О роли диамата в крушении СССР
В чем причины неспособности советской философии справиться с атакой, осуществленной на ключевые смыслы, на которых держались советская идеология, советское государство и советский проект?
Безусловно, это непростая тема. Я не являюсь специалистом по марксистской философии и не претендую на эту роль, а вся официальная советская философия была марксистской. И все же есть несколько соображений, которые
а) имеют прямое отношение к делу;
б) доступны не только специалисту, но и человеку вполне средней философской информированности.
Как известно, официальным советским философским мировоззрением был диалектический материализм. Что такое диалектический материализм? Приведем определение из Философского словаря (под редакцией И. Т. Фролова, 7-е изд., Москва, 2001 год):
«Диалектический материализм — философское направление, созданное в XIX в. Марксом, Энгельсом и развитое Лениным, другими философами-марксистами. Теоретическими источниками Д. м. явились прежде всего диалектика Гегеля и философский материализм Фейербаха. Основными системообразующими принципами Д. м. являются принцип единства и целостности бытия как развивающейся универсальной системы, включающей в себя все проявления, все формы действительности; принцип материальности мира, утверждающий, что материя первична по отношению к сознанию, отражается в нем и определяет его содержание; принцип познаваемости мира, исходящий из того, что окружающий нас мир познаваем и что мерой его познанности, определяющей степень соответствия наших знаний объективной реальности, является общественно-производственная практика; принцип развития, утверждающий, что все явления в мире и мир в целом находятся в непрерывном, постоянном, диалектическом развитии, источник которого — возникновение и разрешение внутренних противоречий, ведущих к отрицанию одних состояний и образованию принципиально новых качественных явлений и процессов; принцип активного преобразования мира; принцип партийности философии, устанавливающий наличие сложной объективной связи между философскими концепциями и мировоззрением человека, с одной стороны, и социальной структурой общества — с другой. <…> В 20–80-е гг. Д. м. выступал в качестве официальной философии в СССР и других социалистических странах».
Что ясно из этого текста? Диамат означал фиксацию ряда фундаментальных установок. Часть этих установок воспринята им из материалистической традиции, а часть — из диалектической. Возникает вопрос: а что такое диалектика?
Вы, конечно, можете спросить: «К чему вы ведете? Мы взрослые люди и кое-что знаем. Уж не собираетесь ли вы опять привести определение из словаря?» Однако вопрос о том, что такое диалектика, встречается не только у «любителей», но и у таких корифеев, как Ноам Хомский, а это крупнейший американский ученый в области лингвистики и очень известный политический публицист.
Хомского неоднократно спрашивали о его отношении к марксизму и марксистской философии. Обычно американские, европейские или латиноамериканские марксисты говорили примерно так: «Диалектический метод — передовой и единственно верный. И Вы, профессор Хомский, тоже должны пользоваться передовым, диалектическим методом». А Хомский отвечал следующим образом: «А что такое диалектика? Вы можете дать четкое определение? А раз нет определения… В конце концов, может, Вы и сами неправильно им оперируете? Нет, я ничего не хочу сказать о Вас плохого, но все это слишком туманно».
Разумеется, это не цитата из Хомского, но из контекста очевиден именно такой смысл высказывания (например, здесь: Noam Chomsky — The Managua Lectures, p. 189–190). Повторюсь: да, это полемический прием, но Хомский — публицист экстра-класса и никогда не прибегает к аргументам не по существу. Значит, этот ответ указывает на что-то существенное. На что?
Я все же приведу определение из словаря.
«Диалектика (от греч. dialegomai — веду беседу, рассуждаю). Первоначально в античности этим термином обозначались: 1) вести спор посредством вопросов и ответов; 2) искусство классификации понятий, разделения вещей на роды и виды. <…> Платон вслед за элеатами (Элейская школа) определяет истинное бытие как тождественное и неизменное, тем не менее в диалогах „Софист“ и „Парменид“ обосновывает диалектические выводы о том, что высшие роды сущего могут мыслиться только таким образом, что каждый из них есть и не есть, равен себе самому и не равен, тождествен себе и переходит в свое „иное“. Поэтому бытие заключает в себе противоречия: оно едино и множественно, вечно и преходяще, неизменно и изменчиво, покоится и движется. Противоречие есть необходимое условие для побуждения души к размышлению. Это искусство и является, по Платону, искусством диалектики».
Обратим внимание на два момента. Во-первых, противоречие называется «необходимым условием мышления». Почему? Во-вторых, противоречие называется свойством бытия. Не наших рассуждений, нашей терминологии и так далее — а самого бытия. Что это значит?
Несомненная реальность и величие диалектики лежат в психологической плоскости. Необходимым условием мышления является внутреннее противоречие. Это состояние крайне некомфортно, и человек отвечает интенсивным усилием мышления, или, как сказал герой Достоевского, попыткой «мысль разрешить».
Причем противоречие всегда несколько глубже, чем противоречие самих мыслей. На самом деле речь, конечно, не о мыслях: речь о конфликте между предельными основаниями — об этом и говорит его брат: «Эх, Миша, душа его бурная. Ум его в плену. В нем мысль великая и неразрешенная. Он из тех, которым не надобно миллионов, а надобно мысль разрешить».
Только действование внутреннего противоречия может побудить человека к внутренней мобилизации и совершению усилия мышления. Основания как бы сталкиваются между собой, взаимно ставя друг друга под сомнение. Внутреннее противоречие может находиться в спящем состоянии — тогда его нужно пробудить. В этом и состоит искусство диалектики: нужно спровоцировать у человека агонию внутреннего противоречия, которая выбросит его в стихию подлинного мышления (так описывал это Мераб Мамардашвили). Кстати, второе название этого метода — «майевтика» (в переводе — «повивальное искусство»).
Именно в этом открытие античных философов, которые первыми описали диалектику. В очень яркой форме это проявлялось в поведении некоторых философов, например, Людвига Витгенштейна, который буквально не мог не размышлять, и под вечер, чтобы не думать, шел в кино или читал примитивные детективные романы.
Но при чем здесь официальная советская философия? Как все это помогает понять упадок философии в СССР?
Талант к философии означает неутолимую жажду подлинного мышления. Для философски одаренного человека оно так же необходимо, как вода. Есть известный афоризм: «Если можешь не писать — не пиши». Так и здесь: если вы можете не мыслить, обойтись без мышления — не мыслите. Не занимайтесь философией.
Подлинное мышление движимо столкновением внутренних оснований, напряжением между фундаментальными представлениями, на которые опирается картина мира человека. Что же сделала советская философия?
Она сформулировала фундаментальные основания диалектико-материалистического мировоззрения в виде некоего «символа веры», и запретила его пересматривать. Таким образом, рассмотрение фундаментальных оснований стало невозможно: это всё уже выяснили до нас очень квалифицированные, очень авторитетные люди, это научно установлено.
Намеренно или нет, фиксирование этих установок в качестве научно непререкаемых изгнало противоречие с уровня фундаментальных оснований. И сделало подлинное мышление в рамках официальной философии невозможным. А с другой стороны, сделало «несоветскую философию» невероятно привлекательной — почти неизбежной для тех, кто действительно имел способности к философии.
В самом деле, если основные, фундаментальные проблемы уже решены, дерзание нашей мысли ограничено уровнем безопасных частностей. Поэтому наши размышления будут вялыми, обесточенными и в конечном счете — просто бесполезными. Декарт предлагал сомнением подновлять основания мышления. Но если основания научно установлены — как это делать?
Именно те, для кого подлинное мышление необходимо как воздух, не могли существовать в официальной советской философии. А те, кто этим талантом не обладал — оказались вне конкуренции. Поле официальной философской деятельности оказалось полностью отдано начетчикам. Преобладание начетчиков стало неизбежно. А наиболее сильная, самобытная и одаренная интеллигенция оказалась отрезана от советской философии и направлена в русло «несоветской философии».
