношений. Причем чуть ли не каждый информационный повод затрагивал болезненный вопрос богатой истории взаимоотношений двух стран.

Ожидалось, что главное событие недели в сфере российско-турецких отношений произойдет 10 марта. Именно на этот день была запланирована торжественная церемония заливки фундамента под 3-й блок турецкой АЭС «Аккую», участие в которой должны были принять президенты России и Турции Владимир Путин и Реджеп Тайип Эрдоган.

Была ли атака на российский «Панцирь-С1» в Сирии?

Однако события, произошедшие затактом, отбросили тень на это важное, но все же декоративное мероприятие. Прошедшая неделя началась с обсуждения слухов о том, что в Сирии состоялось боестолкновение турецких беспилотников Bayraktar и российского ЗРПК «Панцирь-С1», принадлежащего сирийской армии. Об этом первым сообщило вьетнамское издание Soha.

Отмечается, что «Панцирь-С1» атаковали сразу около 20 боевых дронов в Идлибе, но атака была успешно отбита — большинство выпущенных по нему ракет были уничтожены, комплекс получил лишь незначительные повреждения. При этом турецкий военный эксперт Энес Кай убежден, что беспилотники могли быть и вовсе уничтожены до начала атаки, если бы сирийская армия задействовала «Панцирь-С1» вовремя.

Оценить достоверность произошедшего сложно, потому что российская сторона никак не прокомментировала данный инцидент. Однако обсуждение этого инцидента в интернете уже успело сформировать информационный фон предстоящей встречи двух лидеров. Поэтому в данном случае нельзя не согласиться со специалистом по российско-турецким отношениям Иваном Стародубцевым, который в своем Telegram-канале раскритиковал упущенную возможность «пропиарить» силу российского оружия.

«Вне зависимости от того было-не было, можно выступить с официальным заявлением, где, допустим, подчеркнуть, что „Панцирь“ не имел никакого отношения к ВС РФ, а состоял на вооружении ВС официального Дамаска и российской стороне по этому поводу больше нечего заявить. Российская сторона эти „слухи“ никак не комментирует. И против всяких попыток привнести такой негативный контекст в плодотворные и дружественные российско-турецкие отношения, которые динамично развиваются. Пусть дальше публика сама гадает и дискутирует на тему того, что, если уж последовало официальное заявление, то наверняка „что-то было“», — отметил Стародубцев.

Дело об убийстве российского посла Андрея Карлова не закрыто?

И буквально на следующий день Турция показала, как можно любое событие превратить в умелую пиар-акцию. Так, 9 марта Второй суд Анкары по особо тяжким преступлениям вынес приговор по делу о громком убийстве российского посла в Турции Андрея Карлова, которое произошло 19 декабря 2016 года в турецкой столице на открытии фотовыставки «Россия от Калининграда до Камчатки глазами путешественника».

Виновными в теракте были признаны бывший сотрудник турецкого Управления по информационным технологиям и связи Шахин Сегют (по версии следствия, он был непосредственным организатором покушения), а также бывшие сотрудники полиции Ахмет Кылычарслан и Салих Йылмаз. Все трое были приговорены к пожизненному лишению свободы. Аналогичный приговор был вынесен бывшему сотруднику IT-управления Турции Хусейну Кетюдже и бывшему главе отдела по работе с Россией Национальной разведывательной организации (MIТ) Вехби Кюршада Акалыны.

Девяти фигурантам назначены сроки тюремного заключения от трех лет и девяти месяцев до 15 лет, в отношении пятерых обвиняемых судом был вынесен оправдательный приговор. Уголовными делами остальных 9 обвиняемых, которые находятся в розыске, продолжит заниматься турецкая прокуратура.

Турецкий политолог Ариф Асалыоглу, комментируя фактическое закрытие дела с турецкой стороны, назвал причины, по которым объективность результатов расследования и суда можно подвергнуть сомнению. Он обратил внимание на то, что «не было проведено углубленного расследования в отношении религиозного „Фонда социальной структуры“, с которым сотрудничал убийца (Мевлют Алтынташ) посла с началом службы в полиции». По его данным, Нуреттин Йылдыз, глава «Фонда социальной структуры», пользуется большим влиянием в правящей «Партии справедливости и развития».

Асалыоглу считает, что турецкие власти намеренно форсировали завершение дела, так как «согласно турецкому уголовному кодексу, вина обвиняемого должна быть доказана в течение 5 лет, в противном случае — обвинение должно быть снято».

Как бы то ни было, российская сторона, хотя и была удовлетворена решением суда, но косвенно отказалась ставить точку в этом громком деле. В частности, в российском МИДе заявили, что Москва «рассчитывает на продолжение тесного взаимодействия российских и турецких следственных органов и оперативное получение от Анкары исчерпывающих сведений о результатах и выводах судебного разбирательства, непосредственных заказчиках и организаторах этого террористического акта».

Читайте также: Дело об убийстве посла Андрея Карлова как зеркало отношений России и Турции

Символично, что обвинительные приговоры по делу об убийстве российского посла вынесены за день до совместного участия президентов России и Турции в церемонии заливки бетона в фундамент 3-го блока АЭС «Аккую»

Фундамент для АЭС «Аккую» = фундамент российско-турецкой дружбы?

Итак, 10 марта президент России Владимир Путин и глава Турции Реджеп Тайип Эрдоган дали старт строительству третьего из четырех энергоблоков уникального в мировой атомной энергетике объекта — АЭС «Аккую». Уникальность проекта состоит в том, что он является первооткрывателем в реализации инвестиционной модели build-own-operate — «строй-владей-эксплуатируй».

Российская сторона в данном случае работает по турецкому принципу из мира туризма — «все включено». Кроме 100% финансирования строительства АЭС «Аккую» (стоимость проекта — $20 млрд), Россия обязалась спроектировать АЭС, предоставить необходимое оборудование, сопровождать эксплуатацию в виде поставок ядерного топлива, продавать вырабатываемую электроэнергию в течение 60 лет и подготовить турецких специалистов по атомной энергетике в своих университетах. Российская сторона также берет на себя полный спектр мероприятий по выводу электростанции из эксплуатации, в том числе вывоз отработанного ядерного топлива и рекультивацию (восстановление земель) территории АЭС.

Если в этом проекте и есть экономический потенциал, то он явно уступает по мощности превалирующему политическому потенциалу АЭС «Аккую». Россия в данном случае получает дополнительные очки на рынке атомного энергетического строительства «на экспорт» — известно, что в Турции отобраны несколько площадок под строительство АЭС в будущем. Стратегический интерес Турции в этом проекте очевиден — создание с нуля атомной энергетики и уменьшение отставания на этом поле от регионального конкурента — Ирана.

Фоном этого крупного события стало выступление пресс-секретаря президента РФ Дмитрия Пескова, который в тот же день на брифинге заявил, что «большой комплекс торгово-экономических отношений» является «главным фундаментом отношений» между Россией и Турцией.

Но не этот тезис стал ключевым на брифинге Пескова. На неудобный для такого дня вопрос о разногласиях в отношениях между Москвой и Анкарой пресс-секретарь президента России ответил, что таковым прежде всего является вопрос о воссоединении Крыма с Россией.

«Мы не принимаем позицию Турции по Крыму, вместе с тем мы терпеливо продолжаем разъяснять нашу позицию. Мы уверены, что рано или поздно наши турецкие коллеги и партнеры поймут правильность и обоснованность позиции Российской Федерации», — заявил Песков.

При этом невозможно не замечать то, что Турция настойчиво включается Украиной в список так называемой «Крымской платформы», саммит которой запланирован на 23 августа и в рамках которой Киев планирует обсудить возвращения Крыма с представителями Турции, Франции, Великобритании, Германии, Канады и США.

Спустя пять дней, 15 марта, официальный представитель МИД РФ сделает следующее заявление: «Все усилия Киева по возвращению Крыма являются нелегитимными и не могут восприниматься иначе, как угроза агрессии против двух субъектов Российской Федерации. Еще раз напоминаем, что будем рассматривать участие любых стран и организаций в таких действиях, включая инициативу „Крымская платформа“, как недружественный в отношении России шаг, как прямое посягательство на ее территориальную целостность».

Читайте также: Как Турция готовится к конфронтации с Россией в Крыму. Обзор

Будут ли российские власти считать приезд турецкой делегации на «Крымскую платформу» очередным «ударом в спину» с неизбежным консервированием «фундамента» отношений в виде «большого комплекса торгово-экономических отношений»? Или даже после этого будут сохранять уверенность в изменении позиции Турции по Крыму? Вопрос остается открытым.

При всех несомненных победах России на внешнеполитической арене в XXI веке, к которым можно отнести и появление российской военной базы в Карабахе, во многом благодаря действиям Турции в регионе, пропагандируемый образ грозной империи Российской Федерации, раздуваемый на потребу и для запугивания западного обывателя, не соответствует реальному содержанию.

И дело тут не только в невозможности для России неядерного сдерживания НАТО, членом которого является Турция. Дело в состоянии российской элиты, которая надеется на ситуационное реагирование и, по крайней мере на словах, верит в то, что Турция, наращивающая агрессивность во внешней политике, внезапно откажется от идеологических ориентиров на построение Османского халифата, то есть империи с превалированием исламской религиозной составляющей, и на пантюркизм. Не откажется.

Подтверждением противоречивого позиционирования российских властей в отношениях с Турцией стала речь посла России в Турции Алексея Ерхова, с которой он выступил 15 марта в Великом национальном собрании Турции в рамках конференции на тему «Отношения Турции и России в столетнюю годовщину заключения Московского договора от 16 марта 1921 года».

«Дружеские отношения между нашими странами, основа которых была заложена 100 лет назад, особенно важны в наши дни, когда от них во многом зависит безопасность в регионе, развитие и процветание народов наших стран. Особенно хотелось бы отметить, что современное экономическое сотрудничество России и Турции идет в таких стратегически важных областях, как энергетика, в том числе атомная, в строительстве инфраструктурных объектов, а также в индустрии туризма, которая обеспечивает взаимопонимание и сближение между нашими народами», — в таких размытых тонах Ерхов описал в своей речи современные отношения между Россией и Турцией.

Большая часть речи была посвящена упоминанию огромного вклада СССР в становление кемалистской Турции, который выглядит гораздо масштабнее, чем уникальный проект АЭС «Аккую» и все современные российско-турецкие совместные проекты.

Так, Ерхов напомнил о помощи национально-освободительному движению Турции в размере около 80 миллионов турецких лир золотом, «что составляло немного больше годового бюджета Меджлиса в начале 1920-х гг.», о поставках советского оборудования в 1935 и 1937 годах на новые текстильные комбинаты в Кайсери и Назилли, о советских денежных и интеллектуальных инвестициях в создание Искендерунского металлургического комбината, который заложил основы современной металлургической промышленности Турции, а также о помощи СССР в строительстве Арпачайского водохранилища, алюминиевого завода в Сейдишехире и т. д.

Но ключевой тезис был как бы невзначай вплетен Ерховым в середину спича, когда российский посол процитировал письмо «благодарного» Мустафы Кемаля, адресованное Ленину: «В общей связи с историей, наполненной шумом кровавых войн, столетиями проходивших между турками и русскими, такое быстрое примирение между нами изумило другие нации. Турция значительно ближе к России, особенно России последних месяцев, чем к Западной Европе. Турция не отступит от своего курса по отношению к советской России, и все слухи о противоположном лишены основания. Я уверяю вас, что никогда мы не подпишем соглашения и не войдем в альянс, прямо или косвенно направленный против Советской России».

Быстрое примирение между Россией и Турцией после 2015 года, когда турецкими ВВС был сбит российский фронтовой бомбардировщик Су-24М и был убит российский посол Андрей Карлов, также удивило многих — и в мире, и в России. Но это примирение нужно было России как с точки зрения геополитики, так и с точки зрения недопущения войны, то есть сохранения мирной жизни для российских граждан, что является обязанностью российских властей.

Вопрос только в том, для каких целей будет использовано это мирное время. Турция с этими целями определилась — турецким гражданам со школьной скамьи рассказывают, какое место занимает территория России в планах турецкого руководства по построению Османского халифата и реализации идей пантюркизма. Важно отметить, что эти идеи падают на благодатную почву пассионарности турецкого населения, которое сохраняет высокий потенциал гражданственности.

А теперь сравним это с российским обществом, которое фактически «проспало» все пенсионные издевательства и без особого сопротивления «съело» пенсионную реформу, которая ударила не только по кошелькам российских граждан в моменте, но и очевидным образом ударит по всем сферам жизни в будущем, включая семейное благополучие. И на эту «гражданскую» почву российские власти пытаются бросать зерна стерилизованного патриотизма, который якобы должен стать заменой полноценной идеологии.

К столетию «Договора о дружбе и братстве» между Российской Советской Федеративной Социалистической Республикой и Правительством Великого Национального Собрания Турции, который был подписан 16 марта 1921 года, Россия подошла с непониманием своей миссии в современном мире, а в этой неопределенности любые исторические апелляции российского посла к СССР лишь запутывают картину. «Дружба»-то осталась, вот только Турция уже далека от мирного, с внешнеполитической точки зрения, кемализма, а современная Россия — от СССР, который своей ключевой ролью в мире не давал повода своему турецкому другу допустить мысль о том, чтобы позариться на свое имперское наследство.