Войной стало всё
Сергей Кургинян и Александровская коммуна представили свое новое исследование — коллективную монографию «Украинство»
Пожалуй, главный вопрос для того, кто сейчас не на фронте, — это чем помочь фронту. Спроси представителей разных профессий, разного социального положения и вероисповедания в России — и выяснишь, что каждый, кто еще не попал под каток потребления, ищет свой личный, экзистенциальный ответ на ситуацию. И дело здесь не только в боевых действиях, ведущихся совсем близко. Дело в кризисе русского общественного сознания, не позволяющем воевать в полную силу: всей государственной системой, всей экономикой — всем миром (а русские иначе не побеждают, тем более оставшись одни против всего Запада).
Новое, существенно дополненное издание коллективной монографии «Украинство» под редакцией философа, политолога, лидера движения «Суть времени» Сергея Кургиняна, представленное в Москве 4 марта с участием политиков, ученых, журналистов, стало ответом движения на этот кризис. Нежелание по-настоящему знать врага, его зловещие корни больше всего отдаляет победу над новым нацизмом.
Сергей Кургинян: Уважаемые собравшиеся! Я рад приветствовать всех на этой презентации. Благодарен всем, кто сюда пришел, для того чтобы заслушать то, что мы здесь сообщим. Я надеюсь, что мы не обманем ожидания собравшихся.
Мы живем в новую эпоху и каким-то образом должны научиться в ней себя вести по-новому, что не всегда просто. Я бы назвал эту эпоху эпохой, требующей от нас скромности, сосредоточения, сдержанности и решительности. Сокращенно получается «СССР». В эту эпоху никакие крупные собрания в парадных залах невозможны. Помимо всего прочего, в связи с тем, что сейчас происходит, я считаю допустимым собирать людей только в ситуации, в которой я могу гарантировать их 150-процентную безопасность. Когда-нибудь потом, возможно, опять появятся собрания, и не только в крупных залах, но и на стадионах, но это потом. Сейчас же вопрос состоит в том, как всё-таки нам себя вести в сложившейся ситуации, что делать.
Мне кажется, что, когда я говорю о скромности и обо всем прочем, то придется нам осознать, что, какой бы ни была существующая система, как бы она ни была построена — под совсем другие задачи, скажем, мирное сосуществование, а вовсе не под то, что сейчас происходит, — всё равно работать будет она. Она будет производить оружие, передвигать огромные массы войск, осуществлять дипломатическую и прочую работу, и нам, всем остальным, кто в эту систему не входит, нужно проявлять большую сдержанность и скромность по отношению к этому и никоим образом не выпячивать те молекулы новизны, которые формируются, как мы знаем. И которые абсолютно не должны входить в конфронтацию с тем, что представляет собой заскорузлую, усталую, огромную, неуклюжую систему, которая всё равно либо спасет страну и в каком-то смысле мир, либо обрушит.
Но внутри этой системы уже возникает новизна, и, в частности, в том, что здесь сейчас происходит, — это тоже присутствует. Так получилось, что единственную очень крупную монографию, отвечающую на вопрос концептуальной войны, то есть на вопрос, а что это, собственно, такое — вся эта Украина, с которой мы воюем, — написал наш центр или, как теперь уже надо говорить, Александровский трансдисциплинарный военный университет, который мы создаем. Это 120–130 людей, которые в течение ряда лет проходили обучение у меня лично. А я считаю, что будущее за трансдисциплинарными исследованиями. Эпоха чистой специализации прошла. Я крайне уважаю, подчеркнуто уважаю всех специалистов, которые знают языки, отдельные страны, конфессии и всё прочее. И всегда считал и считаю, что они безумно важны. Но существует сейчас нечто типа запроса на большую сводку, то есть на единое осмысление чего-то очень разного. Это требует другой специализации.
Какое-то время назад я много беседовал с руководителем трансдисциплинарного колледжа в Герцлии, огромного заведения, и понял, что где-то в недрах всей этой специализации уже происходит формирование всех этих трансдисциплинарных вещей. Одним из таких очагов стало Александровское поселение, по поводу которого есть много различных суждений, в том числе таких, скажем, эксцентрических, но я бы всё-таки предостерег от них: секта или что-нибудь еще. Потому что большинство из тех, кто пришел в Александровское поселение, — это люди, занимавшие разное положение, включая начальников управлений крупнейших корпораций, имеющих по несколько образований, окончивших несколько институтов, а вовсе не люди, которые прибежали закопаться в землянке и начать молиться. Это совсем другое, нечто диаметрально противоположное.
Что могут 120 человек, скованных железной дисциплиной, живущих и работающих вместе, непрерывно обучающихся и полных решимости сделать в условиях, когда ими руководят, может быть, и очень мягко, но достаточно тоталитарно? Вот это могут сделать. Вот то, с чем мы вас знакомим.
Вот это первые два тома, они называются: «Украинство. Актуальная международная игра» и «Украинство. Историко-политический и религиозный контекст». За что я отвечаю перед собравшимися? За то, что это — выверенные профессиональные исследования, отвечающие как международным стандартам, так и тому лучшему, что было в советскую эпоху, то есть со ссылочным аппаратом, проверенными цитатами и всем остальным. Это не всклокоченное исследование интернетного типа.
Зачем оно нужно? Мне кажется, что мы имеем дело с очень большим дефицитом понимания противника. Мы не понимаем, с кем воюем.
Я могу сказать твердо, что, когда ты вступаешь во взаимодействие с командирами батальонов или других военных частей, они спрашивают только об этом. И, если они об этом спрашивают, значит, до сих пор об этом не сказали достаточно внятно.
Мы понимаем, что им что-то говорят, мы уважаем всё, что говорится по телевидению и так далее. Но если всё время спрашивают, черт возьми, опять об этом, значит, что-то недоговорено, потому что никакая конкретная война без концептуальной не идет.
Как бы ни были важны, позарез важны танки, самолеты, живая сила, взаимодействие родов войск, тем не менее важнейшее слагаемое — это концептуальная война. Войной стало всё: история, идеология, философия, экономика.
Говорили раньше, что мы будем конкурировать по части топлива, а нам газопроводы взрывают! И где ж тут конкуренция, ёлки? Что-то другое имеет место. Война. Война стала всем.
Вот это исследование, я считаю, всё-таки отвечает или вносит свою скромную лепту в ответ на вопрос о том, а с кем же воюем.
Возможно, потом нужны какие-нибудь короткие брошюрки, в которых будет сказано 20 слов, но с этого не начинают. Пока первый шаг не сделают философы, методологи и прочие [эксперты], следующие шаги трудны.
Я затрудняюсь ответить на вопрос о том, почему именно здесь произошло создание и издание этих трудов. Будет еще четыре тома или пять. Почему здесь это произошло? Не знаю. Я с глубоким уважением отношусь к коллегам. Я считаю, что каждая, даже самая маленькая лепта понимания событий на Украине очень важна. И все, кто этим занимается, одинаково ценимы. Повторяю, наступила эпоха скромности, сдержанности и сосредоточенности. Но вышло так.
И мне кажется, понятно, почему. У нас есть колоссальный дефицит крупных think-tank (аналитических центров), которые есть у наших западных «партнеров». Или у кого-то еще. У нас большой дефицит крупных организаций, сплоченных, относительно молодых и готовых вместе брать какие-то интеллектуальные высоты. Вот то, что сформировалось за эти годы в Александровском, это такой think-tank. Без всякого даже оттенка маргинальности, абсолютно респектабельный, собранный, гипер-рабочий. Люди работают в принципе по 14 часов без выходных. Очень сплоченные мировоззренчески и научно. Это капля в море по отношению к тому, что надо, но, может быть, это та капля, которая запустит какую-нибудь реакцию? Кто знает?
У нас героически гибнут товарищи, воюющие на Донбассе. Каждая такая гибель для меня — это незаживающая рана. И мы считаем, что мы тоже должны воевать. Это наша война — интеллектуальная. Мы собрались для нее и ее ведем.
Я рад приветствовать здесь трех научных редакторов этого издания, потому что, на самом деле гордость моя состоит в том, что не я непрерывно в каком-то чаду это создавал. Создавали это люди в результате невероятной работы.
Это Андрей Берсенев, человек, который занимался физикой, математикой и естественными науками, но я знаю гуманитариев, которые, будучи по первой профессии естественниками, иногда создавали что-то совершенно новое. Андрей совершенно ушел в эту гуманитарную сферу. Я его хорошо понимаю, потому что я сам делал то же самое.
Это Ирина Кургинян, моя дочь, кандидат исторических наук, выпускница МГУ. И это Фёдор Кауфман, брянский историк с большим педагогическим опытом, который тоже достаточно сильно поработал с тем, чтобы перейти на трансдисциплинарную линию. Все эти трое, помимо того, что они окончили институты, достаточно долго учились у меня, а я повторяю, я считаю своей миссией создание трансдисциплинарной культуры в России.
Они предъявят вам некое содержание. Мы собрались для того, чтобы с большим интересом выслушать гостей, которые приехали. Но поскольку я понимаю, что и гости тоже собрались сюда, а не куда-то вообще, то всем нужен контент. Мы настроены серьезно. Мы настроены на такой средний эмоционально-закрученный тип обсуждения происходящего. Мы хотим здесь устроить мозговой штурм. Я думаю, что он не последний. Я думаю, что в ближайшее время при всей нашей абсолютной сдержанности, скромности и сосредоточенности на том, чтобы система победила, [подобный штурм] будет являть и что-то совершенно новое.
Меня спросят: «А что будет, если потом начнутся сбои?» Ну вот когда будут, тогда будем думать иначе. А сейчас вот эта сдержанность, скромность, сосредоточенность и решительность в том, чтобы восполнить то, чего не хватает. А не хватает вот этого.
Хочу сказать два слова по поводу Брянска, о котором сейчас говорят. Дорогие друзья, здесь сидят профессионалы и все помнят «Норд-Ост», Беслан, Будённовск и многое другое. По отношению к этому пока что наш смертельный враг демонстрирует минимализм. Но я не думаю, что это будет долго. У него есть потрясающие возможности, к тому же он славянский, с идеальным русским языком. Поэтому я лично, когда преподаю трансдисциплинарные дисциплины, преподаю одновременно и оперативно-разыскную работу, и всё, что связано с возможностями противодействия враждебным действиям, имеющим не только интеллектуальный, но и специальный характер.
Должен, однако, сказать, что пока что украинская сторона, чьи возможности не хочу преувеличивать, как-то более шустро занимается интеллектуальной стороной дела. Очень спекулятивно, омерзительно, но шустро. Мне кажется, что это связано с тем, что у них есть какой-то актив — омерзительный, но консолидированный, назовем его бандеровским. Это под миллион людей, которых сейчас спустили с поводка, и здесь сидящие люди, которые обожжены событиями в регионе, знают, как именно спустили и насколько сильно.
Ну вот, будем считать, что, может быть, в [этой презентации] есть какой-нибудь окорот [для этих бандеровцев] и путь к созданию нового актива.
Я вовсе не собираюсь говорить долго. Сейчас я предоставляю слово тем, кто создал это произведение, в качестве которого я абсолютно уверен как сын историка и человек, посвятивший свою жизнь специальным гуманитарным разработкам. Пожалуйста!
Ирина Кургинян: Здравствуйте. Мы скажем несколько слов и покажем фильм. Потому что историческая фактура, историко-политическая фактура — сложные. И мы всё-таки решили представить это в виде фильма, чтобы это как-то донести, чтобы это было понятнее, чем зачитывать доклады. Но по сути, это один большой доклад по поводу всего двухтомника.
Что касается вступительных слов, то, конечно, впервые, когда мы что-то исследуем, это настолько остро. То есть ты исследуешь буквально вот того, кто сидит в окопах, в период разгорающейся войны с этим врагом.
Во-вторых, когда мы исследовали, брали очень широкий круг источников. То есть мы смотрели все украинские источники. От архивных документов, публикаций организаций, различных интервью, мемуаров, которые выложены в интернете — они, чтобы агитировать, выкладывают, и там очень много интересного — до интервью и книг, сочинений, теоретических изысканий «азовцев»* и других необандеровцев, которые тоже выкладывают всё, чтобы пошире нести свои идеи. Мы это всё очень глубоко изучили. Доставали некоторые книги даже с Украины. Ведь сейчас, в постсоветское время, не так легко что-то найти в библиотеках аутентичное, последнее изданное на Украине.
Что касается общей концепции, конечно, мы не просто исследовали историю, а имели свою «опцию». То есть мы смотрели еще на те структуры, которые за всем этим стоят. Смотрели очень внимательно, научно смотрели.
Дальше я передаю слово другим товарищам.
Андрей Берсенев: Когда начинаешь заниматься вопросом украинства, то первое, что бросается в глаза — то, что поляна достаточно свободна. То есть в России этот вопрос, как ни покажется странным, практически не изучен. Да, есть публицистические работы в большом количестве, как правило, переполненные всевозможными фейками. Но тут дело даже не в каких-то ошибках в конкретных фактах, а в том, что там есть, как во всяком исследовании, какой-то взгляд на вещи, который, как нам кажется, сегодня недостаточен. Практически никем в России не говорится, что украинство — это именно нечто рукотворное. Некий конструкт, который позволил создать, как мы видим по этой войне, весьма плотную украинскую идентичность, и к чему хорошо бы нам присмотреться.
И, во-вторых, что она действительно, и это нужно понять, является врагом для России. Когда ведущие идеологи Украины, на которых там молятся, говорят, что Россия, Москва, является метафизическим врагом Киева, а вокруг этого строится всё, это значит, что они сами нам объявляют войну до победного конца. И они в этом воспитывают поколения. Они так мыслят на протяжении поколений. Это, конечно, уходит корнями гораздо дальше, чем 1941-й год, чем возникновение нацизма. Но конечно, это очень сильно маркировано вообще фашистским движением и нацизмом. И когда их ведущие идеологи заявляют о том, что Украина будет той точкой, откуда произойдет, как они говорят, редемонизация национал-социализма, это не шутки.
Когда сегодня в стенах Европарламента уже кричат: «Слава Украине!» — вместо того чтобы исполнять «Оду к радости» из Девятой симфонии Бетховена, это очень крупный замах. Я здесь говорю о фокусе. Фокус нашего исследования состоит именно в том, что это рукотворный конструкт, который рассматривает Россию как своего врага, с которым этот конструкт будет бороться до конца. Там нет другой цели. «Враги — москали». И создавалось это, к сожалению, на протяжении столетий. В этом участвовали и поляки, и Ватикан, и кто только не участвовал. В книге с этим всем можно ознакомиться. Но главное, что это всё собиралось. И что это очень-очень плотно. Что эти структуры обладают той плотностью, которой, к сожалению, в России сегодня не видно.
А это значит, что это будет разворачиваться и дальше. И сегодня мы видим украинство не в своем апогее, а в стадии разворачивания.
Там есть эмигрантские структуры… это просто накаленная ненависть к России. И главное, что они воспроизводятся. Они не теряют накал. Они научились сохранять накал ненависти к России, которая и воспроизводит эту украинскую идентичность. Собственно, на этом мы в книге сосредоточились, об этом и говорим.
Фёдор Кауфман: Добрый день. Действительно, существует огромное количество белых пятен в истории, не исследованы целые периоды или какие-то явления, без которых вообще невозможно понять, как передавалась, не десятилетиями, а столетиями ненависть ко всему русскому, к Москве. Там есть не только субъекты, есть определенные механизмы и структуры, которые воспроизводятся раз за разом, чтобы сохранять накаленную антирусскость и чтобы воспроизводить не только сам субъект, ядро этого ненавидящего Россию субъекта, но и периферию. Есть некие механизмы, которые Ватикан, Польша, Австро-Венгрия, нацисты используют и создают антирусскую Украину.
Мы попытались ряд этих белых пятен раскрыть уже в данном исследовании и будем это делать в следующих томах. «Украинство», которое сегодня мы представляем, это не просто переиздание сборника 2017 года, это фактически новое исследование. Ряд тем просто новые, их не было в 2017 году. А темы, которые сохранены, написаны шире, глубже, с бо́льшим количеством источников. И многие вопросы освещаются в России впервые. Мы предлагаем обсудить это. И будем дальше исследовать этот вопрос. Спасибо.
Сергей Кургинян: Ну, а теперь сама презентация. Поскольку я считаю, что собрались люди, заинтересованные в контенте, мы хотим насыщенно развернуть его, после чего обсуждать.
* — организация, деятельность которой запрещена в РФ.
