О «союзе мертвецов» и «цивилизованных насильниках» — Сталин об Украине

Вопрос о том, кто виноват в реинкарнации нацизма после его уничтожения в ходе Великой Отечественной войны, в мире всплыл как-то неожиданно для массового обывателя, притом что глобальная повестка на протяжении 70 с лишним лет была явно антифашистской.

Старт специальной военной операции по денацификации и демилитаризации Украины для российской общественности стал громом среди ясного неба. Теперь, спустя 10 месяцев после ее начала, когда уже очевидно, что первоначально заявленные сроки проведения СВО провалены, а совокупный Запад стремительно фашизируется, сливаясь в экстазе с неонацистской Украиной, вопрос о причинах реинкарнации фашизма в Европе стал невероятно острым.

Почему и каким образом Украина превратилась в передовой отряд нацистского реванша?

Западные кураторы киевского режима навязывают миру и нам свою версию ответа: дескать, во всем виноваты основатели Советского государства — Владимир Ленин и Иосиф Сталин. Это они якобы заложили «мины» под фундамент СССР, допустив саму возможность выхода союзных республик. Якобы именно Ленин и большевики, дав национальным республикам право на самоопределение в 1917 году, а позднее поощряя развитие национальных окраин, создали предпосылки к возникновению неонацизма на Украине.

А значит, в отрыве Украины от России с последующим превращением ее в анти-Россию виноваты сами русские и больше никто. (Подробному анализу того, как именно конструировалась «украинская нация», посвящен цикл статей «Украинство. Кем и зачем оно сконструировано».)

На наш взгляд, такие обвинения не просто заведомо ложны и идеологически предвзяты, но, что гораздо более важно, они носят откровенно манипулятивный характер.

Во-первых, какой смысл обсуждать те или иные старые правовые «мины», если для ликвидации СССР оказалось достаточно подписать Беловежские соглашения, весьма сомнительные с точки зрения законности? Сколько «мин» было заложено ими — и не сосчитать. Да и вообще, Советского Союза уже 30 лет как нет, за это время можно было уже «разминировать» все что угодно — однако тема поднимается снова и снова. Разумеется, только для того, чтобы свалить с больной головы на здоровую.

Во-вторых, нет смысла отрицать, что национальный вопрос для огромной России (как и для любого многонационального государства) всегда был и остается одним из сложнейших вопросов внутренней политики. И что его нельзя рассматривать отдельно от идеологического слагаемого или вне исторического контекста. Тем более, что именно Ленин и Сталин проделали огромную работу, чтобы внести в национальный вопрос максимальную теоретическую ясность. А в плане его практической реализации, пожалуй, никто после Сталина не смог достигнуть большего.

В связи с этим на фоне прошедшего 21 декабря дня рождения Сталина и на пороге предстоящего столетия с момента создания СССР предлагаем читателю хотя бы в общих чертах разобраться с тем, как именно формулировали и решали вопрос о национальностях два основателя СССР — Ленин и Сталин.

Прежде всего, необходимо определить термины и понятия.

Согласно ленинскому определению, данному им в работе «О праве наций на самоопределение» в мае 1914 года, «под самоопределением наций разумеется государственное отделение их от чуженациональных коллективов, разумеется образование самостоятельного национального государства».

Отметим при этом, что сам термин «право наций на самоопределение» впервые прозвучал на Берлинском конгрессе 1878 года и не является изобретением большевиков, как это зачастую пытаются подать их противники.

Более того, в этой же работе Ленин признавал, что включение пункта «права наций на самоопределение» есть в чем-то вынужденная мера, обусловленная историческим контекстом: «Только слепой может не видеть пробуждения целого ряда буржуазно-демократических национальных движений, стремлений к созданию национально-независимых и национально-единых государств. Именно потому и только потому, что Россия вместе с соседними странами переживает эту эпоху, нам нужен пункт о праве наций на самоопределение в нашей программе. <…> Если мы не выставим и не проведем в агитации лозунга права на отделение, мы сыграем на руку не только буржуазии, но и феодалам и абсолютизму угнетающей нации».

И наконец, Ленин считал, что «с точки зрения демократии вообще как раз наоборот: признание права на отделение уменьшает опасность „распада государства“». Почему? Потому, что только право на отделение гарантирует, что союз наций в объединенном государстве будет по-настоящему свободным и добровольным, а не превратится со временем в угнетение одной нации другой.

Теперь определим, что такое «национальный гнет» — термин, который напрочь отсутствует в сегодняшней обиходной риторике, однако является чуть ли не самой частой инвективой в сторону России, мол, «Россия — тюрьма народов». Термин впервые появляется в риторике Сталина на VII (апрельской) Всероссийской конференции РСДРП (б), которая состоялась 12 мая 1917 года, где прочитал доклад по национальному вопросу.

Итак, согласно сталинскому определению,

«Национальный гнет — это та система эксплуатации и грабежа угнетенных народов, те меры насильственного ограничения права государственности угнетенных народностей, которые проводятся империалистическими кругами. Все это в целом дает картину той политики, которую принято называть политикой национального гнета».

А ведь как раз вокруг этого понятия (понимаемом зачастую превратно и даже извращенно) и строится антисоветская пропаганда в ее противоречивой непосредственности: дескать, «Российская империя до прихода большевиков расцветала», но одновременно народы почему-то оказались «порабощенными». Почвой для таких двусмысленностей всегда является неопределенность, с которой Сталин борется в каждом своем тексте.

Так, в докладе 1917 года он говорит:

«Первый вопрос — каковы те классы, опираясь на которые, та или иная власть проводит свою политику национального гнета? Для решения этого вопроса необходимо понять, почему в различных государствах существуют различные формы национального гнета, почему в одном государстве национальный гнет более тяжел и груб, чем в другом. Например, в Англии и в Австро-Венгрии национальный гнет никогда не принимал погромных форм, но он существовал в виде ограничений национальных прав угнетенных народностей, между тем как в России он принимает нередко форму погромов и резни».

Далее следует усиление тезиса докладчика: «…можно сказать, что чем ближе к власти старая земельная аристократия, как это было в старой царистской России, тем сильнее гнет и тем безобразнее его формы».

Казалось бы, западные пропагандисты могли бы просто взять тексты Сталина и использовать их для антироссийской пропаганды, но этого не происходит. Почему? Например, потому, что это не вписывается в логику шельмования СССР и Сталина, состоящую в превращении борцов с угнетением — в угнетателей.

Спустя год после того, как большевики взяли власть в разваливающейся империи, Сталин пишет статью «Октябрьский переворот и национальный вопрос», которая была опубликована в двух номерах газеты «Правда» № 241 и 250 от 6 и 19 ноября 1918 года. В ней автор в совершенно новой исторической ситуации, возвращается к теме национального угнетения:

«В эпоху буржуазной революции в России (в феврале 1917 года) национальное движение на окраинах носило характер буржуазно-освободительного движения. Веками угнетавшиеся и эксплуатировавшиеся „старым режимом“ национальности России впервые почувствовали в себе силу и ринулись в бой с угнетателями. „Ликвидация национального гнета“ — таков был лозунг движения. Окраины России мигом покрылись „общенациональными“ учреждениями. Во главе движения шла национальная, буржуазно-демократическая интеллигенция. „Национальные советы“ в Латвии, Эстонском крае, Литве, Грузии, Армении, Азербайджане, на Северном Кавказе, в Киргизии и Среднем Поволжье; „Рада“ на Украине и Белоруссии; „Сфатул-Церий“ в Бессарабии; „Курултай“ в Крыму и Башкирии; „автономное правительство“ в Туркестане, — вот те „общенациональные“ институты, вокруг которых собирала силы национальная буржуазия.

Речь шла об освобождении от царизма, как „основной причины“ национального гнета, и образовании национальных буржуазных государств. Право наций на самоопределение толковалось как право национальной буржуазии на окраинах взять власть в свои руки и использовать февральскую революцию для образования „своего“ национального государства».

Из написанного здесь следует, что право на самоопределение для окраин России получено ими в результате Февральской Революции. То есть когда большевиков и Ленина на горизонте еще не было видно! Однако, продолжает в той же статье Сталин, уходя от Сциллы царизма, ведомые буржуазией народы России попали прямиком в пасть к Харибде империализма.

«Дальнейшее развитие революции не входило и не могло входить в расчеты упомянутых выше буржуазных институтов. При этом упускалось из виду, что на смену царизма идет оголенный, лишенный маски, империализм, что он, этот империализм, является более сильным и более опасным врагом национальностей, что он представляет основу нового национального гнета», — добавляет Сталин.

Двусмысленная власть в России после Февраля, объединившая буржуазные и империалистические группы, довела до того, что «зарождавшиеся буржуазно-национальные государства, не успев расцвесть, начинали отцветать», писал Сталин в 1918 году.

Следующая цитата демонстрирует один из революционных подходов большевиков, который стал возможен в силу реально демократического характера коммунистической идеологии, бросающей вызов реликтам скончавшегося царизма и неоформляющейся невнятной идеологии пришедшей новой буржуазно-империалистической власти после февраля 1917-го. Невнятность и неоформляемость буржуазно-империалистической идеологии в России, пожалуй, является ее родовой чертой. Сталин же все время вносит ясность по различным практическим политическим вопросам.

«Первый вопрос: как устроить политическую жизнь угнетенных наций? На этот вопрос следует ответить, что угнетенным народам, входящим в состав России, должно быть предоставлено право самим решить вопрос — хотят ли они оставаться в составе российского государства или выделиться в самостоятельное государство.

Сейчас перед нами конкретный конфликт между финляндским народом и Временным правительством. Представители финляндского народа, представители социал-демократии требуют от Временного правительства возвращения народу тех прав, которыми он пользовался до присоединения к России. Временное правительство отказывает в этом, не признавая финляндский народ суверенным», — говорит Сталин в уже упоминавшемся нами докладе по национальному вопросу в 1917 году.

Подчеркнем, что когда в январе 1918 года советское правительство было вынуждено признать независимость Финляндии, возглавляемой буржуазным правительством Свинхувуда, Сталин, выступая на заседании ВЦИК 4 января 1918 года, пожурил финских коммунистов за то, что «финские социал-демократы только ввиду нерешительности и непонятной трусости не предприняли решительных шагов к тому, чтобы самим взять власть и вырвать из рук финской буржуазии свою независимость…» То есть вопрос о самоопределении нации, по мнению большевиков, может решить только нация целиком, или ее наиболее существенная часть — трудящиеся. В противном случае в руках национальной буржуазии право на самоопределение превращается в инструмент шантажа и деструкции.

Сделав это замечание на полях, вернемся к докладу Сталина. Нижеследующая цитата из него наглядно демонстрирует принцип большевистского демократического подхода — твердая определенность позиции по ключевым вопросам:

«На чью сторону мы должны стать? Очевидно, на сторону финляндского народа, потому что немыслимо признание насильственного удержания какого бы то ни было народа в рамках единого государства. Выставляя принцип права народов на самоопределение, мы поднимаем тем самым борьбу против национального гнета на высоту борьбы против империализма, нашего общего врага».

Сталин и дальше так же четко расставляет акценты в принципиальных политических вопросах:

«Вопрос о праве наций на свободное отделение непозволительно смешивать с вопросом об обязательности отделения наций в тот или иной момент. Этот вопрос партия пролетариата должна решать в каждом отдельном случае совершенно самостоятельно, в зависимости от обстановки.

Признавая за угнетенными народностями право на отделение, право решать свою политическую судьбу, мы не решаем тем самым вопроса о том, должны ли в данный момент отделиться такие-то нации от российского государства. Я могу признать за нацией право отделиться, но это еще не значит, что я ее обязал это сделать. Народ имеет право отделиться, но он в зависимости от условий может и не воспользоваться этим правом».

Подчеркнем, что само по себе право на отделение не означает, что можно просто объявить о своем выходе и дело с концом. Для выхода из единого государственного организма должна быть прописана процедура. И то, что такая процедура не была прописана ни Лениным, ни Сталиным, как раз и говорит о том, что никто из них и представить не мог, что кто-то добровольно захочет отделиться от СССР.

Итак, как же Сталин предлагал снять «насильственные ограничения с права на государственность» у различных народностей?

«Как быть с теми народами, которые захотят остаться в рамках российского государства? …партия предлагает устройство областных автономий для областей, которые не захотят отделиться и которые отличаются особенностями быта, языка, как, например, Закавказье, Туркестан, Украина. Географические границы таких автономных областей определяются самим населением сообразно с условиями хозяйства, быта и пр».

Оговоримся, что когда в 1922 году встал вопрос о создании единого союзного государства (будущего Советского Союза), то первоначально предложенная Сталиным модель подразумевала именно вхождение остальных республик в состав России на правах автономий. И только встретив упорное сопротивление украинских и грузинских националистов, Ленин выдвинул альтернативный вариант — создание федерации равноправных союзных республик.

Да, все понимали, что это уступка так называемым «независимцам». А что, разве могли большевики тогда собрать страну другим способом? Центробежные тенденции окраин, возникшие при царском правительстве и резко усилившиеся после Февральской революции, нельзя было игнорировать. Их нужно было каким-то образом обуздать. Какие альтернативные подходы к решению национального вопроса существовали в то время, при условии, что будучи нерешенным, этот вопрос ставил под угрозу существование каждой советской республики перед объединенной мощью Запада?

«В противовес областной автономии существует другой план, который давным-давно рекомендуется Бундом, и прежде всего Шпрингером и Бауэром, выставляющими принцип культурно-национальной автономии. Я считаю, что этот план для социал-демократии неприемлем. Сущность его состоит в следующем: Россия должна превратиться в союз наций, а нации — в союз лиц, стянутых в единое общество, независимо от того, в каких районах государства они ни жили. Я считаю этот план для социал-демократии неприемлемым.

План этот в высшей степени неудобен и нецелесообразен. Дело в том, что развитие капитализма рассеяло, оторвало от наций целые группы лиц, разбросанных по разным углам России. При национальной разбросанности, создавшейся в силу экономических условий, стягивать отдельных лиц данных наций — значит заниматься делом искусственной организации наций, конструированием наций. Заниматься же искусственным стягиванием людей в нации — значит стать на точку зрения национализма».

Такая позиция Сталина демонстрирует неприемлемость для большевиков перехода на националистические рельсы.

Чтобы подчеркнуть контраст с тем, что собой представляет современная политика реального национального гнета, доходящего до геноцида русского населения в Донбассе и на Украине, приведем слова Сталина о будущей политике СССР в отношении национальных меньшинств.

«Наконец, остается вопрос о национальных меньшинствах. Их права должны быть ограждены специально. Поэтому партия требует полного равноправия по школьным, религиозным и другим вопросам, отмены всяких ограничений для нацменьшинств», — пишет Сталин. И это было реализовано, как мы знаем.

Здесь обозначен один из существенных вопросов, позиции по которым у большевиков и нацистов контрастно различны. Большевики объявляют о равноправии всех и создают школы для всех, а нацисты запрещают образование и общение на родном языке для отдельных групп населения.

Значит, заявляет Сталин, создаются автономные национальные государства, внутри которых провозглашается равноправие всех народов, а за счет чего будет произведена сборка этих различных государственных образований в одно целое и удержание их в таком состоянии после ухода царизма с исторической сцены?

«Мы должны решить вопрос о том, как организовать пролетариат разных наций в одну партию. Один план — рабочие организуются по национальностям, — сколько наций, столько и партий. Этот план был отвергнут социал-демократами. Практика показала, что организация пролетариата данного государства по национальностям ведет только к гибели идеи классовой солидарности. Все пролетарии всех наций организуют в один неразрывный пролетарский коллектив».

Такой виделась форма государственной сборки в мае 1917 года, то есть до того, как большевики взяли власть в России.

«Итак, наша точка зрения на национальный вопрос сводится к следующим положениям: а) признание за народами права на отделение; б) для народов, остающихся в пределах данного государства, — областная автономия; в) для национальных меньшинств — особые законы, гарантирующие им свободное развитие; г) для пролетариев всех национальностей данного государства — единый нераздельный пролетарский коллектив, единая партия», — подвел итог в докладе Сталин.

Так чем же на самом деле являлись перечисленные Сталиным положения, которые кто-то называет «минами»? По существу, они относятся к числу тех краеугольных камней советской государственности, которые удерживали всю конструкцию наднационального идеократического государства СССР от развала.

Действия партии большевиков не разошлись со словами после их прихода к власти. Приведем цитаты из Декларации прав народов России, которая была опубликована в газете «Правда» 2 ноября 1917 года, а подписана председателем Совнаркома Владимиром Ульяновым (Лениным) и наркомом по делам национальностей Иосифом Джугашвили (Сталиным). В ней говорится:

«В эпоху царизма народы России систематически натравливались друг на друга. Результаты такой политики известны: резня и погромы с одной стороны, рабство народов — с другой.

Этой позорной политике натравливания нет и не должно быть возврата. Отныне она должна быть заменена политикой добровольного и честного союза народов России».

Важная деталь, подчеркнем еще раз, игнорируемая сегодня хулителями Ленина и большевиков, заключается в том, что до Февральской революции ни о каком равенстве народов речь не шла. Национальная же политика буржуазии после Февраля в Декларации характеризуется как политика провокаций:

«В период империализма, после Февральской революции, когда власть перешла в руки кадетской буржуазии, неприкрытая политика натравливания уступила место политике трусливого недоверия к народам России, политике придирок и провокаций, прикрывающейся словесными заявлениями о „свободе“ и „равенстве“ народов. Результаты такой политики известны: усиление национальной вражды, подрыв взаимного доверия», — сказано в декларации прав народов России, подписанной Лениным и Сталиным.

Сегодня эта формулировка может быть почти без изменений применена к политике Запада на постсоветском пространстве.

«Этой недостойной политике лжи и недоверия, придирок и провокаций должен быть положен конец. Отныне она должна быть заменена открытой и честной политикой, ведущей к полному взаимному доверию народов России», — говорится далее в Декларации.

«Только в результате такого союза могут быть спаяны рабочие и крестьяне народов России в одну революционную силу, способную устоять против всяких покушений со стороны империалистско-аннексионистской буржуазии.

Исходя из этих положений, первый съезд советов в июне этого года (1917 — прим. ред) провозгласил право народов России на свободное самоопределение», — сказано в декларации прав народов России.

То есть буржуазия, имея огромные материальные возможности, не смогла заявить что-либо привлекательное для населявших территории разваливающейся Российской империи народов. Результатом ее усилий стало «усиление национальной вражды и подрыв взаимного доверия между народами». Доверие, доверие, доверие… Большевики все время говорили о доверии и дружбе народов — и действительно добивались этого. В современной политике о ценности доверия уже совсем забыли.

Приведем основные начала Декларации прав народов России:

«Исполняя волю этих съездов, Совет Народных Комиссаров решил положить в основу своей деятельности по вопросу о национальностях России следующие начала:

1) Равенство и суверенность народов России; 2) Право народов России на свободное самоопределение, вплоть до отделения и образования самостоятельного государства; 3) Отмена всех и всяких национальных и национально-религиозных привилегий и ограничений; 4) Свободное развитие национальных меньшинств и этнографических групп, населяющих территорию России».

Первое начало — признание достижений Февральской революции. Второе начало — доведение принципа самоопределения народов до конца. Третье и четвертое начала — принципиальный отказ от национализма.

Здесь есть один «нюанс» — и он касается позиции Сталина по Украине. Во время беседы с Сергеем Бакинским, которая состоялась 6 декабря 1917 года и была опубликована в № 198 газеты «Правда», Сталин сказал:

«Власть в крае, как и в других областях, должна принадлежать всей совокупности рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.

Что касается автономии Украины, она должна быть полной, не стесняемой комиссарами сверху. Недопустима никакая опека, никакой надзор над народом украинским.

Власть советам на местах — это та революционная заповедь, от которой мы не можем отказаться, и мы не понимаем, как может Рада спорить против аксиом.

Вопрос о советской власти в центре и на местах не допускает никаких уступок. Иного способа образования краевой власти и иной ее формы я себе не могу представить. Мне не понятно недоверие Рады к идее советской власти».

Итоги Октябрьской революции для Сталина носят абсолютный характер. Народы свободны, но свободу народам обеспечивает власть Советов, а не какая-нибудь другая власть. Власть Советов на Украине — это власть прежде всего украинских советов. Это власть тех людей, которые жили на территории Украины. Так что украинский народ тогда реализовывал свое право на самоопределение свободно и самоопределился в сторону союза с русским народом. А доверие и дружба народов возможны тогда, когда эти народы управляются силами, одинаковым образом понимающими политику в отношении национального вопроса.

«Тов. Бакинский — Это недоверие объясняется тем, что по конструкции и по составу Рада далеко не демократическое учреждение.

Тов. Сталин — Это должно быть так. Это видно еще из того, что Рада сверху присоединяет к себе все новые и новые губернии, не спрашивая жителей этих губерний, хотят ли они войти в состав Украины.

Мы все здесь думаем, что в таких случаях вопрос должен и может быть решен лишь самим населением путем референдума. Поскольку Рада этого не делает, а совершенно произвольно и сверху аннектирует новые губернии, она сама разоблачает себя, как организацию не демократическую.

Съезд советов Украины должен дать, между прочим, мнение о способе опроса населения по вопросу о принадлежности к той или иной области».

В этой цитате обсуждается крайне важный вопрос о механизме включения области в то или иное государственное образование. В частности, механизм включения губерний, осколков Российской империи, в состав будущего СССР. Союз формировался в том числе и как реализация народами права на самоопределение. Эта Декларация позволила свести воедино то, что начало распадаться после крушения царизма в России.

Важно отметить, что в начавшемся в декабре 1917 года конфликте между Советами рабочих, солдатских и крестьянских депутатов Украины и Генеральным секретариатом Рады сторонники последней обвиняли Совет Народных Комиссаров в том, что тот не дал украинскому народу взять власть в свои руки и свободно определить свою судьбу.

Именно это обвинение заставило Сталина начать регулярно выступать на разных площадках и давать свою оценку этому конфликту. Так, в опубликованной в газете «Правда» № 213 от 26 декабря 1917 года статье «От народного комиссара по делам национальностей. Ответ товарищам украинцам в тылу и на фронте» говорится:

«По каким вопросам возник конфликт? Говорят, что конфликт возник по вопросу о централизме и самоопределении, что Совет Народных Комиссаров не дает украинскому народу взять власть в свои руки и свободно определить свою судьбу. Верно ли это? Нет, неверно. Совет Народных Комиссаров добивается именно того, чтобы вся власть на Украине принадлежала украинскому народу, т. е. украинским рабочим и солдатам, крестьянам и матросам. Советская власть, т. е. власть рабочих и крестьян, солдат и матросов, без помещиков и капиталистов, — это, именно, и есть та самая народная власть, за которую борется Совет Народных Комиссаров. Генеральный секретариат (Рады — прим. ред.) не хочет такой власти, ибо он не желает обойтись без помещиков и капиталистов. В этом, а не в централизме, вся суть.

Совет Народных Комиссаров с самого начала стоял и продолжает стоять на точке зрения свободного самоопределения. Он ничего не имеет даже против того, чтобы украинский народ выделился в независимое государство. Об этом он заявлял официально несколько раз. Но когда самоопределение народа смешивают с самодержавием Каледина, когда Генеральный секретариат Рады пытается представить контрреволюционные бесчинства казачьих генералов как проявление народного самоопределения, — Совет Народных Комиссаров не может не заметить, что Генеральный секретариат играет в самоопределение, прикрывая этой игрой свой союз с Калединым и Родзянко. Мы за самоопределение народов, но мы против того, чтобы под флагом самоопределения протаскивали контрабандой самодержавие Каледина, вчера еще ратовавшего за удушение Финляндии».

Следующая цитата дополнительно подчеркивает, что право на самоопределение было настолько горячим вопросом, что о нем не могли не говорить обе стороны, только большевики предоставили украинскому и другим народам это право, а Рада лишь использовала соответствующую риторику.

«Нет, вопросы о централизме и самоопределении не имеют отношения к конфликту с Радой. Не вокруг этих вопросов возник спор. Централизм и самоопределение приплетены к делу Генеральным секретариатом искусственно, в виде стратегической уловки, рассчитанной на то, чтобы скрыть от украинских масс действительные причины конфликта», — пишет Сталин.

Реальный конфликт, настаивает Сталин далее, возник по трем пунктам.

Во-первых, Рада в лице Петлюры приказала всем украинским частям армии и флота возвращаться на Украину с фронтов Первой мировой. Что, по мнению большевиков, было равносильно дезорганизации всего фронта и срыву дела мира.

Во-вторых, отряды Генерального секретариата Рады начали разоружать отряды украинских Советов в Киеве, Харькове, Одессе и других городах.

В-третьих, Киевская центральная Рада отказалась пропускать советские войска, идущие в область Войска Донского по территории Украины на подавление не признавшего власть большевиков атамана Каледина, и чинила им препятствия.

Логично спросить: не является ли сегодня постановка вопроса о праве наций на самоопределение в том же ключе, в каком его использовали тогда противники большевиков, — такой же стратегической уловкой, как и тогда? Вот только в чем она заключается сегодня? Казалось бы, сегодня революционная ситуация отсутствует, нет большевиков, рвущихся к власти, а из общего только масштабный вооруженный конфликт. Или не только?

На следующий день после выхода обращения Сталина к украинцам в «Правде», 27 декабря 1917 года, Сталин выступает с докладом на заседании Центрального Исполнительного Комитета. Доклад так и называется: «О взаимоотношениях с Радой». В нем Сталин говорит:

«Может показаться странным, что Совет народных комиссаров, всегда решительно отстаивавший принцип самоопределения, вступил в конфликт с Радой, которая также исходит из принципа самоопределения. Чтобы понять происхождение этого конфликта, необходимо поставить вопрос о политической физиономии Рады. Рада исходит из принципа дележа власти между буржуазией, с одной стороны, пролетариатом и крестьянством — с другой. Между тем, как Советы отрицают такой дележ, отдавая всю власть народу, без буржуазии. Вот почему Рада противопоставляет лозунгу „вся власть Советам“ (то есть народу) свой лозунг „вся власть городским и земским самоуправлениям“ (т.е. народу и буржуазии)».

Отметим, что к моменту произнесения этого доклада на англо-французских переговорах в Париже в конце декабря 1917 года территория бывшей Российской империи была уже разделена на зоны влияния, и Германия не собиралась быть в стороне от этого дележа. Оставалось не более месяца до начала интервенции. В этих условиях вопрос о народном самоопределении — а значит, о принципах формирования государства — приходилось решать срочно.

«Говорят, что конфликт зародился на почве вопроса о самоопределении. Но это неверно. Рада предлагает установить в России федеративный строй. Совет же народных комиссаров идет дальше Рады, вплоть до права на отделение. Следовательно, разногласие между Советом народных комиссаров и Радой не в этом вопросе. Совершенно неправильно также утверждение Рады о централизме, как о пункте расхождения. Областные центры, построенные по типу Советов народных комиссаров (Сибирь, Белоруссия, Туркестан), обращались в Совет народных комиссаров за директивами. Совет народных комиссаров ответил: вы сами — власть на местах, сами же должны выработать директивы», — докладывал Сталин.

В сущности, Совнарком предложил областным центрам «брать столько суверенитета, сколько они смогут унести». Но только в эпоху перестройки сходное предложение закончилось развалом СССР, причем за директивами «места» обратились на Запад, а вот в 1917 году это же предложение породило такое объединение народов, за которым в будущем последовало то самое чудо советского индустриального рывка.

Так для чего надо было объявить «минами» нормы, обеспечивавшие единство СССР, который, справившись с интервентами, смог провести индустриализацию, а потом выстоять и победить в Великой Отечественной войне? Для чего нужна эта дискредитация? Ответ, по всей видимости, можно найти и в приведенных выше выступлениях Сталина: для провокаций и стравливания народов.

Между тем обстановка вокруг революционной России за короткий срок вновь поменялась. Ожидаемые большевиками революции в западных странах не произошли. Вместо этого к моменту подписания в марте 1918 года Брестского мира иностранная интервенция в России уже разворачивалась в Бессарабии, на Украине и в Крыму. 21 февраля 1918 года В. И. Ленин выступает со знаменитым коротким обращением под заголовком «Социалистическое отечество в опасности!», где в первом пункте озвученного постановления Совнаркома заявляет: «Все силы и средства страны целиком предоставляются на дело революционной обороны».

В этих условиях Сталин, в рамках полномочий наркома национальностей, начинает трансформацию своего политического языка.

14 марта 1918 года в газете «Известия ВЦИК» № 47 выходит статья Сталина с актуальным по сей день названием «Украинский узел». В ней Сталин переходит от категорий классовой борьбы к категориям народно-освободительной войны в условиях интервенции.

«В конце февраля, еще до заключения мира с Германией, Народный секретариат Украинской Советской Республики послал делегацию в Брест с заявлением о том, что он согласен подписать договор с германской коалицией, заключённый бывшей Киевской радой.

Представитель германского командования в Бресте, небезызвестный Гофман, не принял делегацию Народного секретариата, заявив, что не видит надобности в мирных переговорах с последней.

Одновременно с этим германские и австро-венгерские ударники, совместно с гайдамацкими отрядами Петлюры — Винниченко (представители Центральной Рады националистической Украинской Народной Республики — прим. ред), предприняли нашествие на Советскую Украину.

Не мир, а война против Советской Украины, — таков смысл ответа Гофмана», — пишет Сталин.

Нарком Советской Украины знал о кабальных условиях мира, на которые согласилась Киевская рада, и поддержал их, так ему нужно было перемирие на внешнем фронте. И если бы Германии нужно было только достать с Украины зерно и руду, чтобы успокоить протесты в своих городах, то проще всего было бы сесть за стол переговоров с представителями советов. Однако германское командование не признало демократическую власть советов, а решило иметь дело с нелегитимной Радой.

Именно этому вопросу Сталин придает особое значение:

«Тем не менее германское правительство, в лице Гофмана, отказалось вступить в мирные переговоры с Народным секретариатом, признанным всеми Советами Украины, городскими и сельскими. Союз с мертвецами, союз со свергнутой и изгнанной Киевской радой оно предпочло мирному договору с признанным украинским народом Народным секретариатом, единственно способным дать „нужное количество“ хлеба.

Это значит, что австро-германское нашествие имеет своей целью не только получение хлеба, но и, главным образом, — свержение Советской власти на Украине и восстановление старого буржуазного режима».

Невозможно не заметить, что при всей разнице сегодняшние процессы на Украине перекликаются с происходящими тогда, разве что степень деградации выше. Тогда Запад способствовал передаче власти от советов к буржуазии, а сейчас он способствует передаче власти от буржуазии к нацистам. Ну, а вопрос о зерне… От него и сейчас лихорадит мировую экономику.

«Это значит, что немцы не только хотят выкачать с Украины миллионы пудов хлеба, но пытаются ещё обесправить украинских рабочих и крестьян, отобрав у них кровью добытую власть и передав её помещикам и капиталистам. Империалисты Австрии и Германии несут на своих штыках новое, позорное иго, которое ничуть не лучше старого, татарского, — таков смысл нашествия с Запада», — писал Сталин.

Параллели между нашествием с Запада на Украину и татаро-монгольским игом нужны народному комиссару по делам национальностей в марте 1918 года для того, чтобы обратиться ко всему украинскому народу.

«Это чувствует, по-видимому, украинский народ, лихорадочно готовясь к отпору. Формирование крестьянской Красной Армии, мобилизация рабочей Красной гвардии, ряд удачных стычек с „цивилизованными“ насильниками после первых вспышек паники, отобрание Бахмача, Конотопа, Нежина и подход к Киеву, всё усиливающийся энтузиазм масс, тысячами идущих на бой с поработителями, — вот чем отвечает народная Украина на нашествие насильников», — пишет Сталин.

Уже здесь Сталин начинает движение к тому языку, с которым коммунисты обращались к народу во время Великой Отечественной войны, а на дворе шел тогда, напомним, пока еще 1918 год. Нет смысла дальше дробить острый и понятный язык Сталина, приведем развернутую цитату. И лишь добавим, что за право получить возможность обращаться к народу на этом языке любая власть должна еще серьезно заплатить. Сталин говорит в начале 1918 года:

«Против иноземного ига, идущего с Запада, Советская Украина подымает освободительную отечественную войну, — таков смысл событий, разыгрывающихся на Украине.

Это значит, что каждый пуд хлеба и каждый кусок металла придется брать германцам с бою, в результате отчаянной схватки с украинским народом.

Это значит, что Украина должна быть форменным образом завоёвана для того, чтобы получить немцам хлеб и посадить на трон Петлюру — Винниченко.

Короткий удар, которым немцы рассчитывали убить сразу двух зайцев (и хлеб получить, и Советскую Украину сломить), имеет все шансы превратиться в затяжную войну иноземных поработителей с двадцатимиллионным народом Украины, у которого хотят отнять хлеб и свободу.

Нужно ли добавить к этому, что украинские рабочие и крестьяне не пожалеют своих сил для героической борьбы с „цивилизованными“ насильниками?

Нужно ли ещё доказывать, что отечественная война, начатая на Украине, имеет все шансы рассчитывать на всемерную поддержку со стороны всей Советской России?

А что, если война на Украине, приняв затяжной характер, превратится, наконец, в войну всего честного и благородного в России против нового ига с Запада?

А что, если немецкие рабочие и солдаты в ходе такой войны поймут, наконец, что заправилами Германии руководят не цели „обороны немецкого отечества“, а простая ненасытность обожравшегося империалистического зверя, и, поняв это, сделают соответствующие практические выводы?

Не ясно ли из этого, что там, на Украине, завязывается теперь основной узел всей международной современности, — узел рабочей революции, начатой в России, и империалистической контрреволюции, идущей с Запада?

Обожравшийся империалистический зверь, сломивший себе шею на Советской Украине, — не к этому ли ведёт теперь неумолимая логика событий?..»

В первые годы закладки основания советской государственности большевикам, по-настоящему прочно связавшим себя с народами России, пришлось давать яростный отпор на полях сражений с интервентами и их пособниками внутри осколков развалившейся к октябрю 1917 года Российской империи — этим добывая себе право на существование в XX веке. И им это удалось!

А значит, сегодня пора заново вглядываться в большевистскую историю сборки государственности на основаниях, отвечающих требованиям их эпохи, а не отбрасывать походя тот опыт, который может еще оказаться спасительным.