Душа пошла «налево». О новом спектакле Кургиняна «Другой»
Один из комментаторов в YouTube написал под отзывом на спектакль Кургиняна: «Вот бы зрители в конце сняли маски и обнялись, тогда бы цель точно была достигнута!» Это и правда хорошая сверхзадача для постановки. За это даже штраф можно заплатить: всем скинуться.
В этом крике измученной карантином души — вся ее потребность: ощутить реальное единство с себе подобными, обратиться к чему-то внутри себя, уже до предела сдавленному. На это «что-то», на самом деле, и есть единственная надежда в мире, ополчившемся против человека.
Один из зрителей после премьеры сравнил «коронавирусный» мир с клещом: задача — вытягивать из человека душевные и физические силы. И единственный способ прекратить — обратиться к истокам национальной катастрофы — распаду СССР, которая и сделала «пандемический» мир возможным. Ни за что бы Советский Союз не позволил подобной аферы и издевательства, как не позволил бы массу других преступлений: бомбежки Югославии, гражданские войны на территории России, множество других конфликтов.
Александр Блок, с которым многое связано в спектакле Кургиняна «Другой», написал о России:
Какому хочешь чародею
Отдай разбойную красу!
Пускай поманит и обманет, —
Не пропадешь, не сгинешь ты.
И лишь забота затуманит
Твои прекрасные черты.
В каком-то смысле Кургинян полемизирует с Блоком. «Забота» на поверку оказалась попаданием на грань жизни и смерти, а желающих «бережно нести» крест «нищей России» почти не осталось. Одним из них, однако, является герой спектакля.
Задача героя в конечном счете смахнуть эту «заботу» с лица Родины, которая в спектакле представлена как София — Душа Мира и Премудрость Божья. Это, к слову, важнейшее понятие для русского религиозного сознания и, в частности, сознания эпохи Серебряного века.
Даже человек, не прочитавший в своей жизни ни одной книги, произносит «русская душа». В обиход не вошел «русский дух» — есть эта душа. А у нее есть свойства, понятные любому простому человеку: податливость, прихотливость, доходящая порой до похотливости, готовность соблазняться. Она может быть любящей матерью, а может — вздорной девицей. В ней по природе ее нет постоянства. В этом задумка Создателя, делающего жизнь человека предельно свободной, а значит и предельно опасной.
Страны, как люди. Они тоже могут отдаться этой душевной благостности, которая, как и для человека, если у него нет духовного стержня, может привести к катастрофе. Так и произошло с СССР.
Дело не в мировой закулисе. Не в экономике. Не в политических перипетиях. Дело в походе той самой души «налево». И миллионы людей, потерянных в гражданских войнах, социальных неурядицах и депрессии, — результат прежде всего этого похода.
Виноваты люди, которые Софию отпустили. Что делать? Возвращать из этого похода. Она так просто не вернется. Об этом и спектакль.
О каких бы высоких материях ни шла речь, от ее возвращения зависит жизнь каждого из нас. От того, как мы влюбляемся, женимся и находим работу. Как отвечаем на вызов смерти, несправедливости и другие фундаментальные проблемы.
Как вернуть душу на путь праведный? Понятно только, что это возможно, если страдание героя и жертва окажутся сильнее упоения Софии соблазном, и в конечном счете тьмой, как в спектакле. Что вспомнить душа может, кто она есть, только если на нее подействуют частицы прошлого — живые и вечные. Символом этих частиц в спектакле стали обломки сгоревшего «Яка».
Могут ли актеры в мистерии проделать всю работу за зрителя и добыть искомое для всех? Не могут. Благодать может быть возвращена, только если критическая масса сделает мистерию «общественной», какой она всегда и была — что в Элевсинах, что в средневековой Европе.
Звучит страшновато, но, может, так жизнь единственным образом и получает настоящий смысл и шанс на выход из безвременья? Может, это одно и может быть по-настоящему интересно? Ведь, оставляя в стороне всякую философию, жить должно быть просто интересно, не правда ли?
