Ленинградский рок-клуб был организован КГБ — подполковник в отставке

Ленинградский рок-клуб был создан в 1981 году сотрудниками Пятого управления КГБ СССР, отвечавшим за контрразведывательную работу по линии борьбы с идеологическими диверсиями противника. Об этом рассказал один из создателей этого клуба, подполковник КГБ СССР Павел Кошелев в интервью, опубликованном 7 марта «Фонтанкой».

Офицер поведал, что перед Олимпиадой в Москве «в высоких инстанциях ЦК обсуждался вопрос, как сделать так, чтобы высокие гости увидели „сто цветущих цветов“, что у нас всё развивается». В итоге, по его словам, это привело к ряду решений.

Так, в Ленинграде в 1980 году провели выставку художников, которой не было с 1976 года. А в Тбилиси прошел рок-фестиваль «Весенние ритмы».

«Ну и наши там набедокурили. Попели песен не из репертуара и много чего еще. По итогам сами же грузины, у которых уже тогда было полное разложение, первыми и стуканули в Москву отчет. И худшими там оказались именно питерские ребята», — вспоминает контрразведчик.

После этого случая Кошелеву было поручено курировать рок-движение в Ленинграде. А когда он пообщался с комсомольскими работниками, с «ребятами, которые занимались в городе звукозаписью», было решено создать рок-клуб.

«Но в целом он стал побочным детищем работы по созданию товарищества литераторов „Клуб-81“», — поясняет сотрудник КГБ.

Первое время большую роль в привлечении музыкальных коллективов сыграл Дворец народного творчества: «…Методисты, организаторы там поняли, что если идея реализуется, всё состоится, то это будет колоссальный приток людей в учреждение. Колоссальный приток молодежи».

Потом постепенно сюда пришли люди, например, Артемий Троицкий и Андрей Тропилло, которые поняли, что на это можно «жить и зарабатывать».

Кошелев вспомнил и про первый концерт, который состоялся 7 марта 1981 года: «Зал был переполнен. Люди висели на люстрах… Мне кажется, что пригласили ансамбли, которые были просто в тот момент на слуху… Дело пошло. И ничего другого не нужно было. Мы не хотели в это вмешиваться».

По его словам, кураторы не хотели вмешиваться в творческий процесс, подсказывать, «как композитору писать его опусы». Офицер подчеркнул, что они появлялись только, если кто-то пытался «использовать личные неудачи людей, групп людей в целях опорочивания советского строя», пытался «перетаскивать людей на свою сторону для создания „очага социального напряжения“».