Военные элиты Пакистана могут сделать выборы прикрытием для диктатуры

Согласно данным социологических исследований, опубликованных пакистанским филиалом фонда Гэллап в феврале 2023 года, наиболее популярным политиком в стране был бывший премьер-министр Пакистана и лидер оппозиционной партии «Движение за справедливость» (ПДС) Имран Хан, рейтинг которого составлял более 60%. Эта цифра далеко превосходила популярность его ближайших конкурентов — опального лидера правящей партии «Пакистанская мусульманская лига — Наваз» (ПМЛ-Н) Наваза Шарифа и главы «Пакистанской народной партии» (ПНП) Билавала Бхутто-Зардари, сына погибшей в конце 2007 года Беназир Бхутто — которые набирали по 35%.

При этом опирающийся на антивоенный дискурс Имран Хан для Пакистана является чем-то из ряда вон выходящим, поскольку население страны традиционно очень уважает армию. Ее считают главной опорой государственности и поддержкой в сложных ситуациях, будь то стихийные бедствия или террористические угрозы — армия всегда рядом и всегда готова помочь и защитить.

Поэтому вполне очевидно, что на фоне приближения всеобщих выборов в Пакистане, которые должны состояться совсем скоро, в октябре 2023 года, военные элиты видели в Имране Хане ощутимую угрозу. А ну как, убедительно выиграв выборы, он начнет этот свой антивоенный курс претворять в жизнь, наступая на политические и социальные позиции военных?

Этого нельзя было допустить, и тогда, опираясь на действующую власть ПМЛ-Н и ПНП, организовали атаку на политическую силу Имран Хана. Сначала спровоцировав оппозицию на массовые протесты, а потом и подтолкнув разогретые массы к довольно жестким беспорядкам, которые охватили северные и северо-западные районы страны.

На фоне происходящего уже как-то не досуг было разбираться, кто там бросил факел в резиденцию командующего армейским корпусом Пенджаба в Лахоре, по совместительству — дом боготворимого основателя Пакистана Мухаммеда Али Джинны, объект культурного наследия федерального значения, а кто в Равалпинди осквернил памятник погибшим солдатам. Власть ПМЛ-Н и ПНП немедленно отреагировала массовыми репрессиями против ПДС, арестовав до 10 тыс. активистов, руководителей и членов центрального аппарата.

С этих пор ряды партии Хана начали стремительно редеть, поэтому можно сказать, что военные элиты, принимавшие самое деятельное и вполне официальное участие в атаке на ПДС, отчасти добились своего, ослабив Имрана Хана и его партию прямо перед выборами.

Меж тем сроки полномочий действующего парламента подходят к концу, поэтому политическая борьба входит в решающую, законодательную фазу. Парламент Пакистана оптом принимает самые разные поправки к законам, которые проливают свет на происходящее на политической кухне страны. Поэтому самое время поговорить о том, к чему могут привести идущие там процессы.

Экономический тупик

Для того чтобы лучше понять политические мотивы основных действующих в Пакистане сил, необходимо оценить общую экономическую ситуацию и уровень жизни населения.

14 июля Государственный банк Пакистана получил от МВФ долгожданные средства на поддержку валютных резервов в размере $1,2 млрд (110 млрд руб.). Это, по заявлению глобального кредитора, только первый из трех траншей на общую сумму $3 млрд (275 млрд руб.), которые будут предоставлены в течение девяти ближайших месяцев по схеме «деньги в обмен на реформы».

Несмотря на то, что вместе с МВФ свои кредиты на общую сумму еще $3 млрд Пакистану предоставили ОАЭ и Саудовская Аравия, эксперты никаких иллюзий по поводу экономического положения Пакистана не питают. В частности, в отчете самого МВФ, выпущенном вскоре после перевода денег Пакистану, говорится о том, что предоставляемые средства необходимы только для того, чтобы страна могла спокойно переизбрать парламент и правительство, а потом ее ждет «долгий путь экономических реформ».

Для затравки МВФ уже потребовал от Пакистана заморозить (то есть обеспечить фиксированное значение) внутренние циркулярные долги в энергетическом и газовом секторе. СМИ, ссылаясь на ознакомленные с переговорами между правительством и фондом источники, сообщили, что правительство под эти договоренности готовит повышение цен на газ для населения на 45%, причем с отменой всех субсидий — всё это, чтобы сократить циркулярный долг по газу на 392 млрд рупий (130 млрд руб.) уже в 2024 году.

Не лучше обстоят дела и в энергетическом секторе, где совокупный циркулярный долг более 2,3 трлн рупий (более 750 млрд руб.) правительство, по договору с МВФ, должно как-то погасить за ближайшие 10 лет. Вполне естественно, что и тут правительство уже отменило все субсидии, включая послабления производителям-экспортерам, а тарифы на электроэнергию постоянно растут уже более года, давно перешагнув порог удвоения относительно уровня апреля 2022 года.

По итогам 2022/23 финансового года только одна текстильная отрасль (один из основных экспортных источников Пакистана) потеряла 10%, то есть почти $2 млрд (180 млрд руб.), а общий индекс промышленного производства, как писали в мае, сократился более, чем на 8%. Почти все — за счет реального сектора.

Ряд экспертов в Пакистане уже напрямую говорят о том, что помощь МВФ — это не помощь, а нечто прямо противоположное. Однако этот голос на фоне общей риторики властей, стремящихся заручиться поддержкой западных стран, пока теряется.

Несмотря на все усилия, правительство не может справиться с дефицитом электроэнергии, который составляет в среднем порядка 6–7 ГВт, то есть около 25% всей потребляемой в стране. При этом правительство, следуя в русле «зеленой повестки» западных стран, делает ставку на солнечную энергетику и малые ГЭС, которые никак не способны радикально побороть энергетический голод.

На этом фоне становится вообще не понятно, как будет расти экономика, будь то производство, поддержанное китайскими инвестициями, или сельское хозяйство, на которое тоже делается ставка для выхода из глубокого кризиса.

Разумеется, все «упражнения» с тарифами в энергетическом и газовом секторах в конечном итоге лягут на плечи рядовых граждан из беднейших слоев населения. Это не считая «приятного» бонуса в виде почти 30% инфляции, зафиксированной по итогам 2022/23 финансового года.

Так что совсем не удивительно, что популярность правительства, в основном составленного из представителей ПМЛ-Н и ПНП, меняется от плохой к худшей. И оно ищет другие пути к обеспечению результатов грядущих выборов. В первую очередь, на законодательном уровне.

Поправки к закону о выборах

Одна из законодательных инициатив действующего правительства вылилась в целый ряд любопытных поправок к закону о выборах 2017 года, обсуждаемых к принятию в июле. Самые острые из них были направлены, разумеется, против того же Имрана Хана и его партии.

Во-первых, в законе появилось условие для дисквалификации целой партии в случае, если будет доказано ее иностранное финансирование. Предлагаемая поправка к статье 213 гласит, что «если политическая партия признана виновной в иностранном финансировании, члены указанной партии в Национальном собрании и провинциальном собрании перестают быть таковыми».

Тут необходимо отметить, что в настоящее время избирательная комиссия Пакистана рассматривает дело против ПДС, пытаясь доказать факт иностранного финансирования партии. И если раньше вина за это возлагалась бы только на некоторых руководителей партии, то теперь отвечать за это должна вся партия целиком.

Во-вторых, предлагалось просто запретить голосовать гражданам Пакистана, проживающим за рубежом. И снова очевидный удар по ПДС, которая известна поддержкой именно этой категории граждан — очень активных в политическом смысле и пересылающих в Пакистан значительные финансовые средства, которые составляют особую статью наполнения валютных резервов.

Наконец, в-третьих, одна из поправок предлагала ослабить контроль за границами избирательных округов. Вполне естественно, что под предлогом удобства для граждан эта норма открывает прямую дорогу для применения различных «выборных технологий», включая схемы с неоднократным учетом голосов.

Новые полномочия переходного правительства

По конституции Пакистана, после роспуска очередного состава парламента (провинциального или федерального), на срок от 60 до 90 дней формируется временное правительство, единственной задачей которого является проведение очередных выборов в парламент. При этом в сфере реального управления все полномочия переходного правительства сводятся к принятию только самых экстренных решений, не терпящих отлагательств.

Правящую коалицию, у которой нет уверенности в результатах грядущих выборов, само собой не мог устраивать сценарий, при котором она теряла все основные рычаги управления, уступая место «нейтральному» переходному правительству.

При этом противоречия между ПМЛ-Н и ПНП настолько глубоки, что эти партии, по-видимому, не смогут найти такого кандидата на пост главы временного правительства, который бы устраивал и тех, и других.

На практике это вылилось в бурное обсуждение кандидатуры министра финансов Пакистана Исхака Дара в качестве возможного главы временного правительства, который бы обеспечил непрерывность экономического курса в предвыборный период. Это предложение правящей партии ПМЛ-Н вызвало настолько резкое отторжение, что все крупнейшие пакистанские СМИ несколько дней цитировали высказывания видных представителей обеих партий, в один голос твердивших, как этого самого Дара «никто никому не предлагал, и вообще никто его в качестве кандидатуры не обсуждает».

Следует отметить, что Исхак Дар является одним из ближайших соратников уже упомянутого Наваза Шарифа, поэтому его избрание давало бы слишком явное преимущество ПМЛ-Н. Но проблема, по-видимому, одним этим кандидатом не ограничивается.

Однако и совсем оставаться без рычагов управления правящая коалиция не может, поэтому игра пошла в несколько иное русло. 26 июля парламент принял целый пакет поправок к закону о выборах, которые дали временному правительству некоторые экономические полномочия. Ему разрешили принимать решения в рамках двухсторонних и многосторонних финансовых и экономических соглашений Пакистана, но без права заключать новые соглашения.

То есть де-факто практически без ограничений проводить экономическую политику в рамках взятого экономического курса. А значит у правящей коалиции появилась вполне реальная возможность откладывать выборы, не теряя управления страной.

А вскоре после этого свой законодательный ход сделали и военные элиты страны.

Армию не троньте!

Уже 27 июля через парламент Пакистана с подачи министра обороны Хаваджи Асифа (члена ПМЛ-Н) прошел целый пакет поправок к закону об армии, который де-юре готов превратить ее в информационно закрытое сообщество, а управление «информационной заслонкой» вручить командующему армией или тем лицам, которых он назначит.

Когда новый закон подпишет президент Пакистана, любая критика армии извне будет караться штрафом или реальным сроком. То же самое касается разглашения фактически любой информации, полученной по официальным армейским каналам самими военнослужащими, кроме случаев, когда «сам командующий разрешил».

После увольнения из армии или отставки — по любой причине — офицерам на два года будет запрещено заниматься политической деятельностью или устраиваться на должности в другие ведомства или организации, которые могут иметь «конфликт интересов» с армией страны. Более того, для занимающих «особо важные» должности этот запрет продлевается до пяти лет.

Если учесть, что сами военные элиты никогда не стеснялись заниматься политической деятельностью, а командующие неоднократно приходили к власти в стране посредством военных переворотов, то получается, что теперь командующий может лично отрешить от политики любых офицеров, просто отправив их в отставку, проводя выбранную им идеологическую линию в рядах армии.

Что дальше?

Правящая партия ПМЛ-Н пытается любой ценой вернуть в Пакистан своего верховного лидера Наваза Шарифа, который с 2018 года скрывается в Лондоне от 18-летнего тюремного заключения, присужденного ему Верховным судом на родине. Однако несмотря на все усилия, пока пробить юридические кордоны для возвращения ему не удается.

И здесь также необходимо вспомнить, что он попал в опалу в 2017 году после того, как у него возник конфликт с военными элитами. Так, сильный и независимый Шариф оказался вынужден участвовать в управлении страной через посредников, которые очевидно не могут сравниться с ним в уровне политической воли.

Имрану Хану, который также на волне собственной популярности решил нарастить свою независимость по отношению к армии, быстро указали на его место, сначала отправив в отставку, а затем и сильно проредив ряды его ПДС.

ПНП, вторая по значимости партия в нынешнем правительстве, в основном сконцентрировала свое влияние в провинции Синд, поэтому вряд ли может всерьез претендовать на безраздельную власть во всем Пакистане.

Таким образом, одним из наиболее вероятных сценариев на ближайшие выборы, является формирование относительно слабой (из-за внутренних противоречий) политической власти из представителей ПМЛ-Н, ПНП и ПДС в той или иной пропорции, с незначительными «вкраплениями» единичных депутатов или министров из других партий. Как вариант, Наваза Шарифа могут допустить к «дистанционной» власти в Пакистане, отдав его партии первое место в парламенте, но не пустив его самого обратно в страну.

При этом слабость власти будет компенсироваться поддержкой со стороны армии, которая в очередной раз добьется усиления своих позиций в государстве, то есть снова, спустя 15 лет после отставки генерала Первеза Мушаррафа, установит своеобразный вариант очень мягкой военной диктатуры.