От Ивана Ильина до Коли из Уренгоя
Ситуация с выступлением группы российских школьников в Бундестаге породила естественную волну неприятия высказанных там трактовок и оценок событий Великой Отечественной войны. Эта реакция была во многом стихийной и потому показательной.
Замечательно, что российское общество не приняло озвученных фальсификаций своей истории. Замечательно, что западники, вставшие на защиту этих фальсификаций, еще раз продемонстрировали обществу свою русофобскую суть. Замечательно, что экспертные обсуждения выступления школьников, реакции общества, а также позиции западников поставили вопрос о необходимости пересмотра многого, в том числе и системы образования в России, а также системы патриотического воспитания. Все верно. Но надо ведь понять, что все случившееся является естественным результатом глубоко системных процессов, которые идут в России уже более четверти столетия. И свести все к недостаткам системы образования и воспитания патриотизма было бы неверным.
Тут надо вспомнить, что все это случилось в год столетия Великой Октябрьской социалистической Революции. Позорную невнятность общественного обсуждения этого юбилея, которое прошло на фоне роста активности антисоветчиков всех толков и мастей, можно было бы отнести к попыткам власти сгладить остроту вопросов, связанных с исторической преемственностью современной России, в условиях предстоящих выборов президента в 2018 году. Об этом говорит и неоднократно продекларированный на разных уровнях призыв окончить «гражданскую войну».
Но при этом на экраны центральных каналов вышли пошлые и анти-исторические сериалы на тему Революции. Вдобавок в центре Москвы в присутствии президента Путина и Патриарха Кирилла был открыт памятник жертвам политических репрессий. Я уже не говорю о той явной диспропорции в сторону противников советской преемственности России в предоставлении слова в эфирах центральных каналов.
Все это явным образом вступает в противоречие с декларируемой целью осмыслить, понять, усвоить советские уроки и идти вперед. И дело тут не в попытке уравновесить явным поощрением антисоветчиков неминуемости включения в общественную повестку дня темы Революции, ее величия и результатов. Нет. Речь идет о гораздо большем. О наличии в элите постсоветской России общего антисоветского консенсуса, который и порождает неизбежность того общего антисоветского фона в разговоре о Революции. Культивирование антисоветских семян в течение уже более четверти века не может не давать своих всходов, даже в общественных группах, разделяющих во многом и советские ценности.
Так на полях московской Конференции «Революция 1917 года: мифы и реальность», которая состоялась 6 ноября, я стал свидетелем беседы группы ее гостей. Поводом для нее стали приведенные в одном из докладов цитаты из Ивана Александровича Ильина, в которых тот очень комплиментарно отзывался о нацизме. В ответ на эти творческие «достижения» белоэмигрантского публициста его поклонники сказали весьма странные вещи. Буквально прозвучало следующее: «Но ведь он как бы как-то и где-то признал ошибочность своих оценок». Эти слова были скорее вопросом, чем утверждением и говорившие скорее хотели верить в то, что Ильин действительно что-то пересмотрел в своих взглядах. На Конференцию пришли гости, для которых советский опыт и советский этап истории в той или иной мере близок и дорог. Но тем не менее они горой встали на защиту Ильина, забыв не только его симпатии к фашизму, но и яростный антисоветизм. Причем можно с уверенностью утверждать, что эти две грани творчества Ильина неразрывно связаны друг с другом. И для начала надо разобраться с тем, что и когда Ильин писал о фашизме.
В работе «Национал-социализм. Новый дух», написанной для парижского «Возрождения» в 1933 году Ильин успокаивает своих читателей, говоря, что после прихода к власти в Германии нацистов все не так страшно, как может показаться.
«Европа не понимает национал-социалистического движения. Не понимает и боится», — говорит Ильин и берется объяснить Европе и своим читателям суть происходящего. Читаем дальше: «Прежде всего, я категорически отказываюсь расценивать события последних трех месяцев в Германии с точки зрения немецких евреев, урезанных в их публичной правоспособности, в связи с этим пострадавших материально или даже покинувших страну». Но ведь любая форма фобии, в том числе и антисемитизм, являются показателем сильного нездоровья общества. А ставшее государственной доктриной, как это случилось в Германии, подымает это нездоровье на совершенно новый уровень общественных угроз. Ильин это не видит, и следующие ниже строки объясняют, отчего:
«Да и странно было бы; если бы немецкие евреи ждали от нас этого. Ведь коммунисты лишили нас не некоторых, а всех и всяческих прав в России; страна была завоевана, порабощена и разграблена; полтора миллиона коренного русского населения вынуждено было эмигрировать; а сколько миллионов русских было расстреляно, заточено, уморено голодом». То есть Ильин рассматривает нацизм и фашизм только с точки зрения соответствия этих явлений своему внутреннему антибольшевизму. Остальное его просто не волнует. Он видит в приходе к власти нацистов лишь «движение национальной страсти и политического кипения, сосредоточившееся в течение 12 лет, и годами, да, годами лившее кровь своих приверженцев в схватках с коммунистами. Это есть реакция на годы послевоенного упадка и уныния: реакция скорби и гнева. Когда и где такая борьба обходилась без эксцессов?... Мы советуем не верить пропаганде, трубящей о здешних „зверствах“». То есть, по факту, он все эти эксцессы оправдывает и призывает подождать, прежде чем выносить суждения.
Кстати, очень часто мы слышим от рупоров пропаганды современного украинского неонацизма те же призывы подождать и не обращать внимания на отдельные эксцессы. Мол, революция на Украине еще не окончилась, и отдельные зверства вовсе не являются показателем чего бы то ни было. Преемственность подходов налицо.
Читаем дальше: «Весь мир не видел и не знал, сколь неуклонно и глубоко проникала в Германию большевистская отрава. Не видела и сама немецкая масса. Видели и знали это только три группы: коминтерн, организовывавший все это заражение; мы, русские зарубежники, осевшие в Германии; и вожди германского национал-социализма». То есть совершенно очевидно, что Ильина в фашизме волнует только одно — созвучие его личного антисоветизма с антикоммунизмом фашистов. И таких цитат много. Вот еще несколько из них, которые я оставлю без комментариев:
«А если бы вся организаторская способность германца, вся его дисциплинированность, выносливость, преданность долгу и способность жертвовать собою — оказались в руках у коммунистов, что тогда?».
«Что сделал Гитлер? Он остановил процесс большевизации в Германии и оказал этим величайшую услугу всей Европе».
«И европейские народы должны понять, что большевизм есть реальная и лютая опасность; что демократия есть творческий тупик; что марксистский социализм есть обреченная химера».
Говоря об устанавливающейся нацистской диктатуре, Ильин снова успокаивает читателей: «эти новые распоряжения и законы, изливающиеся потоком на страну, касаются только публичных прав, а не частных или имущественных. В них нет никакой экспроприирующей тенденции, если не считать опорочения прав, приобретенных спекулянтами во время инфляции и возможного выкупа земель, принадлежащих иностранным подданным. О социализме же в обычном смысле этого слова — нет и речи». Что пишет Ильин? Что нацистам можно простить все, пока они не трогают право господ на свое господство. А то, что при этом ущемляются гражданские права и общественные свободы — не велика беда, ведь все это ради «священной» для Ильина войны с коммунистами.
Говоря о «духе национал-социализма», Ильин восторгается его религиозностью, не замечая, что она неоязыческая, и даже находит родство этого духа с «нашим белым движением». А ведь единственное, что их связывает — это накаленный антибольшевизм.
«Удаляется все, причастное к марксизму, социал-демократии и коммунизму; удаляются все интернационалисты и большевизаны; удаляется множество евреев, иногда (как, например, в профессуре) подавляющее большинство их, но отнюдь не все…» Снова и снова Ильин нас возвращает к этой главной, на его взгляд, заслуге нацизма — его антикоммунизму. За что ему, согласно Ильину, можно простить все.
Теперь надо привести взгляды Ильина на фашизм уже после окончания Второй мировой войны. Уже после всех явленных зверств по отношению к России и гуманизму вообще. Притом что и сам Ильин вкусил все «прелести» эксцессов, оправданных им в 1933 году. Уже на следующий год он был вынужден бежать из Германии от преследований гестапо через Францию в Швейцарию.
Обратимся к статье 1948 года «О фашизме», вошедшей в сборник «Наши задачи»: «Фашизм есть явление сложное, многостороннее и, исторически говоря, далеко еще не изжитое. В нем есть здоровое и больное, старое и новое, государственно-охранительное и разрушительное. Поэтому в оценке его нужны спокойствие и справедливость. Но опасности его необходимо продумать до конца».
Ниже Ильин перечислил, на его взгляд, главные ошибки нацизма:
«1. Безрелигиозность.
2. Создание правого тоталитаризма.
3. Установление партийной монополии.
4. Уход в крайности национализма и воинственного шовинизма.
5. Смешение социальных реформ с социализмом.
6. Впадение в идолопоклоннический цезаризм».
Это всё, что смог увидеть негативного в фашизме и нацизме религиозный мыслитель и гуманист Ильин? Это считают достаточным его сегодняшние почитатели? А ведь еще надо прибавить, что Ильин был одним из идеологов РОВСа, члены которого замарались соучастием в преступлениях фашизма. Более того, эта организация просто рвалась воевать в рядах Вермахта против Советской армии и народа.
Но вернемся к Ильину, который уже после всего кошмара нацизма и трагедии, которой обернулось его нападение на Россию, уже после приговора Нюрнбергского трибунала в той же статье 1948 года, где он признает «некоторые ошибки» нацизма, позволяет себе сказать следующее:
«Фашизм возник как реакция на большевизм, как концентрация государственно-охранительных сил направо. Во время наступления левого хаоса и левого тоталитаризма — это было явлением здоровым, необходимым и неизбежным».
Этими словами он перечеркнул все попытки современных поклонников Ильина представить его в качестве кающегося грешника. Ильин настаивает на том, что фашизм был «явлением здоровым, необходимым и неизбежным». И в этом повторяет все свои суждения 1933 года.
Возвращаясь к обсуждению общей антисоветской идеологической парадигмы и результатам ее доминирования в общественной дискуссии последних десятилетий, надо сказать, что Ильин — один из немногих авторов, которого неоднократно цитирует глава российского государства в своих посланиях Федеральному собранию. Таких цитирований было как минимум три:
в 2005 году: «Государственная власть, — писал великий русский философ Иван Ильин, — имеет свои пределы, обозначаемые именно тем, что она есть власть, извне подходящая к человеку...»;
в 2006 году: «Известный русский мыслитель Иван Ильин, размышляя о базовых принципах, на которых должно прочно стоять Российское государство, отмечал, что солдат есть звание высокое и почетное»;
в 2014 году: «Приведу в этой связи одну цитату: „Кто любит Россию, тот должен желать для нее свободы; прежде всего свободы для самой России, ее международной независимости и самостоятельности“… Иван Ильин».
Конечно, радует, что наблюдается некая динамика оценки Ильина со стороны Путина: от «великого русского философа», до простого упоминания его имени. Но ведь сам факт цитирования автора, позволявшего себе приведенные выше оценки нацизма, не может не огорчать. Но, кроме огорчения, это все наводит и на определенные мысли. Нет, не о том, что Путин ценит Ильина именно за его комплементарность нацизму. Я не думаю, что глава государства знаком с творчеством Ильина за пределами приведенных им цитат. Но вот о накаленном и непримиримом антисоветизме Ильина Путин и его референты знают. И именно потому последние вводят в тексты главы государства цитаты Ильина. Разве нет высказываний на нужные темы у иных авторов? Почему именно Ильин?
Потому что это соответствует той самой антисоветской консенсусной элитной рамке, установленной в нашей стране еще во времена перестройки. Эта рамка объединяет, кстати, и западников-русофобов, вставших на защиту бундестагских гастролей российских школьников, и державников, которые этими выступлениями возмутились. Эта рамка пока еще чужда для большей части населения страны. Но тут ключевое слово — «пока». Такая длительная пропаганда антисоветизма не может не приносить своих плодов. И наши дети в Бундестаге, порочащие нашу историю, — это еще цветочки.
Потому что надо сказать о главном — о неминуемом тренде, которому подвержен антисоветизм в принципе. Его и продемонстрировал выше Ильин — оправдание фашизма и, в конечном итоге, русофобия. И потому печально известные выступления школьников — это не только следствие недостатков системы образования и патриотического воспитания, но и логичное развитие указанного тренда антисоветизма. По-другому и быть не может, если четверть века внушать обществу, что коммунизм — это зло, а советский период — трагедия!
В этой логике все достижения СССР будут в общественном сознании неминуемо проблематизироваться, вплоть до характера Великой Отечественной войны и Победы в ней. Как ни учи детей обратному, если общественный консенсус антисоветский, то в советском периоде рано или поздно не останется ничего позитивного. А раз народ смог превратиться из русского в советский, то, видимо, и с самим народом что-то не так. Да ведь и Бердяев видел созвучие идей коммунизма с чем-то в великой русской культуре. Но коммунизм ведь зло! И тогда сама культура, причастная к этому злу, также имеет нечто порочное.
Слава Богу, что пока что такой логики придерживается весьма незначительная группа деятелей в России. Она, можно сказать, маргинальна. Но при этом она входит в ту самую консенсусную элитную рамку и обладает весьма ощутимым влиянием в обществе, а главное, информационным и финансовым ресурсом.
И разве не эта же логика привела на Украине к объединению идей декоммунизации и дерусификации?
И разве на наших экранах не стало уже позволено выступать с откровенно русофобскими высказываниями как иноземным гостям, так и «внутренним эмигрантам»?
На фоне этих высказываний путаные речи школьников в Германии — это еще просто недоразумение. То ли еще будет, если мы, наконец, не разорвем эту антисоветскую рамку! И если не взглянем на нашу историю не глазами Ильина, Солженицына и других деятелей, ослепленных своей идеологизированностью, а беспристрастным взглядом гражданина, наделенного горячим сердцем патриота.
