Священник: уровень веры в братствах был выше, чем в церквях и монастырях
Братства помогли Церкви выжить в советское время, поскольку уровень веры в братствах был значительно больше чем в церквях, заявил основатель и духовный попечитель Преображенского братства, профессор, ректор Свято-Филаретовского православно-христианского института, священник Георгий Кочетков на конференции «Православные братства в истории России: к 100-летию воззвания патриарха Тихона об образовании духовных союзов», 5 февраля сообщает корреспондент ИА Красная Весна.
В рамках конференции, проходившей 1–3 февраля в Санкт-Петербурге, состоялся итоговый круглый стол «Братский потенциал в жизни Церкви в новейшее время».
Участники круглого стола обсудили вопрос о том, каково место православных братств в церковной жизни России.
«Понятие „братство“ нетрадиционно в смысле, принятом в общецерковном сознании», — заявил первый проректор Свято-Филаретовского православно-христианского института, председатель Преображенского братства Дмитрий Гасак. Он рассказал о том, что в традиционном понимании, в церковном сознании братство имеет образ чего-то сектантского.
«Важно оправдать братство как форму церковной жизни. Но мы это делаем не только для того, чтобы сказать, что братства имеют право на существование. В современных условиях, (как и в советское время) — это то, на чем Церковь может базироваться по существу. Иметь в своей основе», — заявил Гасак.
Говоря о жизни Русской Православной Церкви в советское время, Дмитрий Гасак заявил, что «Система выживала. Мы это видим по плодам. Кто-то жил, а кто-то выживал». При этом в качестве примера того, кто жил, а не выживал, Дмитрий Гасак привел именно братские общины.
Ученый секретарь Свято-Филаретовского православно-христианского института, доктор филологических наук Юлия Балакшина привела цитату одного из участников конференции, профессора Санкт-Петербургской Духовной академии протоиерея Георгия Митрофанова:
«У нас это не Церковь мучеников, а Церковь палачей». Георгий Митрофанов считает, что священников в советское время репрессировали не за веру, а по сословному признаку, рассказала Юлия Балакшина.
Сравнивая духовную жизнь в братствах и церквях, священник Георгий Кочетков заявил: «Братства помогли Церкви и жить, и выживать. Уровень духовной решимости и веры во всеобъемлющем смысле в братствах был, конечно, значительно больше, чем на приходах и даже в монастырях».
Он рассказал о том, что для братчиков братство — это святыня. «Мы говорим, мы веруем во святую Церковь. И братство — это та же святыня, это что-то, приближающееся к ядру, к центру церковной жизни», — сказал Кочетков. По его мнению, братства являются «самой фундаментальной, непрерывной, самой изначальной формой организации церковной жизни и организацией существования Церкви».
Существование же Русской Православной Церкви, как организационной структуры, вовсе не гарантировано, она не является неким незыблемым институтом, считает заместитель директора института «Центр развития» НИУ Высшей школы экономики Сергей Смирнов. «Слова о том, что врата ада Церковь не одолеют — это про вселенскую Церковь, а не про поместную. Такого толкования, что РПЦ будет существовать до скончания века, нет», — заявил он.
О необходимости менять сознание верующих в отношении религиозных братств рассказал проректор по научно-богословской работе Санкт-Петербургской Духовной Академии протоиерей Константин Костромин. Понятие «братство» прозвучало еще в 1991 году, но известно оно было только священникам и специалистам-историкам. Теперь же оно потихоньку входит в нашу жизнь, считает Константин Костромин. «Моисей 40 лет водил по пустыне, значит, должно пройти 40 лет с 91-го года, когда мы сможем что-то определенное говорить об изменившемся сознании. А так выясняется, что братств было много, и если работа, начатая на конференции, продолжится дальше, то скоро мы будем думать, что в истории Церкви были только братства», — заявил он.
Напомним, Комиссия по богословским изысканиям священника Георгия Кочеткова, созданная в 2000 году по распоряжению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия, пришла к выводам, что «священник Георгий Кочетков постоянно противопоставляет свое учение учению Православной Церкви, что неоднократно позволяло обвинять его в распространении сектантского духа, вносящего разлад и смущение в общецерковную жизнь». Кроме того, комиссия выявила, что «священник Кочетков стремится создать собственную „церковь“, со своим собственным вероучением, экклезиологией, иерархией и духовной практикой, при этом видимым образом оставаясь в лоне Русской Православной Церкви и симулируя свою легитимность».
Напомним также, что учение Георгия Кочеткова, по мнению некоторых представителей РПЦ, является ересью экуменизма. Основанное им Преображенское братство активно сотрудничает с западными католическими движениями и протестантскими общинами и церквями. Вместе они работают над «возрождением единства христиан разных конфессий», сообщается в официальном издании братства.
Центром православной жизни в России является Русская Православная Церковь. Что подразумевают участники круглого стола, говоря о том, что братства «приближаются к ядру, к центру церковной жизни», и что они должны стать базисом для Церкви?
Эти идеи участники выдвигают на фоне других высказываний о том, что РПЦ после Великой Октябрьской революции — это церковь палачей и приспособленцев, а истинную православную жизнь вели именно братства. На этом же мероприятии священник Георгий Кочетков заявил, что современное российское общество отторгает Церковь, и пора бы подумать о неформальных церковных союзах. Считают ли участники конференции, что неформальные союзы — они же православные братства — должны оттеснить РПЦ из центра на периферию и занять ее место?
