Процесс воспитания в школе заменят доносы?
Превращение учителей в доносчиков на детей и родителей уничтожит последние сохранившиеся человеческие связи между педагогами и родителями, пишет клинический психолог, публицист Жанна Тачмамедова в статье «Цифровая мутация семейной политики. О пермской ювенальной системе «Траектория“» в газете «Суть времени» № 540.
Раньше речь шла об ужесточении контроля над семьями, особенно из бедных, социально уязвимых слоев общества. Однако вводимая повсеместно цифровизация позволяет сделать этот контроль тотальным и всеобъемлющим, пишет автор.
115 индикаторов детского и семейного неблагополучия из Единой информационной системы «Траектория», вводимой в Пермском крае, представляют собой паутину, от которой не сбежит ни один родитель.
«Для родителей чиновники придумали такие показатели, по которым всякий родитель, при желании учителя, обязательно будет виноватым» — пишет Тачмамедова.
Вот, например, одна из ловушек «Траектории»: чрезмерная загруженность дополнительными занятиями — это плохо, но когда ребенок «не посещает дополнительные занятия» — это тоже индикатор неблагополучия.
Еще одним «любопытнейшим» индикатором детского и семейного неблагополучия является «наличие острого или повторяющегося конфликта с родителями». Размытость формулировки позволяет посчитать за таковой, например, отказ родителя в просьбе своего ребенка купить ему iPhone.
И если конфликт действительно есть, он все же не должен стать достоянием информационной сети. Конфликты есть в каждой семье. И они не единичны, а значит повторяются.
«Ведь всякое воспитание в каком-то смысле процесс конфликтный. Ребенок, в силу своей незрелости, часто хочет или делает совсем не то, что ему действительно нужно. И тогда родители волевым образом направляют чадо по нужному пути. Часто при большом сопротивлении ребенка» — указывает Жанна Тачмамедова.
При этом «затаскивать» родителей и детей в цифровую паутину предлагается учителям. Именно школьные педагоги должны будут вносить в базу системы «Траектория» сведения личного характера о родителях и детях.
При этом учитель будет оценивать «показатели» через призму своего мировоззрения, симпатий и антипатий, не исключено, что личной заинтересованности.
«Теперь учителю дано право оценивать „конфликтогенность“ родителя по своему усмотрению и заносить ее в базу. Втайне от родителя» — отмечает автор.
Еще ярче это видно на других показателях: ребенок «проявляет физическую агрессию в отношении сверстников, может ударить, уколоть, ущипнуть» или демонстрирует «неоднократное проявление агрессии», или «может повреждать имущество школы, выдавать несоответствующее ситуации поведение; наличие жалоб на поведение как от детей, так и от взрослых».
Раньше, по-человечески, учитель реагировал на подобные ситуации: звонил родителям, они вместе обсуждали ситуацию и решали, что делать. Теперь же учитель, не обязан информировать родителей, а обязан внести эту информацию в базу.
«Разве будут такие действия учителей способствовать росту доверия в отношениях с родителями? А если доверия нет, смогут ли все взрослые в этой ситуации помочь ребенку, осуществить крайне сложный и тонкий процесс воспитания ребенка, его трансформации? Нет» — заявляет Тачмамедова.
Читайте также: Цифровая мутация семейной политики. О пермской ювенальной системе «Траектория»
