От гемофилии до коронавируса. Как учились лечить переливанием крови
С тех пор как стало ясно, что коронавирус пришел в Россию не на один день и смертей от него не избежать, специалисты продолжают думать над тем, как снизить смертность и ускорить выздоровление от COVID-19. В числе прочего большие надежды возлагают на переливание пациентам плазмы крови тех, кто уже переболел коронавирусной инфекцией и выработал антитела к вирусу. Эта многообещающая технология уже внедрена на экспериментальных началах как минимум в трех российских учреждениях — в НИИ скорой помощи им. Н. В. Склифосовского, в московской городской клинической больнице № 52 и в Центре крови им. О. К. Гаврилова.
В конце апреля 2020 года 130 жителей Москвы, благополучно излечившиеся от COVID-19, стали донорами плазмы крови для новых больных, а уже к середине мая появились первые отчеты об эффективности такой терапии. Пока трудно сказать наверняка, насколько переливание плазмы крови повышает шансы на выздоровление и стоит ли внедрять эту методику на постоянной основе.
Но как бы оно в итоге ни оказалось, сама возможность безопасно перелить кровь от одного пациента к другому, с чем прекрасно справляется современная медицина, появилась не так уж давно по историческим меркам. Поступательное развитие науки превратило эту процедуру из смертельно опасной околомедицинской авантюры в будничную практику.
Читайте также: В Москве более 100 человек стали донорами плазмы для лечения коронавируса
Искусство на крови. Два столетия проб и ошибок
Переливать кровь здоровых людей больным пробовали с тех самых пор, как английский врач Уильям Гарвей в 1628 году открыл явление кровообращения и сокрушил вековые догмы Аристотеля и Галена. Если учесть, как мало тогда знали о физиологии человека и с каким недоверием принимали любую новизну, неудивительно, что на первых порах такие попытки почти всегда заканчивались трагически.
Как это почти всегда бывает в медицине, успешному переливанию крови от человека к человеку предшествовали опыты на животных. В 1665 году английский врач Ричард Лоуэр спасает жизнь больной собаки, перелив ей кровь здорового животного. Заметка об этом достижении, опубликованная с подачи знаменитого Роберта Бойля в журнале Philosophical Transactions of the Royal Society, произвела настоящий фурор в британской науке того времени.
В то время ученые ничего еще не знали об иммунологической несовместимости разных биологических видов и пытались переливать людям кровь животных. В частности, этими авантюрными опытами славился Жан-Батист Дени — личный врач французского «короля-солнце» Людовика XIV.
В 1667 году он перелил кровь овцы сначала 15-летнему мальчику, а затем одному французскому рабочему. И тот, и другой, как ни странно, выжили — малого количества животной крови, вероятно, не хватило, чтобы спровоцировать неизбежную аллергическую реакцию. А вот шведскому барону Густаву Бонде повезло меньше — после второго такого переливания он скончался. Стоило этому случиться, как подобные эксперименты надолго попали под официальный запрет.
Считается, что первое успешное переливание крови от человека к человеку удалось американскому врачу Филиппу Сингу Физику в 1795 году. Однако именитый хирург по каким-то причинам не смог или не захотел официально отчитаться о своем успехе, поэтому нам едва ли суждено выяснить наверняка, «был ли мальчик» на самом деле.
То, о чем предпочел умолчать Физик или тогдашние научные журналы, в полной мере удалось британскому акушеру Джеймсу Бланделлу. В 1818 году врач впервые перелил человеческую кровь пациентке с послеродовым кровотечением, причем донором был муж женщины. Известно, что с 1825 по 1830 год Бланделл проводил ту же процедуру десять раз и спасал каждую вторую роженицу, с которой имел дело. Спустя 14 лет достижение английского коллеги успешно повторил петербургский акушер Андрей Вольф.
В 1840 году английский врач Сэмуэл Армстронг Лэйн осуществил полное переливание крови пациенту, который страдал гемофилией. Впрочем, несмотря на отдельные успехи, такие процедуры до начала XX века редко заканчивались благополучно, поэтому их проводили лишь в крайнем случае. О причинах трагических неудач догадаться нетрудно — в то время еще не было никакого представления о том, почему кровь разных пациентов не всегда совместима.
От искусства к науке
Всё изменилось, как только немец Карл Ландштейнер — будущий Нобелевский лауреат — в 1902 году открыл три группы крови (A, B и 0 по современной классификации), а итальянцы Альфред де Кастелло и Адриано Стурли спустя год обнаружили четвертую (AB). После того как чешский врач Ян Янский в 1907 году классифицировал эти группы по совместимости, а американец Рубен Оттенберг доказал, что они наследуются, гемотрансфузиология из опасного искусства на грани жизни и смерти наконец-то превратилась в респектабельную отрасль медицинской науки.
Одним из первых схемой Янского в клинической практике стал руководствоваться американский врач Роджер Ли из Массачусетса. Именно он впервые опытным путем доказал, что кровь I группы (0) можно переливать всем пациентам, а людям с IV группой (AB), напротив, одинаково подходит кровь остальных трех групп.
Примерно в те же годы медикам удалось решить еще одну серьезную проблему, связанную с гемотрансфузией. При хранении кровь часто сворачивалась еще до того, как ее удавалось перелить от донора к реципиенту, не говоря уже об ее хранении и перевозке. В 1914 году бельгийский врач Альбер Юстен и аргентинский физик Луис Аготе в 1914 году в попытках «законсервировать» донорскую кровь добавили к ней натриевую соль лимонной кислоты — цитрат натрия.
Это вещество, которое связывает ионы кальция (Ca2+) и тем самым препятствует свертыванию крови, вошло в клиническую практику как первый в истории антикоагулянт. Со времен Юстена и Аготе прошло уже более столетия, но цитрат натрия используется для консервации донорской крови и поныне.
Александр Богданов. Смертельный роман с кровью
Говоря о российском и советском вкладе в гемотрансфузиологию, нельзя умолчать о титанической личности Александра Богданова — революционера, философа, литератора, экономиста, а вдобавок еще и биолога. К 1926 году бывший соратник Ленина, казалось, перебывал во всех возможных амплуа и подвизался на всех мыслимых поприщах, но и тут изыскал для себя очередное призвание — занялся медициной и организовал первый в мире Институт переливания крови.
Богданов-ученый со всей страстью отдался мечте, которая многие годы вдохновляла Богданова-писателя и Богданова-революционера. Точь-в-точь как герои его научно-фантастических романов, с помощью гемотрансфузии он надеялся не только искоренить неизлечимые болезни, но и кровно породнить всех людей, без чего не мыслил «обобществленного человечества».
«Мы… устраиваем обмен крови между двумя человеческими существами… Кровь одного человека продолжает жить в организме другого, смешиваясь там с его кровью и внося глубокое обновление во все его ткани», — говорит марсианин Нэтто в богдановском романе «Красная звезда». Мог ли автор этих строк, получив в свое распоряжение целый научный институт, отказаться от возможности реализовать свою мечту — пусть и не на коммунистическом Марсе, а в отдельно взятой социалистической стране?
За 1926–1928 гг. под непосредственным руководством Богданова в Институте переливания крови прошло более 400 опытов по гемотрансфузии. Ученый-подвижник не только руководил исследованиями, но и лично участвовал в опытах, не стесняясь называть себя «подопытным кроликом». К сожалению, один из таких экспериментов — 12-й по счету — закончился трагически. Через три часа после очередного обмена кровью у Богданова началась аллергическая реакция, а еще через две недели исследователя не стало.
Угасая на глазах, Богданов даже на пороге смерти не изменил науке и скрупулезно фиксировал до последнего вздоха всё, что с ним происходило. Есть версия, что исследователя сгубил резус-конфликт — о группах крови тогда уже знали, но до открытия резус-белка оставалось еще целых 11 лет. К слову, зараженный туберкулезом и перенесший малярию студент Колдомасов, с которым Богданов обменялся кровью в тот роковой раз, прожил до глубокой старости.
Переливание крови против новой напасти
Мировая революция приказала долго ждать, мечты о кровном родстве всех землян остались мечтами, а наработки Богданова заняли свою скромную нишу в анналах мировой медицины. Но в какую бы туманную даль не отодвигалось светлое будущее, а развитие гемотрансфузиологии, как и медицины в целом, не могли сдержать ни мировые войны, ни геополитические встряски.
С тех пор врачи научились многому — транспортировать донорскую кровь на дальние расстояния, типировать ее по множеству других групп, учитывать все эти группы при подборе доноров и реципиентов, использовать кровезаменители. Переливанием цельной крови, плазмы или эритроцитарной массы в наше время восполняют кровопотери, купируют нарушения свертывания, поддерживают состояние онкологических больных, корректируют иммунитет.
Пробуют гемотрансфузию и как средство борьбы с коронавирусом. В самом деле, плазма крови пациента, который уже перенес инфекцию, содержит нейтрализующие антитела к вирусу. Если перелить ее недавно заразившемуся человеку, у которого эти антитела еще не выработались, можно надеяться, что такая процедура ускорит процесс выздоровления или, по крайней мере, облегчит состояние больного.
В последние дни уже сообщалось об отдельных случаях выздоровления после таких переливаний, однако врачам пока недостает данных, чтобы понять, как обстоит дело на больших выборках. Ясно одно: окажись этот метод хоть сколько-нибудь эффективным, он стал бы отнюдь не лишним подспорьем в борьбе с коронавирусом. Впрочем, осталось подождать более подробных отчетов медиков.
Читайте также: Переливание плазмы крови дало положительные результаты в лечении COVID-19
