Павлин учился петь дистанционно — интервью
Дистанционное обучение с помощью видеоконференций — это в принципе большое лукавство. А дистанционное обучение педагогов мгновенно приведет к развалу педагогического образования в России.
При этом в получении качественного образования по любому направлению усилится роль репетиторов и частных школ — про всеобщее образование можно будет просто забыть.
О своем опыте дистанционного обучения студентов и перспективах продолжения работы в таком формате, а также о проблемах, к которым ведет дистанционное образование, ИА Красная Весна рассказала кандидат филологических наук, доцент Томского государственного педагогического университета Людмила Нагорная.
Сразу скажу, что я против дистанционного обучения.
КПД такого обучения снижается более чем на половину. В мою студенческую пору популярным был следующий анекдот: «Чем соловей отличается от воробья? — Соловей окончил консерваторию очно, а воробей заочно». Сейчас я бы добавила: а павлин из известного мультфильма («Какой такой павлин-мавлин? Не видишь — мы кушаем») учился дистанционно.
Мы уже имели опыт подобного обучения. В 1993 году начала работать международная школа иностранных языков ЕШКО [Европейская Школа Корреспондентского Обучения]. У них были очень хорошие учебники с разумными упражнениями и заданиями, учащиеся их добросовестно выполняли и отсылали на проверку. Однако, поскольку личной встречи с преподавателями не происходило, во многих случаях слушатели в ответ ничего не получали. Приходя сдавать выпускной экзамен в близлежащий вуз (такое существовало правило), люди выясняли, что говорить на иностранном языке они не могут совсем. Я несколько раз была свидетелем подобного провала.
Теперь мы вроде имеем связь со студентами, но это явно ошибочное мнение. Перед собой видишь черные квадраты с именами и/или фамилиями, а иногда со странными заменителями имен, например: никто-некто. Студенты могут поместить и фото домашних любимцев. При этом есть реальная возможность для студентов покинуть свой пост у экрана компьютера и заняться более важным для них делом.
Проконтролировать студентов «на дистанте» преподаватель не имеет никакой возможности.
Не все студенты могут или хотят подключить видеоизображение. На мои просьбы включить камеру и «выйти из тени» могут аргументировать свой отказ тем, что у них нет камеры или она внезапно сломалась, а у девушек «не та прическа». Поэтому очень трудно угадать, отвечают ли они на вопросы сами или просто читают заранее подготовленную или предоставленную преподавателем информацию.
Непросто организовать обратную связь. Реакцию студентов я не вижу. Часто мой вопрос повисает в воздухе. Очень трудно вовлечь в обсуждение студентов, которые отмалчиваются.
Если студенты начинают отвечать, то определить, кто это делает, проблематично, особенно, если на связи находятся 30–40 человек. Второй год я работаю со студентами групп третьего курса, а как они выглядят, я до сих пор не знаю.
И студенты, и преподаватели вынуждены по 7–9 часов сидеть перед компьютерами. Даже в выходные.
Кроме того, время на подготовку к дистанционному занятию для преподавателя возрастает в два-три раза. Мне приходилось проводить у компьютера по 7–9 часов ежедневно за поверкой домашних заданий даже в выходные дни (замещала заболевшую коллегу).
Студенты тоже не в восторге от многочасового сидения за компьютером. Некоторые из них объясняли мне, как им сложно выполнять задания по всем предметам, сидя за компьютером по нескольку часов в день. У всех болели глаза.
Случалось так, что некоторым студентам приходилось отключаться от моего занятия, чтобы не мешать своим товарищам по комнате в общежитии «присутствовать» на их лекциях и практических занятиях. Даже у студентов, живущих дома, далеко не всегда получается организовать свое рабочее место и режим тишины, если в семье есть другие студенты и школьники. А когда в общежитии у трех студентов в комнате занятия в одно время, это вообще невозможно.
В прошлом учебном году мы поняли, что даже технически не были готовы к переходу на дистанционное обучение.
Письменные задания очень немногие студенты писали от руки, остальные просто печатали. Проверять печатный текст, конечно, проще, но очень часто студентам не хватает целеустремленности и добросовестности выполнить задание самим, поэтому они копируют работы друг у друга. Я не говорю про ошибки, но когда во всех работах в конце одного и того же предложения точка стоит после пробела, а одно и то же слово в середине предложения написано с прописной буквы, это наводит на мысль о «плагиате». Когда студенты пишут в тетрадях, то, по крайней мере, работают рукой и, надеюсь, головой.
В прошлом учебном году мы поняли, что даже технически не были готовы к переходу на дистанционное обучение. Прежде всего не было технического оснащения. Срочно пришлось закупать недостающие комплектующие для организации учебного процесса и искать людей, которые их установят и обучат ими пользоваться. Только спустя некоторое время вузы стали предлагать свои услуги.
Конечно, презентации, карты и картинки можно показать и на видеоуроках. Однако откуда преподаватель возьмет оборудование для проведения физических, химических и биологических опытов на дому?
Похоже, что после дистанционного образования не так просто будет вернуться к нормальному, классическому.
Я считаю, что за время затянувшейся дистанционной работы в вузах качество знаний значительно снизилось. Про иностранных студентов могу честно сказать, что результат их обучения можно определить термином tabula rasa, то есть «чистая доска» — можно начинать всё сначала, как будто они и не учились совсем. Староста этой группы сама призналась: «Мы ничего не делаем».
Страдает объективность оценки знаний. Я не вижу, кто сидит рядом со студентом, если даже есть камера. Мне пришлось принимать экзамены по трем теоретическим курсам дистанционно у наших «туристов от образования», обучавшихся в Польше, Германии, Японии. Разделив весь материал на три-четыре части, я подготовила тесты по каждой из них и ввела ограничение по времени. Из пяти сдающих экзамены студентов четвертого курса лучшие баллы набрала студентка, которая никогда не дотягивала до отметки «отлично» по двум другим теоретическим курсам, преподаваемым мною в классической форме.
При проверке последнего теста я допустила ошибку, исправив правильный ответ на неправильный. Однако, подумав, я решила эту ошибку повторить во всех работах и посмотреть, кто возмутится. Возмутились те, кто и должны были это сделать, — двое отличников. Но снижать отметки остальным я не имею права — они же выполнили практические и тестовые задания правильно.
Учитель из интересной личности получает уникальную возможность стать придатком компьютера.
После затянувшегося дистанционного обучения студентам долго не удается войти в колею. Некоторые не хотят возвращаться в аудитории. Они привыкли к безнадзорности, возможности создавать видимость присутствия на занятиях. К тому же все устали от изоляции и соскучились по товарищам, поэтому разговоры на занятиях приходится терпеть как неизбежное зло.
Если наше дистанционное обучение затянется, то уже и так снизившийся уровень нашего образования снизится еще больше. Только единицы смогут преодолеть все трудности самостоятельно.
Речь идет не только о своевременной помощи преподавателя. В аудитории студенты допускают ошибки и вместе ищут способы их устранения. У обучающихся есть возможность поучиться на ошибках других, услышать мнения своих товарищей по обсуждаемому вопросу, получить в свой адрес критику не только от преподавателя, но и от сокурсников.
Лучше, чем тысяча дней прилежной учебы, один день с великим учителем.
Наша страна уже не раз перекраивала и ломала созданную систему образования «до основанья, а затем» создавала нечто новое. Ведь известно, что новаторы в образовании наносят даже больше вреда, чем приносят пользы. Зачем всех заставлять работать одинаково? Есть сложившиеся подходы, методы и научные походы, которыми владеют миллионы учителей. Из них только 10% смогут работать, как Шатилов, Сухомлинский, Амонашвили и другие видные педагоги. Это же можно сказать и о дистанционной системе обучения. Учитель при этом из интересной личности имеет возможность стать придатком компьютера.
Хочется напомнить японскую мудрость: «Лучше, чем тысяча дней прилежной учебы, один день с великим учителем». Конечно, хороший ученик будет хорошо знать предмет при любой системе обучения, но у хорошего преподавателя он будет знать его лучше, особенно, если он видит его в реальности.
Кроме того, очень важно, особенно для студентов педагогических вузов, видеть преподавателя в аудитории, чтобы быть готовыми работать со школьниками в классе.
Зачем дистанционно учиться в региональных вузах, если можно точно так же учиться в лучших столичных?
Если нам действительно грозит переход к тотальному дистанционному обучению, то роль репетиторов и частных школ возрастет, и наша система образования будет напоминать конкурс родительских кошельков и родительской сознательности. Немногие родители смогут позволить себе качественное образование для своего ребенка. А там, где нет хорошего образования, нет и технического, научного, культурного прогресса, а следовательно, процветания страны.
И в конце мне хочется обратить внимание еще на один момент: дистанционное образование — это закат томской высшей школы. Многие выпускники томских школ захотят получить диплом центрального вуза. Если уж учиться дистанционно, так в Москве, Санкт-Петербурге или, на худой конец, в Новосибирске. Если таких желающих будет много, то все бюджетные деньги уйдут в центр, увеличив количество бюджетных мест в центральных вузах. Возможно, привлекут 5–6% томских преподавателей, а остальные будут уволены за ненадобностью.
В честность перехода на дистанционное обучение я лично не верю. Мы уже потеряли много педагогических вузов, которые были объявлены нерентабельными, убыточными из-за того, что они не зарабатывали деньги. Я же — патриот Томска, Томского педагогического университета и своего факультета иностранных языков.
