Новости образования: заменим культурный канон случайной генерацией смыслов!
Мы до сих пор находимся в плену советского литературного канона, заявил креативный директор Фонда Егора Гайдара и один из координаторов проекта «Прожито» Илья Венявкин на лекции «Пушкин, Гоголь, Достоевский, Толстой: школьный канон в дневниках» в музее «Дом Н. В. Гоголя», 2 марта сообщает корреспондент ИА Красная Весна.
По мнению Венявкина, этот канон беден персоналиями и зиждится всего на нескольких классиках — Пушкине, Гоголе, Толстом и т. д. Лектор особо отметил, что Достоевский в этот канон поначалу не входил и лишь во времена хрущевской «оттепели» был нехотя туда введен. На замечание корреспондента ИА Красная Весна, почему же тогда про Достоевского еще в 1932 году сняли советский биографический фильм «Мертвый дом», Венявкин никак не отреагировал.
Вместе с тем лектор признал, что этот канон сложился благодаря «литературоцентричности» советского проекта в целом. Однако эта литературоцентричность, по мнению Венявкина, не проистекала из высочайшего статуса культуры в СССР, а объяснялась сторонними причинами.
Во-первых, было заявлено, что тут сказался литературный бэкграунд архитекторов советского проекта. Профессиональные революционеры «сначала были людьми слова», и лишь затем претворили это слово в дело. Венявкин привел в пример Сталина, который в молодости писал стихи, а в качестве подпольного псевдонима (Коба) взял себе имя персонажа из реалистического романа Александра Казбеги «Отцеубийца».
Во-вторых, советский гражданин требовал идеологической «формовки», которую легче всего было осуществить, по мнению Венявкина, «через литературу». Это якобы подтверждается тем, что «никакой внеполитической литературы» в СССР не было и «быть не могло».
Венявкин также отметил, что советский литературный канон устоялся не сразу. Школа 1920-х гг. «решала вопрос о каноне отрицательно», и лишь в год создания Союза писателей СССР (1932 год по Венявкину, 1934 год на самом деле — прим. ИА Красная Весна) советская школьная программа была приведена к единой мерке. В этом сказались, по мнению лектора, и художественные вкусы вождя, и «тотальность сталинского видения». Причины, по которым советский школьник должен был изучать именно Пушкина, Толстого и Шекспира, якобы «придумывались на ходу». Предвосхищая вопрос о том, каких писателей он хотел бы видеть в школьной программе, Венявкин сказал, что предпочел бы любому канону «случайную генерацию смыслов».
Лектору оказалось не по нраву и то, как этот канон был структурирован. «Школьник вынужден был пройти те же стадии, что и сама литература», — отметил Венявкин. По его мнению, «абсурдно», когда восьмикласснику сначала давали читать «сложных» Фонвизина или Радищева только потому, что они жили раньше Пушкина или писателей-современников. Корреспондент ИА Красная Весна возразил, что таким образом достигалась связность исторического дискурса и выстраивалась национальная идентичность. Венявкин в ответ заявил, что не хотел демонизировать советское образование, однако никак не прокомментировал реплику журналиста по сути. Что же до русской идентичности, то ее можно с тем же успехом развивать через что угодно, отметил лектор. «Например, через живопись».
В конце лекции Венявкин прозрачно намекнул, что школьный литературный канон, частично унаследованный со времен СССР, и по сей день сужает кругозор российских школьников, или, как минимум, ограничивает их интеллектуальную свободу.
Напомним, что 1 марта в рамках проекта «Прожито» состоялась публичная читка дневников советских школьников. Всего было зачитано 18 дневников, в которых советские дети делились своими впечатлениями от классической литературы. Мероприятие предварялось лекцией культуролога Ильи Венявкина о советском литературном каноне. По итогам мероприятия состоялся обмен мнениями между лектором и слушателями.
Отметим также, что проект «Прожито» — это добровольческая инициатива, которая занимается сбором и оцифровкой личных дневников советских граждан с историко-культурными целями. На словах всячески открещиваясь от политики, кураторы проекта тем не менее активно сотрудничают с псевдолиберальными СМИ — например, с порталами «Сноб» и Meduza. Не стал здесь исключением и Илья Венявкин, который совмещает членство в команде проекта с деятельностью в Фонде Егора Гайдара.
«Случайная генерация смыслов», на которую так уповает Венявкин, очень редко приводит к чему-то хорошему без направляющей, или, по крайней мере, «сортирующей» сторонней воли. Делать же ставку на эту случайность в таких ответственных вещах, как образование подрастающего поколения, — чистейшей воды авантюра. К чему приводит изъятие культурных канонов из образовательного стандарта, мы все прекрасно знаем по «лихим девяностым». Какая только литература не издавалась и не рекламировалась в те годы! Что, заметим, нисколько не помешало вырасти в невежестве целому поколению. Или, быть может, Венявкин думает, что тогдашнее варварство тоже было отголоском неизжитого «совка»? Впрочем, он слишком осторожен, чтобы заявить об этом напрямую.
Что же до культурного уровня советских детей и подростков, то о нем свидетельствуют не абстрактные умствования Венявкина, а зачитанные напоследок их дневники. Понять, насколько он был высок, и сравнить его с нынешним, сможет каждый, кто непредвзято ознакомится с этими дневниками. И сравнение это будет не в пользу современных тинейджеров, воспитанных на условном Гарри Поттере, которого Венявкин (и это не преувеличение!) готов поставить на одну доску с «Евгением Онегиным» и «Капитанской дочкой».
