Психологический аспект украинской проблемы
Любой русский человек, которому пришлось прожить хотя бы пару лет на территории современной Украины, сталкивался с очень любопытным и трудно объяснимым явлением.
Практически на всей территории страны, за исключением ее западной части, так называемой Галиции, основным языком общения является русский. Граждане Украины в подавляющем числе случаев пользуются русским языком в быту и на производстве, читают литературу на русском и предпочитают фильмы, озвученные на русском. При этом они уверены, что их родным языком является украинский.
Любой русский человек, проявляющий элементарную любознательность и наблюдательность, обращал внимание, что хотя языковая среда при пересечении российско-украинской границы продолжает оставаться для него вполне комфортной, русской, большинство вывесок на улицах городов — на украинском языке. К кому обращены эти вывески, если люди общаются на русском языке? Всё это походило на какую-то странную игру.
Да, сельское население Украины часто использует в устной речи некое наречие, которое само оно называет суржиком, считая, что это смесь двух языков — русского и украинского. Однако принципиально никакая смесь двух языков невозможна по той причине, что языки отличаются друг от друга не набором слов, а синтаксисом, и два разных синтаксиса нельзя использовать в одном наречии. Возможно лишь сильное засорение одного языка словами из другого.
В подтверждение этого тезиса можно привести известный случай, когда советский филолог академик Л. В. Щерба почти сто лет назад, в 1928 году, приведя своим студентам искусственную фразу, в которой все коренные морфемы были заменены на бессмысленные сочетания звуков, попросил их определить язык, на котором была сказана эта фраза. Фраза эта выглядит так: «Глокая куздра штеко будланула бокра и курдячит бокрёнка». Студенты безошибочно определили, что написана она на русском языке. Они сделали такой вывод потому, что в построении этой фразы, в которой нет ни одного осмысленного слова, использован синтаксис русского языка. Как бы ни был засорен тот или иной язык чужеродными словами, эти слова будут использоваться с применением синтаксиса принявшего их языка. К примеру, получив в русский язык массу к месту или не к месту употребляемых слов из английского и изуродовав тем самым великий русский язык, мы всё равно употребляем эти чужие слова по правилам русского языка, говоря, например, «менеджеру», но не «оф менеджер» или «ту менеджер», и «менеджеры», но не «менеджерс».
Поэтому не будет ошибкой воспринимать суржик просто как сильно засоренный русский язык.
О том, какую роль играл, да и продолжает играть на современной Украине русский язык, говорят такие факты.
В книжных магазинах Украины, по крайней мере до 2014 года, почти не продавались книги на украинском языке, за исключением учебной литературы и книг для детей. В советское время наблюдалось обратное — книжные магазины Украины предлагали своим покупателям книги почти исключительно на украинском. По данным статистических справочников Книжной палаты Украинской ССР и Всесоюзной книжной палаты, не менее половины издаваемых в Украинской Советской Социалистической Республике книг печаталось на украинском языке. В некоторые периоды тираж украиноязычных книг достигал 80% от общего тиража издаваемой в республике литературы. По свидетельству очевидцев, нередким был выпуск переводов популярной иностранной литературы на украинском языке до того, как издавался перевод этих же книг на русском языке. Тем не менее книги на русском языке в украинских книжных магазинах в советское время не залеживались, а книги на украинском языке зачастую лежали мертвым грузом. А в постсоветский период отношение к книгоиздательству изменилось, стали издавать и предлагать читателям те книги, которые пользовались спросом, — и тиражи книг на украинском языке резко упали.
Подавляющее большинство запросов в самом популярном на Украине поисковике Google делается на русском языке. До 2014 года таковых было от 70% на Западной Украине до 94% в Донецкой области. После начала специальной военной операции доля запросов на украинском языке выросла, но всё равно не смогла преодолеть отметки в 35% от общего числа запросов — остальные 65% запросов по-прежнему делаются на русском.
В 2008 году американским Институтом Гэллапа (Gallup, Inc) было проведено на Украине любопытное исследование, по результатам которого эксперты института сделали вывод о том, что для 83% граждан Украины родным языком является русский. Им тогда предлагалось ответить на вопросы об их отношении к некоей бытовой технике. Изюминкой опроса было то, что опрашиваемые должны были выбрать для заполнения анкету на русском либо украинском языке. Эксперты особо оговаривали, что им совершенно безразлично, какую анкету возьмут респонденты, так как вопросы в обеих анкетах были идентичны. На самом деле экспертов не волновали ответы опрашиваемых — они оценивали лишь то, какой язык предпочтителен для граждан Украины. Анализ выбора языка и дал тот самый результат: 83% респондентов предпочли анкеты на русском.
Всё это не оставляет сомнений в том, что русский язык является родным для подавляющего большинства жителей Украины. Однако сами жители Украины с этим не согласятся. Другой опрос населения страны, проведенный в 2021 году Фондом «Демократические инициативы имени Илька Кучерива», в рамках которого, в отличие от опроса Гэллапа, вопрос о родном языке был задан респондентам прямо, показал, что 78% граждан Украины считают своим родным языком украинский. На западе страны этот показатель составил 97%, в центре — 88%. В южных регионах страны украинский оказался родным для 56% опрошенных, на востоке — для 59%.
У нас меньше всего желания обвинить граждан Украины в неискренности. Мы уверены, что граждане Украины, использующие в быту русский язык, читающие на нем книги и газеты, искренне считают украинский своим родным языком, хотя и знают его «со словарем». В чем же здесь дело?
Один из известных немецких философов Артур Шопенгауэр писал, что, «находясь в одинаковых обстоятельствах, люди всё же живут в разных мирах». Одно из объяснений этому в том, что внутреннее отношение к воспринимаемой реальности имеет для человека большее значение, чем сама эта реальность. Человек — не физический прибор, бесстрастно фиксирующий всё, что воздействует на его датчики. Он воспринимает мир опосредованно, через ту картину мира, которая сформирована в его сознании. Как говорит буддистская философия, каждый человек живет в своем «измерении» мира.
Шопенгауэр утверждал, что непосредственно человек имеет дело лишь со своими собственными представлениями, ощущениями и движениями воли, а явления внешнего мира влияют на него лишь постольку, поскольку ими вызываются явления во внутреннем мире. По словам Шопенгауэра, действительность, в которой живет человек, то есть всякий осуществившийся факт, состоит как бы из двух половин: из субъективной и объективной, столь же необходимо и тесно связанных между собою, как водород и кислород в воде. При тождественных объективных и разных субъективных данных или наоборот, получается две глубоко различные действительности.
Психологам известно, что в сознании каждого человека существует нечто вроде операционной системы компьютера; на нее «ложатся» прикладные программы, по которым осуществляются действия человека в различных обстоятельствах. Прикладные программы связаны с этой операционной системой и зависят от нее. Прикладные программы не взаимодействуют непосредственно с процессором компьютера, они работают с ним через операционную систему, и то, что не может быть воспринято операционной системой, не будет передано процессору.
Существующая в сознании человека модель мира или «измерение», в котором живет человек, является главной структурой, организующей мышление человека. Принимая какие-либо решения, человек предварительно — осознанно или неосознанно — делает на этой модели мысленные эксперименты, предсказывая последствия предпринимаемых далее реальных действий. Закономерности, по которым протекает этот мысленный эксперимент, связаны не столько с закономерностями внешнего мира, сколько с особенностями самой этой модели. Потому и решения, которые принимают люди в аналогичных обстоятельствах, могут кардинально отличаться. Мысленные эксперименты, которые проводят люди, предсказывая результаты своих решений, дадут разные результаты в силу того, что сама действительность воспринимается людьми по-разному.
«Прикладные программы» человека принимают сигналы, поступающие из реального мира, как бы пропуская их через фильтр его внутренней «операционной системы». Причем этот фильтр способен либо исказить сигнал, либо вовсе его заблокировать, если он не вписывается в то «измерение», в котором живет человек, в его модель мира. Сигнал не должен подорвать представление человека о себе и о мире. Сознание человека хорошо вооружено для того, чтобы не допустить подрыва внутренней модели мира, ибо повреждение ее грозит деструкцией личности человека: человек с разрушенной моделью мира оказывается полностью дезориентированным, он как бы повисает без опоры.
Советский психолог Рада Грановская, развивавшая понятие модели мира, писала: «Без внутреннего протеста человек воспринимает только то, что в какой-то степени отвечает организации его внутреннего мира, что находится в соответствии с ранее сформированными в Модели Мира ценностями и схемами». Если же возникает противоречие с этими ценностями и схемами, то включаются психологические защиты. Грановская понимала их как своеобразную цензуру, которая «просеивает всю информацию, которая поступает в человека, и сравнивает то, что пришло, с ценностями» его внутреннего мира. То, что нарушает эти ценности, эта цензура не пропускает. Каждый тип психологической защиты по-своему перерабатывает травмирующую информацию, трансформирует и усекает ее, в результате чего травмирующая информация в сознание человека не поступает, а «объективность восприятия мира резко снижается, становится весьма сомнительной». Но зато таким образом обеспечивается устойчивость модели мира.
Граждане Украины, использующие в быту русский язык, предпочитающие читать и писать на русском языке и даже не владеющие как следует украинской «мовой», но при этом искренне считающие, что эта «мова» — их родной язык, вкладывают в само понятие «родной язык» не тот смысл, к которому мы привыкли. Для большинства людей родной язык — это тот язык, на котором человек произнес первые слова, к которому он привык с детства, использование которого для него наиболее естественно. Понятно, что для подавляющего большинства граждан Украины таким языком является русский. Однако украинский язык для них маркирует принадлежность носителя к определенной категории людей. И именно стремление принадлежать к этой категории побуждает их называть украинский родным языком.
Украина как государство, в отличие от всех остальных государств — осколков бывшей Российской империи и Советского Союза, всегда строилось «против России», на специфической идентичности, не просто альтернативной русской идентичности, но воинствующе отрицающей последнюю, то есть антирусской. Говоря еще точнее — основанной на противопоставлении «украинца» как существа высшего порядка русскому, «москалю» — как существу низшего порядка. Вряд ли Украина могла бы состояться в сегодняшнем виде, если бы не существовало этого противопоставления.
Формирование украинского языка неотделимо от формирования этой специфической антирусской идентичности. Известно, что украинский язык в значительной степени является языком искусственным. Еще в XIX веке его не существовало в современном виде. В качестве яркого примера можно привести почитаемого на Украине литературного деятеля Тараса Шевченко, который писал вовсе не на украинском языке в его современном понимании, а скорее на том, что мы выше назвали суржиком, — специфическом территориальном наречии русского языка. Современный же вариант украинского языка во многом заимствован из польского, и привнесен он был на рубеже XIX–XX веков деятелями галицийской интеллигенции. Которые конструировали его одновременно с конструированием специфической версии истории Украины, призванной показать, что Украина якобы всегда развивалась отдельно от России и чуть ли не на основе сопротивления России.
Поэтому, когда гражданин Украины, который на самом деле говорит по-русски, называет украинский своим родным языком, он обозначает тем самым — осознанно или нет — свою принадлежность к находящейся в неразрывной связи с украинским языком антирусской идентичности. Эта идентичность и определяет в значительной степени его модель мира.
Многим, кто следит за новостями, известно, как после начала СВО на территории, подконтрольной Украине, возникла мода выявлять «русских шпионов» с помощью теста на правильное произнесение украинского слова «паляниця» (белый хлеб). Трогательно видеть, как украинские граждане полагают, что речевой аппарат не-украинцев недостаточно развит для правильного произнесения этого, по их мнению, сложного слова.
Можно много говорить о том, как закладывалась модель мира современных граждан Украины отцами-основателями украинской нации — этой, без сомнения, наиболее искусственной из наций, когда-либо существовавших на земном шаре. Приведем лишь один характерный пример.
В 1899 году в литературно-научном журнале «Правда», печатавшемся в городе Львове (на то время — Лемберг, Австро-Венгрия), появилась статья Владимира Антоновича, российского историка польского шляхетского происхождения, под названием «Три національні типи народні (три типа национальных народностей)», подписанная псевдонимом Низенко. В этой работе Антонович утверждал, что украино-руссы — так он называл русинов, жителей Галиции, имея в виду из них построить «украинскую нацию» — совсем не похожи на великоруссов — ни культурно, ни поведенчески. Они поют разные песни, их волнует разная поэзия, они предпочитают разные книги, у них разные жизненные ценности, разные этические представления. У них разная архитектура, разная живопись, орнаменты национальных костюмов. Они предпочитают разные танцы, их смешат разные шутки. А самое главное, пишет этот историк, приведя взятые из сомнительных источников данные по измерениям черепов и пропорций тела усредненных «русинів, великоросів, або москалів і поляків», что ни по каким параметрам великороссы не похожи ни на русинов, ни на поляков антропологически: у них разные черепа, разные пропорции тела.
Здесь сразу просматривается то обстоятельство, которое и составляет главную причину искусственности самой украинской нации. Антонович фактически отождествляет «украинцев» с русинами. Но русины проживали только на западной части территории современной Украины. В центральной ее части жили малороссы, которые считались одной из трех ветвей общерусского народа, наряду с великороссами и белорусами. А в южной и восточной частях современной Украины вообще не было никакой этнической специфичности по сравнению с центральной частью Российской империи (Войско Запорожское имеет к Украине никак не большее отношение, чем к России). То есть сам территориальный конгломерат, на который стали претендовать создатели «украинской нации», не обладал ни малейшей исторической правомочностью. Никакой единой исторической судьбы, тем более отличной от судьбы России, у этого территориального конгломерата не было. Однако была создана масштабная лжеистория, якобы обосновывающая историческую бытийственность этого конгломерата и отдельного «украинского народа» (так как на самом деле своей истории, отличной от российской, у Украины попросту не существует). В постсоветской Украине поддержанию и развитию этой лжеистории было уделено огромное внимание. Уже второй президент Украины Леонид Кучма сочинил опус под названием «Украина не Россия». Именно в этой лжеистории следует искать корни специфической модели мира граждан современной Украины, которую мы обсуждаем.
Кроме отношения к языку есть и другие признаки того, что граждане Украины считают себя существами более высокого порядка, чем русские. Русские — это варвары, «орки» — таково «измерение», в котором живут многие граждане Украины. Какая часть украинского общества живет в этом «измерении»? Вероятно, та же, которая называет украинский язык родным. А это, даже если усомниться в достоверности данных «Демократических инициатив имени Илька Кучерива», в любом случае большинство населения страны.
Люди с этой моделью мира искренне верят, что русские солдаты воровали унитазы и СВЧ-печки в жилищах граждан Украины. В существенной своей части они свято верят, что уровень жизни на Украине выше, чем в России, что комфортная жизнь в России ограничена МКАДом, что в большинстве жилищ русских людей унитазы отсутствуют вовсе, а СВЧ-печи русские люди видели только в кино.
После начала СВО среди граждан России и Украины распространилась практика анонимного общения в видеочате (так называемый «Чат-рулетка»). Так вот, после того как украинская пропаганда рассказала о воровстве унитазов русскими солдатами, в ходе этих разговоров многие граждане Украины всерьез спрашивали своих собеседников из России, есть ли у них унитазы. В одном из таких разговоров гражданин России, проживающий в многоэтажном здании в городе, в ответ на этот вопрос решил пошутить и, выйдя со смартфоном на балкон своей квартиры, показал гражданину Украины небольшую будочку, стоящую во дворе, сказав, что эта будочка и есть туалет, которым пользуются жители всех пятиэтажных домов, окружающих двор. Собеседник с Украины поверил и понес эту информацию дальше, решив, что унитазы на территории России есть только в Москве.
Методика, при помощи которой у граждан Украины сегодня создается и поддерживается их модель мира, нуждается в изучении. Нет сомнений, что она построена, в частности, с учетом опыта, полученного гитлеровскими психологами в ходе экспериментов в концлагерях. В той картине мира, в «операционной системе», которая сегодня существует в сознании граждан Украины, Запад является носителем высокой цивилизации, а украинцы — попавшей в рабство к русским варварам частью этого Запада. И главная их задача — вырваться из рабства, занять принадлежащее им по праву место в славной семье народов Запада.
Граждане Украины объясняли свое стремление войти в «западную цивилизацию» вполне прагматическими соображениями, связывая такое вхождение (а с их точки зрения — возвращение) в «западную цивилизацию» с высокими пенсиями и заработными платами, обретением возможности свободно путешествовать по всему миру, доступностью западных потребительских товаров, ожидаемым появлением на Украине, как по мановению волшебной палочки, комфортных условий жизни и качественных дорог. Но на глубинном, не всегда осознанном уровне цель их была сакральной: они жаждали воссоединиться с настоящими людьми, «арийцами», потому что считали себя такими же «арийцами». Переубедить их в этом было невозможно. Для защиты модели мира включались все рубежи психологической защиты.
Аналогичным образом модель мира была сформирована в 1980–90-е годы у населения России. Только русским внушали, что они люди не первого сорта, внушали чувство вины, ощущение своей второстепенности перед великими американцами и европейцами.
Всё вышесказанное следует учесть, оценивая способы воздействия на жителей современной Украины с тем, чтобы извлечь их сознание из морока украинства.
Часто, наблюдая за дикими, с точки зрения русского человека, убеждениями граждан Украины, говорят о «промывке мозгов», предполагая, что справиться с нею возможно, просто сообщив последним логичную правдивую информацию. Но эта информация чаще всего выглядит логичной и правдивой только для того, кто ее излагает, потому что она соответствует его модели мира. И для гражданина Украины не будет логичным то, что выглядит логичным для русского. Его психологические защиты просто не пропустят информацию, травмирующую его внутренний мир.
Можно заставить человека увидеть воочию то, что не признает его сознание, под давлением. Но результатом такого давления может быть разрушение личности человека. Так поступили американцы во время денацификации рядовых германцев после окончания Второй мировой войны. Они насильно заставляли немцев, отрицающих факты творимого их согражданами геноцида во время войны, существование концлагерей и порядки в этих концлагерях, смотреть специально снятые документальные фильмы и вынимать руками полуистлевшие трупы погребенных жертв из братских могил. Результатом стал сломленный дух германской нации.
В Восточной Германии, подконтрольной СССР, наши предки не практиковали ничего подобного. И тем более мы не можем осуществлять подобное в отношении части русского народа, решившего после определенных исторических и политических манипуляций, что они не русские, а украинцы.
Ясно, что мы никак не обойдемся без восстановления исторической правды, а для этого нам рано или поздно придется прекратить разговор о «братском украинском народе». Нет никакого «брата», т. е. другого субъекта, хоть и родственного. Есть тот же русский человек. Поскольку понятие «украинский народ» родилось чуть более века назад, украинская нация была сконструирована как политический таран против России. Даже если среднестатистические размеры черепов у русинов и великороссов отличались, как об этом пишет Антонович, то вряд ли такие различия существуют между великороссами и малороссами или тем более жителями южной и восточной Украины. Никакой этнографической границы между Украиной и Россией быть не может. Это — части единого народа, который сегодня очень умело столкнули лбами.
