ГЧП или... прощай, доступная и бесплатная медицина?

Не первый месяц в стране продолжается общественное обсуждение проекта «Стратегии развития здравоохранения РФ на долгосрочный период 2015–2030 годов». Документ был представлен Минздравом еще в декабре 2014 года и уже тогда вызвал неоднозначную реакцию среди экспертов. Одно из самых дискуссионных направлений стратегии — развитие государственно-частного партнерства (ГЧП) в здравоохранении.

Как следует из документа, Минздрав планирует «максимально перестроить находящуюся в федеральной собственности инфраструктуру здравоохранения, привлекая внебюджетные источники финансирования». А это, по замыслу авторов проекта, позволит государству максимально уйти от хозяйственных функций, передать эту обязанность частному бизнесу, оставив за собой только функцию контроля.

Чиновники объясняют такую меру тем, что государству всё тяжелее нести «бремя» содержания огромного количества социальных объектов. Говорится в этой связи, что панацеей от «кризисных тенденций в социальной сфере» должно стать внедрение в отечественное здравоохранение ГЧП.

Что же на самом деле стоит за предлагаемым Минздравом внедрением в наше здравоохранение системы ГЧП? Перед тем как перейти к обсуждению данного вопроса, коротко охарактеризуем, что такое государственно-частное партнерство в принципе.

1 июля 2015 года Госдума РФ приняла в третьем чтении федеральный закон «О государственно-частном партнерстве, муниципально-частном партнерстве в Российской Федерации». Уже 1 января 2016 года этот закон вступит в силу. «Из особенностей закона, — комментирует событие заместитель директора департамента инвестиционной политики и развития частно-государственного партнерства (ЧГП) М. Ярмальчук, — можно отметить: возникновение у инвесторов частной собственности на объекты ГЧП, гарантии окупаемости инвестиций частного партнера и снижение рисков оспаривания контрольно-надзорными органами соглашений о ГЧП».

«ГЧП направлено на реформирование государственной собственности в целях ее более органичного включения в систему рыночных отношений, — утверждает, в свою очередь, член Экспертного совета по ГЧП Министерства транспорта России В. Варнавский, — и являет собой альтернативу приватизации жизненно важных, имеющих стратегическое значение объектов государственной собственности».

Итак, выходит, что, с одной стороны, ГЧП является альтернативой приватизации, однако, с другой — предполагает передачу в собственность бизнесу объектов соглашения ГЧП. И вот тут я перехожу к обсуждению системы ГЧП в здравоохранении.

В России действует закон, жестко ограничивающий приватизацию социальных объектов. До последнего времени большинство социальных объектов (в том числе поликлиник и больниц) оставались государственными, что позволяло им осуществлять основную функцию — предоставлять российским гражданам бесплатную медицинскую помощь. Отметим также, что с точки зрения рынка поликлиники и больницы — очень привлекательные объекты недвижимости, с многомиллиардным финансовым оборотом. И вот именно эти «объекты недвижимости» Минздрав предлагает ввести в систему государственно-частного партнерства.

Основные доводы, которые обычно приводят сторонники продвижения ГЧП в систему здравоохранения, — это привлечение частного бизнеса как дополнительного источника инвестиций с «более эффективной системой управления и оптимизированными расходами». Предполагается, что бизнес не только осуществит реконструкцию и капитальный ремонт зданий медицинских учреждений и оснастит больницы и клиники новейшим оборудованием, но и привлечет в сферу здравоохранения инновационные технологии. И что (внимание!) двигать бизнесом в случае внедрения системы ГЧП будет не что иное, как «заинтересованность в социальном результате». Ссылка, при этом, делается на развитые страны Западной Европы.

Действительно, в ряде так называемых «развитых стран» Запада государство в условиях ГЧП оказывает существенное воздействие на деятельность хозяйствующего субъекта, то есть на частный бизнес. Государство утверждает и контролирует общие правила работы, тарифы и другие нормативы.

Отечественные сторонники ГЧП тоже обещают многое. И в первую очередь то, что в ходе реализации модели ГЧП будет обеспечен «тот минимум социальных услуг, который у нас в стране гарантирован законодательно». Заявляется также, что в больницах, работа которых будет организована по модели ГЧП, установят «специальные нормы обязательного объема бюджетного обслуживания пациентов с полисами обязательного медицинского страхования (ОМС) и на оказание высокотехнологичной медицинской помощи (ВМП)».

Однако оказывается, что эта «норма» будет составлять не более 20–30 процентов от общего объема предоставляемых медицинских услуг в предприятиях ГЧП. То есть, по сути, значительная часть медицинской помощи по факту окажется платной. И лишь незначительный (причем наименее доходный) остаток медицинских услуг сохранится в бесплатной категории обслуживания по обязательному медицинскому страхованию (ОМС).

Ряд экспертов обращают внимание на часть 1-ю 41-й статьи «Основного Закона о ГЧП», где ни слова не говорится о том, что социальным учреждениям, действующим в рамках ГЧП «запрещено взимать плату за услуги». И подчеркивают, что российский бизнес давно придерживается известного принципа «что прямо не запрещено, то, следовательно, — разрешено!»

«Участники ГЧП по действующей российской конституции не обязаны оказывать бесплатную помощь, — комментирует А. Саверский, президент Лиги защитников пациентов, — это обязанность только государственных и муниципальных учреждений». Саверский уверен, что отказ государства от управления муниципальными медицинскими учреждениями — ни что иное, как «сворачивание бесплатной медицины и дополнительная возможность заработка для частного бизнеса».

Но и это еще не всё!

Совершенно очевидно, что бизнес, «вливая» инвестиции в социально значимые объекты (в рассматриваемом нами случае — в объекты здравоохранения), будет стремиться их окупить, претендуя на большую часть прибыли.

Причем, «отбивать» эти деньги он будет опустошая не только кошельки наших граждан, но и бюджет государства. Требуя от государства, например, повысить тарифы ОМС, что, собственно, уже и происходит. Эксперты в связи с этим преду­преждают, что внедрение ГЧП ведет к значительному увеличению расходов на здравоохранение со стороны федерального и региональных бюджетов. Говорится также, что государство само рискует превратиться в инвестора частного бизнеса.

Приведу пример. На московском медицинском рынке давно известна компания «Медси». В 2012 году «Медси» совместно с государственным унитарным предприятием (ГУП) «Медицинский центр Управления делами мэра и Правительства Москвы» создала совместное предприятие. В результате, компания «Медси» получила от города три больницы, четыре поликлиники и три санатория, оцененные аудиторами в сумму свыше 6 млрд рублей. За государством оставлен блокирующий пакет размером в 25,02 % объединенной компании.

Говорилось, что образование новой медицинской структуры значительно улучшит качество и доступность медицинской помощи для населения. Предполагалось также, что для модернизации объектов «Медси» привлечет иностранные инвестиции. Однако получить желаемое не удалось. И в условиях начавшихся экономических трудностей компания вошла в режим экономии и конфронтации с представителями государственного партнера. В итоге в качестве инвестора выступило само государство.

Собственно говоря, ничего в этом нового, тем более — страшного, нет. Если, конечно, государство берет на себя обязанность обеспечить население качественной и доступной медицинской помощью. Однако ситуация состоит в том, что сегодня пациент с полисом обязательного медицинского страхования (ОМС) попасть в клиники «Медси» в принципе не может. Поскольку «Медси» превратилось полностью в коммерческое предприятие.

То есть декларируется, что в рамках ГЧП произойдет привлечение инвестиций в госсектор из частного бизнеса. Но по факту происходит ни что иное, как передача этому бизнесу государственных активов.

Эксперты в связи с этой и другими подобными историями говорят о том, что, внедряя систему ГЧП, государство либо потеряет контроль над медицинскими объектами, либо само превратится в частного предпринимателя.

Так, например, Федеральное государственное бюджетное учреждение (ФГБУ) «Поликлиника № 1» взяла в аренду пять помещений по московской льготной программе и уже ведет прием населения на коммерческой основе. Причем цены здесь на многие виды медицинских услуг даже значительно выше, чем в частных клиниках.

Не менее катастрофическая ситуация складывается, когда в систему ГЧП вводятся муниципальные аптеки. Речь идет о том, что в России уже формируется система, когда такие совместные предприятия отказывают в выдаче лекарств льготным категориям пациентов. Фактически, оплаченные из бюджета льготные лекарства перепродаются нуждающимся категориям граждан. Об этом, кстати, говорил во время «прямой линии» в апреле 2015 года Президент В. Путин.

Итак, внедрение системы государственно-частного партнерства ведет к передаче бизнес-структурам государственных медицинских учреждений. Фактически в стране идет завуалированный процесс приватизации, когда частные компании наделяются правомочиями собственности, которые им передает государство в рамках определенных проектов. Что подразумевает не только владение и эксплуатацию частными компаниями учреждений (остающихся формально государственными), но и извлечение прибыли.

Не менее тревожно и то, что с внедрением ГЧП отечественная медицина и здравоохранение в целом окончательно превращаются из конституционной обязанности государства в услугу. А услуга, как известно, в отличие от обязанности, будет оказываться строго по прейскуранту и на условиях того, кто ее оказывает. Что касается российских граждан — то они окончательно будут лишены права на доступную и бесплатную медицинскую помощь.

И в заключение. В июне Президент В. Путин потребовал от Минздрава дать объяснение по поводу увеличения смертности населения страны в 2015 г.

В экспертном сообществе существуют две противоположные точки зрения, объясняющие этот негативный тренд.

Первая (эту версию настойчиво отстаивает Минздрав) — увеличение роста смертности является следствием увеличения средней продолжительности жизни и роста числа пожилых людей. В связи с этим утверждается, что «рождаемость, а также миграция не спасут нас от депопуляции, поскольку доля высокой смертности в этом процессе составляет 65 %, а на низкую рождаемость приходится всего 35 %».

То есть утверждается, что негативный тренд вызван объективными демографическими причинами, и переломить его в ближайшее время не представляется возможным. Одним словом, рост смертности населения страны будет продолжаться.

Но существует точка зрения независимых экспертов, которые считают, что рост смертности в стране вызван «серьезными просчетами в проводимой в последние годы политике в сфере здравоохранения». А если конкретно — «переводом здравоохранения из социальной сферы в экономическую».

В результате в стране стремительно растут объемы платных медицинских услуг, многие из которых совершенно беспрепятственно вытесняют бесплатные. И затраты населения в этой сфере постоянно растут. Больные тратят на лекарства в 2 раза больше, чем ОМС и бюджет вместе взятые. Как следствие, граждане попросту перестают лечиться или занимаются самолечением со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Означает это только одно — что заявленная в Конституции РФ «бесплатность и доступность медицинской помощи» с введением системы ГЧП фактически перестает быть таковой.