Иракские шииты: армия Кербелы
После того, как в декабре 2016 года сирийский Алеппо был освобожден от боевиков «Исламского государства» (организация запрещена в РФ), внимание мира переключилось на всё еще окончательно не освобожденный от террористов город Мосул, иракскую столицу ИГИЛ. О начале военной кампании по освобождению Мосула прошлой осенью объявили официальные лица США. Позднее американские политики и военные не раз подчеркивали, что эта операция займет не один месяц.
Давая такие оценки, американские официальные лица явно знали, о чем говорят. С момента провозглашения «Исламского государства» халифатом Мосул стал играть в нем роль административного центра, и потому его оснащению и укреплению лидеры ИГИЛ придавали особое значение. Но только ли они? Предстанут ли перед человечеством те стратеги, которые смоделировали и выпестовали ИГИЛ, и которые как раз и являются главными военными преступниками современного мира?
До исчерпывающих ответов на эти вопросы еще очень далеко. Однако изучать их давно уже пора.
И потому, решив обсуждать военную операцию по освобождению Мосула, необходимо вернуться к событиям лета 2014 года, когда был провозглашен халифат исламистов.
Итак, в начале июня 2014 года формирования ИГИЛ заняли один из крупнейших административных и экономических центров Ирака — Мосул. Этот эпизод еще ждет своего подробного исследования. Пока что можно сказать, что история захвата Мосула боевиками ИГИЛ встает в один ряд и со сдачей Грозного сепаратистам вместе со всеми военными складами и архивами в начале первой чеченской войны в 1994 году; и со сдачей Славянска современным бандеровцам на Украине (кстати, случайно ли почти сразу после потери Мосула?) 5 июля 2014 года... И, конечно, с готовившейся тогда же, но несостоявшейся сдачей Донецка стрелковцами. Всё это явления одного порядка.
Захват Мосула боевиками «Исламского государства» описывается разными источниками по-разному, но в любом случае он представляет собой нечто аномальное. Ведь до захвата Мосула игиловцами в городе размещались до 30 тысяч солдат иракской армии. При этом число боевиков, вошедших в Мосул, оценивается числом от 400 до 1200 человек. Ясно, что речь идет о величинах несоразмерных.
Далее, по одним сведениям, две дивизии иракской армии оставили Мосул после шестидневных боев с атаковавшими Мосул боевиками (с тысячным отрядом?), причем бежали (!) столь поспешно (?!), что бросили свои военные склады заполненными.
По другим сведениям, на окраинах Мосула несколько дней шли перестрелки, а затем две дивизии иракской армии просто исчезли из города ночью, оставив «Исламскому государству» не только боеприпасы на складах, но и боевые вертолеты в аэропорту. По свидетельствам очевидцев, 10 июня 2014 года на мосульских улицах появились люди в черном. Их появление удивило горожан, до этого уверенных в своей защищенности и не собиравшихся уезжать.
Вероятно, каждая из версий ухода войск из города неполна, но они сходятся в одном: в результате случившегося в руки боевиков попало такое количество современного американского оружия и военной техники, которое достаточно для оснащения двух дивизий. В частности, игиловцы получили около 2300 военных вездеходов HMMWV (или Humvee). По утверждению нынешнего иракского премьер-министра Хайдера Аль-Абади, этот объем составлял более двух третей всех вездеходов указанного типа, полученных иракской армией от Пентагона. Кроме этого, боевикам достались танки и вышеупомянутые вертолеты.
Иначе говоря, после взятия Мосула в руках ИГИЛ оказались не только нефть и содержимое мосульских банков, но и заботливо подобранное американское снаряжение и военная техника в прекрасном состоянии. Вот тогда-то ИГИЛ и стало «халифатом», а Мосул, город с полуторамиллионным населением, второй по величие после Багдада, — его административным центром.
Как уже говорилось выше, за два с половиной года «Исламскому государству» удалось закрепиться в Мосуле настолько прочно, что американские военачальники с чистой совестью говорят о необходимости потратить несколько месяцев на его освобождение. Об этом, например, заявлял американский генерал Гэри Волески, глава действующей в Ираке международной антитеррористической коалиции. Такая оценка выглядит вполне оправданной, поскольку к концу 2016 года в Мосуле насчитывалось от 12 до 15 тысяч боевиков (по другим данным — 5–7 тысяч, но в любом случае гораздо больше той условной тысячи, которая вошла в город в июне 2014-го). Сам город теперь пронизан сложнейшей системой подземных ходов, а с востока отгорожен рвами с нефтью.
Добавим также, что и силы, привлеченные к операции по освобождению Мосула осенью 2016 года, гораздо больше тех, которых изначально было бы достаточно для удержания города.
17 октября прошлого года наступление на Мосул начала иракская военная коалиция, действующая при поддержке авиации проамериканской международной коалиции. В состав этой внутренней коалиции входят 54 тысячи солдат госбезопасности и 40 тысяч курдов из отрядов пешмерга.
Кроме них, в иракской коалиции имеется еще одна важнейшая часть. Речь идет об иракском шиитском ополчении, не только превратившимся в последние годы в значимое военное ядро, но и ставшим движущей силой в иракском обществе.
Описанные выше события середины 2014 года (потеря Мосула и провозглашение халифата) вызвали в иракском шиитском духовенстве сильную реакцию, послужившую толчком для ответной мобилизации. Крупнейшая харизматическая фигура иракских шиитов — великий аятолла Али Систани, которого иногда прочат на роль «иракского Хомейни», — выступил с призывом ко всем иракским конфессиям сплотиться в противостоянии ИГИЛ. Кроме того, великий аятолла заявил: «Даже если Ирак и нуждается в помощи братьев и сестер в борьбе против темных сил терроризма, наивысшим приоритетом остается сохранение суверенитета и независимости в принятии решений».
Таким образом, духовный лидер шиитов Ирака призвал разрозненные части иракского общества объединиться в борьбе за независимость и суверенитет, а сам стал знаковой фигурой этой борьбы.
В этом качестве аятолла Систани дал негативную оценку роли иракской правящей группы в сдаче Мосула. В самом деле, не только опытным политикам, но и отчаявшимся гражданам Ирака было понятно, о чем шла речь в случае ухода двух дивизий регулярной иракской армии из Мосула. Да и в электронные СМИ просачивались слухи о том, что армия оставила город, получив соответствующее распоряжение от командования. И что, более того, прямо из министерства обороны поступил приказ подразделениям уйти из Мосула, оставив боевикам всю технику (напомним, заботливо поставленную Соединенными Штатами).
На фоне всех этих обстоятельств, в середине 2014 года великий аятолла Али Систани выступил с открытым письмом к тогдашнему прозападному премьер-министру страны Нури аль-Малики, прямо заявив о нежелательности его дальнейшего пребывания на посту главы кабинета министров. При этом сила авторитета великого аятоллы в Ираке такова, что после этого премьер немедленно лишился поддержки членов правящей коалиции, а также шиитской общины страны, и вынужден был уйти в отставку. Ему не помогли ни покровительство Запада, ни его давние и устойчивые иранские связи. Гнев Кербелы, находящегося в Ираке религиозного центра шиитов всего мира, оказался сильнее.
Много веков город Кербела, где расположена могила внука Пророка Мухаммеда имама Хусейна, убитого в 680 году, является священным местом для шиитов и местом их ежегодного паломничества. Такова одна из незыблемых основ шиитской религиозной традиции. Однако в последнее время можно заметить, что Кербела приобретает новое религиозно-политическое значение и для сегодняшнего Ирака, и для шиитского мира в целом. Иначе и быть не могло, ведь имам Хусейн пал в борьбе против халифата Омейядов. И как только в XXI веке был провозглашен новый исламистский халифат, Кербела начала просыпаться.
Это изменение произошло на фоне создания в Ираке в это же время, то есть с 2014 года, широкого шиитского ополчения, что вполне может стать началом строительства параллельной иракской армии.
Силы народного ополчения начали собираться в 2014 году, после провозглашения фетвы (вынесенного правового решения) великого аятоллы Систани. В этой фетве духовный лидер иракских шиитов призвал к войне с группировкой «Исламское государство», провозгласив борьбу с ним «священной обороной».
В настоящий момент численность сил народного шиитского ополчения достигает 60 тысяч человек. И лишь половина из них (около 35 тысяч) вступила в боевые действия по освобождению Мосула. Именно эти силы взяли на себя освобождение от ИГИЛ стратегически важного аэродрома Талль-Афар западнее Мосула. И именно им удалось взять под контроль стратегически важное шоссе между Мосулом и Раккой, ключевым центром ИГИЛ в Сирии.
Одновременно шиитское ополчение быстро продвигается к получению официального статуса. В конце ноября 2016 года правительством Ирака был одобрен законопроект о введении сил народного ополчения в состав сил иракской госбезопасности.
Конечно, иранское влияние на иракское ополчение весьма значительно. Одно из самых сильных подразделений ополчения — это так называемая «организация Бадра», командир которой Хади аль-Амири тесно связан с элитой Корпуса стражей исламской революции Ирана.
Но и значение аятоллы Систани для ополчения огромно — под его командованием находятся три наиболее подготовленных шиитских подразделения («Дивизия Аббаса», «Бригада Имама Али» и «Бригада Али аль-Акбара»). Существует и третья составляющая сил ополчения — «Бригады Мира» Муктады ас-Садра, лидера иракских шиитских радикалов, находящегося с великим аятоллой в очень непростых отношениях. Вся эта армия Кербелы находится сейчас в состоянии подъема — духовного и военно-политического.
Необходимо принять во внимание и другие обстоятельства, благодаря которым шиитский мир по-новому сплачивается вокруг своей святыни.
Прежде всего отметим, что уже в 2014 году, после захвата Мосула и самопровозглашения халифата, священная Кербела заявила о том, что принимает под свою защиту гонимых и уничтожаемых христиан Мосула. Губернатор провинции Кербела Агиль ат-Турейхи заявил тогда: «Готовность населения провинции оказать помощь христианским беженцам показывает, что Кербела имама Хусейна является местом прибежища для всех угнетенных».
Далее, случайно или нет — но именно в 2016 году между Ираном и Саудовской Аравией крайне обострился религиозно-политический конфликт по поводу безопасности проезда шиитских паломников к общим для всех мусульман мира святыням в Мекке и Медине. В результате этого обострения Иран запретил своим гражданам совершать в 2016 году паломническую поездку в Саудовскую Аравию, обвинив ее в нежелании обеспечить безопасность паломников. Годом ранее во время паломничества среди восьмисот погибших в давке в предместьях Мекки оказалось более 160 иранских граждан. При этом общее число паломников в Мекку в 2015 году превысило 1,3 миллиона человек.
Так вот, Иран, не получив в 2016 году требуемых гарантий безопасности для своих граждан, запретил выезд иранцев в Саудовскую Аравию для совершения паломничества, происходившего, по традиции, в сентябре.
В октябре 2016 года, как уже было сказано, началась операция по освобождению Мосула — со значительным шиитским участием.
А в ноябре в иракской Кербеле, месте гибели имама Хусейна, проходил Арбаин — комплекс ежегодных траурных мероприятий шиитов в память о мученической смерти имама в 680 году. При этом число верующих, совершивших пешее паломничество в Кербелу, в 2016 году превысило все мыслимые объемы. Оценки приблизительного числа шиитских паломников в период прошлогоднего Арбаина достигали 20 миллионов. По дорогам вокруг Кербелы текли бесконечные потоки людей, и эту картину не зря потом стали называть «Судным Днем».
Нет сомнения в том, что союз Кербелы как духовно-политического центра с Силами народного шиитского ополчения Ирака как военно-политической силой становится всё более значимым для всего шиитского мира и для ближневосточного региона в целом. Очевидно, что происходящее представляет собой религиозно-политический ответ шиитов на вызов «Исламского государства». Этот крупный процесс находится в начале своего развития, и к разговору о нем необходимо будет вернуться.
