Опасность COVID-19 преувеличена, польза вакцинации неочевидна, а риск ― недооценен
В прошлой статье мы постарались внести ясность в то, что стоит за официальными цифрами заболеваемости и смертности от COVID-19, которые ежедневно сыплются в информационное пространство вот уже более двух лет.
Мы выяснили, что регистрируемая заболеваемость составляет лишь часть истинной заболеваемости. Что истинная заболеваемость превышает регистрируемую в разы. И что это общемировая проблема статистики по коронавирусу.
Мы также выяснили, что истинная летальность от COVID-19, которая вычисляется путем отношения истинной смертности к истинной заболеваемости, в разы меньше регистрируемой летальности, которая в нашей стране составляет около 3% (с невероятным разбросом по регионам).
Какова истинная летальность, никто не знает. Но если предположить, что в таких странах, как Сингапур, Кипр и Израиль, где стремятся широкомасштабным тестированием выявить все возможные случаи заболевания, регистрируемая заболеваемость приближается к истинной, то реальная летальность COVID-19 составит максимум 0,2–0,4%. То есть из тысячи заболевших умирает два-четыре человека.
Много это или мало? Для высокозаразного заболевания, передающегося воздушно-капельным путем, это много. Тем более что большая часть смертей приходится на пожилых людей, и в этой группе летальность на порядок выше. Но в то же время это гораздо меньше, чем нам об этом говорят.
Итак, мы понимаем, что пандемия коронавирусной инфекции существует, что заболеваемость велика и много людей умерло от этой болезни. Вместе с тем мы понимаем, что официальная статистика заболеваемости очень сильно зависит от того, как работает система выявления заболевших. Мы понимаем, что заболеваемость чаще всего оказывается занижена, иногда в разы и даже в десятки раз. Мы понимаем, что официальная статистика смертности ближе к реальности и даже может быть несколько завышена. Следовательно, наблюдаемая летальность оказывается чаще всего завышенной в разы. Это проистекает из свойств самой болезни и способов сбора медицинской статистики.
Перейдем теперь ко второму интересующему нас вопросу ― безопасности вакцин.
Целью вакцинации является формирование специфического иммунитета, который позволит либо вовсе избежать заражения (т. н. стерильный иммунитет), либо хотя бы снизить тяжесть протекания заболевания и вероятность осложнений, а значит и летальность (нестерильный иммунитет). В этом состоит ожидаемая польза вакцинации.
Оценка эффективности вакцин также может быть проведена двумя способами. Во-первых, с помощью выборочных исследований, которые обязательно проводятся до регистрации препарата. И, во-вторых, с помощью анализа данных заболеваемости и смертности до и после применения препарата. Вне зависимости от того, формирует вакцина стерильный или нестерильный иммунитет, как регистрируемая заболеваемость, так и регистрируемая смертность от заболевания должны снижаться после проведения вакцинации (при прочих равных условиях). Если же этого не наблюдается, то можно сказать только, что теоретическая эффективность вакцины не подтверждается на практике, и обсуждать причины этого.
В самом деле, положим, в некотором регионе заболеваемость до проведения вакцинации составляла N случаев. Вакцинировано 50% населения. Если вакцина дает стерильный иммунитет, то база для заражения и число возможных цепочек передачи вируса снижается вдвое, поэтому это должно привести к значимому снижению и заболеваемости, и смертности. А летальность останется прежней. Кто вакцинировался ― не заболевает и не умирает, а кто не вакцинировался ― продолжает заболевать и умирать. Эффект налицо.
В случае, если вакцина формирует только нестерильный иммунитет, вакцинированные должны переносить заболевание в более легкой форме, а значит, опять же реже обращаться за медицинской помощью. То есть и в этом случае мы ожидаем увидеть снижение регистрируемой заболеваемости. И, разумеется, снижение смертности. А также снижение летальности за счет меньшего числа тяжелых форм.
Детальный анализ этих данных не входит в задачи нашей статьи, отметим лишь, что официальными лицами в начале применения вакцин говорилось о том, что они формируют стерильный иммунитет («вакцинированные не заболевают»), потом о том, что нестерильный («вакцинированные болеют легче»). И, несмотря на 50-процентный уровень вакцинации, еще до прихода штамма «омикрон» мы наблюдали вовсе не снижение, а рост заболеваемости и смертности. Само по себе это еще не позволяет сделать вывод о неэффективности вакцин, но позволяет констатировать, что очевидного эффекта не наблюдается.
Вместе с тем вакцинация ― это серьезное медицинское вмешательство. Которое, помимо ожидаемой пользы, несет и ожидаемый риск.
Оценка этого риска, то есть безопасности вакцины, проводится на этапе клинических испытаний еще до регистрации препарата. Но эти испытания, как мы уже обсуждали, имеют свои ограничения. Выборочные исследования, проводимые на относительно небольшой выборке людей и в течение короткого времени, позволяют выявить только часто встречающиеся и краткосрочные побочные эффекты препарата.
А вакцинные препараты, в отличие от лекарств, применяются а) массово, б) на здоровых людях, в) зачастую в принудительном порядке (экономическое или правовое принуждение ― тоже принуждение). Поэтому требования к безопасности вакцин намного выше, чем к безопасности лекарств. Лекарство от рака может быть смертельно опасным, но если оно менее опасно, чем заболевание, то его применение может быть оправдано у больных. А применение вакцин у здоровых людей может быть оправдано только тогда, когда польза вакцины в виде снижения риска заболеть, получить тяжелое осложнение или смерть превышает риск, связанный с самой вакциной.
Итак, предварительные исследования не позволяют получить полную картину рисков, связанных с применением вакцины, то есть занижают их. Для адекватной их оценки в нашей стране существует система пострегистрационных исследований, а также система Фармаконадзора.
Пострегистрационные исследования ― это IV фаза клинических испытаний, на которой ведется сбор данных о состоянии здоровья большой группы людей, получивших препарат. По идее, это выборочное исследование большего масштаба. Скажем, по «Спутнику V» эти исследования были заявлены на 40 тысячах добровольцев на базе Москвы и в течение 180 дней. Окончание испытаний запланировано на 31 декабря 2022 года. При этом сбор информации ведется фактически «по обращаемости». Добровольцы должны сообщать о состоянии своего здоровья, побочных эффектах и осложнениях через мобильное приложение. Очевидно, что получаемые таким образом данные дадут регистрируемое число побочных эффектов, которое заведомо будет ниже их истинного числа. Вопрос лишь в том, насколько ниже.
Вторая система сбора данных о побочных эффектах применения вакцин в нашей стране ― это система Фармаконадзора.
Во всем мире проблема безопасности применения лекарственных препаратов в полный рост встала после трагедии с применением талидомида в 1956–62 годах, в результате которой родилось около 10 тысяч детей с врожденными уродствами, из которых около половины умерли в раннем возрасте. В СССР тогда начала создаваться система сбора данных о побочных эффектах лекарственных препаратов, впоследствии получившая название Всесоюзный организационно-методический центр по изучению побочных действий лекарств. Эта система была одной из самых совершенных в мире благодаря высокой централизации системы здравоохранения и мощной системе сбора медицинской статистики. Однако в 1991 году Всесоюзный центр был ликвидирован вместе с Минздравом СССР. После этого Россия в течение 7 лет была единственной европейской страной, в которой отсутствовал центр мониторинга побочных эффектов лекарств, а по сути, и сам мониторинг как таковой.
К настоящему моменту кое-что в этой сфере сделано, кое-что восстановлено. Но и по сей день проблем с оценкой безопасности лекарств очень много, и первыми это признают специалисты в области фармаконадзора.
Фармаконадзор представляет собой систему сбора данных о нежелательных явлениях и реакциях, связанных с применением лекарственных препаратов и вакцин. Первичную информацию предоставляют врачи, сбором и анализом занимается Росздравнадзор. Предположим, через какое-то время после применения лекарства человеку стало нехорошо. Он обращается к врачу. Если при этом сам пациент или врач усматривают в заболевании связь с применением препарата, то врач может направить обращение в систему Фармаконадзора. Это сообщение далее рассматривается экспертами Росздравнадзора, которые должны определить, возможна ли причинно-следственная связь между применением препарата и возникшим состоянием. Если они признают такую возможность, тогда это учитывается как нежелательная реакция на лекарственный препарат (или вакцину).
В сущности, перед нами та же система сбора данных по обращаемости, только с еще большим количеством препятствий. Надо ли говорить, что в случае побочной реакции далеко не всегда человек вообще обратится к врачу? Что настороженность людей в отношении побочных эффектов лекарств невелика (особенно когда им говорят, что их нет)? Надо ли говорить, что далеко не каждый врач будет искать в качестве причины заболевания побочные реакции? Что, даже сделав такое предположение, далеко не всегда врач будет писать в Росздравнадзор? Что некоторые врачи не делали этого ни разу за свою практику? Надо ли говорить, что только правильно написанное сообщение будет рассмотрено? Что эксперты Росздравнадзора мало что могут понять по короткому сообщению с мест? Очевидно, что эта система фиксирует лишь малую часть, лишь единичные случаи побочных реакций, что истинная их частота многократно превышает регистрируемую.
Подведем итог. С одной стороны, медицинская статистика занижает заболеваемость коронавирусной инфекцией. Множество легких, средних и тем более бессимптомных случаев не регистрируется. Происходит это везде по-разному, и чем крупнее статистическая сумма, тем менее она достоверна. Из-за этого кажущаяся летальность заболевания значительно превышает реальную. С другой стороны, мы не видим значимого снижения заболеваемости и смертности на фоне вакцинации хотя бы 50% населения даже в эпоху до пришествия «омикрона». Наконец, система сбора данных о побочных реакциях на вакцины регистрирует лишь их малую часть.
Выходит, опасность заболевания преувеличена, польза вакцинации неочевидна, а риск ― недооценен. И то, что мы доказываем здесь аналитически, миллионы наших сограждан понимают интуитивно и практически, потому что видят бесчисленные примеры этого в окружающей их жизни. Видят, как работает система. И привыкли, что ко всему, навязываемому сверху, надо относиться с недоверием. Потому что если система разрушена, то откуда возьмется хорошо работающий отдельный элемент? И нам видится совершенно закономерным то, что принуждение к вакцинации, которая с приходом новых штаммов становится всё более бессмысленной, рождает в народе тихое и молчаливое, но нарастающее сопротивление.
