Саудовская Аравия в мире арабской нестабильности
За прошедший 2015 год вооруженные конфликты, идущие на Ближнем Востоке, вывели из состояния равновесия государство, которое с первой половины ХХ века было краеугольным камнем всей ближневосточной политической архитектуры. Речь идет о Саудовской Аравии, хранительнице исламских святынь Мекки и Медины.
Для того чтобы с должным вниманием рассмотреть изменения, произошедшие с Саудовской Аравией после «арабской весны», и понять их значение для международной политики, мало одной газетной статьи. Ведь обычно, когда говорят о негативном влиянии Саудовской Аравии на глобальные процессы, имеют в виду лишь возможности этой страны в обеспечении падения цен на нефть. Однако на самом деле к этому всё не сводится. Поэтому, обсуждая нынешнюю ситуацию в Саудовской Аравии, мы откажемся от такого неадекватно-прагматического подхода. И рассмотрим в целом все процессы, которые происходят в этой стране вне зависимости от того, влекут ли они за собой то, что обычно находится в центре внимания российской и мировой общественности.
Данный подход требует прежде всего ответа на вопрос о том, в чем содержание борьбы, которая ведется сейчас в самой Саудовской Аравии между различными элитными группами и их покровителями. Отвечаю — эта борьба сейчас является по своей сути борьбой Саудовской Аравии за сохранение своей целостности и своей политической роли в глобальном мире.
Саудовская Аравия вынуждена на данном этапе проводить определенную политику не потому, что ей надо чинить те или иные козни тем или иным врагам. А потому, что ей нужно бороться за свое выживание. При этом она может чинить или не чинить козни. Но делает она это сейчас не так, как делала раньше.
Да, в эпоху «биполярного мира» Саудовская Аравия и впрямь была главной страной периферийного мира, исполняющей задание США по формированию армии моджахедов, проводивших в Афганистане джихад против СССР. Но с тех пор у саудовцев появились сильные конкуренты в деле подготовки боевиков для «горячих точек». Это и Катар, и Турция, при участии которых создано ИГИЛ как армия джихадистов нового поколения. Пока что эта армия действует в основном внутри самого исламского мира, меняя этот мир до неузнаваемости. При этом осуществляемое ею построение нового радикализованного исламского мира не позволяет Саудовскому королевству сохранить за собой ни статус лидера джихада, ни статус фаворита Запада. Более того, в этом новом мире Саудовское королевство уже не может сохранять свою прежнюю неприкосновенность, избегая военных и политических потрясений.
Кризис привычных форм политического, военного и экономического существования Саудовской Аравии проявляется во всех сферах жизни страны. И этот кризис не может не сказываться на положении правящей королевской семьи, вызывая внутри нее бурные столкновения.
Осенью 2015 года в издании The Times были опубликованы письма нескольких саудовских принцев с заявлениями о необходимости смены короля. Главной в письмах оказалась тема быстро развивающегося слабоумия 79-летнего короля Салмана бин Абдулазиза. В одном из них говорилось, что «у короля прослеживается серьезная проблема со здоровьем, которая сделала его полностью подконтрольным его сыну Мухаммаду бен Салману».
Принц Мухаммад бен Салман является в королевстве министром обороны, министром иностранных дел, главой королевского суда, вторым по счету претендентом на престол — и это не весь список его регалий. Его появление в саудовской политике представляет собой реакцию правящей верхушки страны на острую необходимость смены политического курса. Тридцатилетний принц, известный как «ястреб», — это никак не саудовский «киндер-сюрприз», а «твердая рука», проводящая ужесточение политики от имени короля. Принесет ли такое политическое решение успех королевству — пока неизвестно, но оно никак не подтверждает предположений о слабоумии правителя. Поскольку ужесточение Эр-Рияду явно необходимо.
На фоне непрекращающихся войн в регионе, после обрушения казавшихся стабильными ближневосточных режимов, в Саудовской Аравии просыпаются подавленные ранее внутренние конфликты.
За примерами далеко ходить не нужно. В Саудовской Аравии официально исповедуется ваххабизм. Однако самые значительные запасы саудовской нефти сосредоточены в Восточной провинции, население которой на 90 процентов — шиитское. И перед эр-Риядом всегда стояла проблема удержания этого шиитского населения в повиновении.
Основной гарантией такого удержания как раз и была прежняя политическая архитектура Ближнего Востока. Пока в регионе существовало сообщество стабильных режимов (Саддама Хусейна, Хосни Мубарака, Муаммара Каддафи и др.), а границы считались незыблемыми, вопрос о сепаратизме оставался неактуальным. Государства гарантировали друг другу прочность границ. В такой обстановке саудовские шииты, заикнувшись о сепаратизме, столкнулись бы с твердым противодействием всего суннитского арабского мира, а не одних саудовских властей.
Теперь положение изменилось. Общерегиональная политическая архитектура сильно разрушена. Наибольшее презрение к государственным границам демонстрирует «Исламское государство», но и возникновение в разных странах сети анклавов «Аль-Каиды» тоже является симптомом ослабления государств. И если разделенный курдский народ, воюя в Ираке, Сирии, а теперь и Турции, строит свои собственные автономии, то почему саудовским шиитам не задуматься о том же? Ведь пример их соседей, йеменских шиитов, которые многие месяцы противостоят целой коалиции во главе с Саудовской Аравией, говорит о том, что борьба внутрисаудовских шиитов за автономию — это не «артель напрасный труд»... Наблюдая за разворачивающимися процессами, ты с каждым месяцем всё больше убеждаешься в том, что происходящие на Ближнем Востоке изменения «снимают запоры» с того, что раньше казалось намертво запертым.
Упорство вооруженных шиитских отрядов в Йемене в союзе с существенной частью йеменской армии не может не влиять на сознание саудовских шиитов. В сентябре 2015 года арабоязычная иранская газета «Киган» опубликовала следующее сообщение:
«Политические силы (Йемена) и йеменские племена объявили всеобщую тревогу для того, чтобы мобилизовать миллион йеменских бойцов на границе с Саудовской Аравией для вторжения на ее территорию и остановки агрессии против Йемена».
Если такого рода план получит поддержку внешних сил (и отнюдь не только Ирана), Саудовской Аравии грозит необратимая дестабилизация в пределах собственных границ. Ведь Восточная провинция — не единственный саудовский регион, тяготеющий к Йемену. То же касается и провинции Наджран, которая была отбита у Йемена саудовцами в 1934 году.
Население Наджрана составляют в основном шииты-исмаилиты. Именно здесь в июне 2015 года возникло региональное сепаратистское движение — «Свободные граждане Наджрана» («Ахрар Эн-Наджран»). В начале лета 2015 года это движение, выступив с оружием против правительственных войск, заняло саудовскую военную базу в районе аль-Машалия на территории провинции, а затем аэропорт приграничного саудовского города Наджран.
К заявившей о себе группировке присоединились местные племена, которые затем провозгласили независимость. Эти племена ожидаемо объявили о поддержке йеменских шиитов в их борьбе с просаудовской арабской коалицией.
Почему «ожидаемо»? Хотя бы потому, что в июне прошлого года в Наджран уже входили йеменские вооруженные отряды. Как сообщалось, саудовские солдаты не вступили с ними в бой, а оставили свои позиции. Что объяснялось принадлежностью значительного числа армейского низшего состава к йеменским племенам. Это и создало условия для выступления наджранских шиитов.
Из описанного понятно, насколько сильно зависит Эр-Рияд от хода боевых действий в Йемене, где коалиция во главе с саудовцами воюет с шиитскими отрядами. Ставка в йеменской войне — это не только контроль над Баб-эль-Мандебским проливом, но и существование целостного саудовского государства. При этом давно ясно, что война в Йемене совсем не похожа на кампанию западной коалиции 2011 года в Ливии, во время которой западная авиация оставалась безнаказанной.
Силы просаудовской коалиции наносят по Йемену множественные удары, но и сами они несут потери в технике и живой силе. Вот лишь несколько примеров.
По данным иранского агентства FARS, 9 октября 2015 года в Баб-эль-Мандебском проливе йеменской армией и силами народной самообороны (основу которых составляют народные комитеты шиитских племен) был уничтожен саудовский военный корабль.
11 октября возле йеменского побережья Моха в Баб-эль-Мандебском проливе йеменская самооборона и армия уничтожили еще один корабль саудовской коалиции.
Третий саудовский корабль был потоплен в йеменских водах в конце октября. Этот корабль обстреливал жилые районы йеменской провинции Таиз. После уничтожения корабля йеменскими ракетами 25 октября другие саудовские корабли незамедлительно вышли из Баб-эль-Мандебского пролива.
На следующий день, 26 октября, в аэропорту йеменского Адена, находящегося в руках просаудовской коалиции, сели четыре самолета. Все они прибыли из Турции, однако лишь два из них были турецкими. Третий самолет принадлежал Катару, а четвертый — ОАЭ.
На этих самолетах, по заявлению официального представителя ВС Сирии бригадного генерала Али Майхуба, в Южный Йемен были переброшены 500 боевиков ИГИЛ. По словам генерала Майхуба, боевиков вывезли для спасения от российских авиаударов. Генерал сообщил также, что «боевиков встретили офицеры саудовской коалиции, которые вывезли их из аэропорта тремя группами. Первая направилась в город Эль-Баб провинции Мандеб (Йемен), вторая — в Маариб (Йемен), третья — в саудовские провинции Джазан и Асир».
Перед нами свидетельство того, что военные действия в Сирии и военные действия в Йемене — это взаимопроникающие потоки. Дело ведь не только в том, чтобы избавить от авиаударов определенные группы игиловцев, но и в том, что эти группы необходимы саудовцам в йеменской кампании.
В самом деле, в середине декабря йеменской армией и народной самообороной (то есть шиитскими силами) были нанесены ракетные удары по прибрежной области Шааб-аль-Джен. Мишенью стала штаб-квартира просаудовских коалиционных сил. При этом были убиты десятки наемников из разных стран — ОАЭ, Марокко и Саудовской Аравии. Кроме этого, оказались ликвидированы 42 наемника из известной по иракским военным кампаниям США частной армии Blackwater. Произошедшее ясно показывает, что наемники Blackwater и игиловцы воюют на одной стороне.
24 декабря была уничтожена и сама военная база Blackwater в районе Таиза, в йеменской прибрежной провинции, занимающей стратегически важную часть побережья в самой горловине Баб-эль-Мандебского пролива.
В конце декабря в электронных СМИ со ссылкой на иранское агентство FARS разошлась информация о том, что в йеменском генштабе обсуждается план переноса военных действий на саудовскую территорию. Давалась ссылка на слова неназванного источника в йеменской армии: «50 тысяч йеменских солдат готовы атаковать позиции противника и освободить один из крупнейших городов в южной части Саудовской Аравии Джизан».
И, наконец, 26 декабря в йеменской провинции Мариб, важной для добычи и транспортировки нефти, был убит командующий саудовским корпусом принц Амир Мухаммед. Это первая политически значимая потеря саудовцев в йеменской войне.
Упорно пробиваемый шиитский коридор к Баб-эль-Мандебскому проливу, пролегающий через саудовскую и йеменскую территории, — это достаточная причина и для ожесточенного сопротивления арабского суннитского мира всему, что обеспечивает формирование подобного коридора, и для обострения отношений Эр-Рияда с Тегераном. При этом сюжет, связанный с ирано-саудовским конфликтом, гораздо крупнее, и его следует изучить отдельно.
(Продолжение следует.)
