Лики примирения — 8

В ноябре 2004 года произошло громкое событие — Испания вернула в Россию крест с купола святой Софии Новгородской, вывезенный в 1942 году в качестве трофея испанскими солдатами, служившими в 250-й дивизии вермахта, или, как ее еще называли, «Голубой дивизии».

То, что в Россию вернулась одна из ее реликвий, безусловно, хорошо. Но при этом большое количество культурных ценностей утрачено безвозвратно: испанские солдаты, стоявшие в Новгороде, грабили музеи, сжигали церкви, топили печки древними книгами и иконами.

Казалось бы, логично было оформить передачу креста святой Софии в Россию как возвращение похищенного имущества законному владельцу. С соответствующими комментариями и извинениями. Но — нет! На деле всё произошло совсем не так. Насколько «не так» — не слишком понятно, если судить об этом по тому, как освещала данное событие российская пресса. Зато очень понятно, если ознакомиться с испанской прессой и мнением испанских политиков.

Прежде всего, выясняется, что с испанской стороны главными инициаторами и организаторами акции по возвращению креста в Россию стали члены Национального Братства «Голубой дивизии» братья Фернандо и Мигель Анхель Гарридо Полонио. Братство объединяет ветеранов «Голубой дивизии» и их родственников. То есть по сути, крест в Россию возвращали сослуживцы и потомки тех самых испанцев, которые вывезли его в Испанию.

Братья Гарридо случайно обнаружили крест в Испании, в инженерной академии недалеко от города Бургоса. Рядом с крестом стояла табличка со следующим разъяснением: «На центральном куполе Новгородского собора возвышался этот крест как свидетельство древней религии народа... Защитники идеалов католической цивилизации — испанские саперы 250-го батальона. В день Corpus Christi 1942 года храм был разрушен во время бомбардировки, и крест упал. Испанские саперы забрали его для того, чтобы поставить в часовне нашей академии в память о павших товарищах и как символ и ориентир для будущих поколений офицеров».

Обнаружив крест, братья Гарридо предприняли ряд действий, чтобы довести дело до возвращения креста на его исконное место. В итоге торжественное возвращение креста в Россию состоялось 16 ноября 2004 года в Храме Христа Спасителя, в Москве. Братья Гарридо получили государственные награды России.

А в декабре 2004 года в агентстве АВС вышла статья. Уже в названии статьи подчеркивается, что «Ассоциации Пропавших в России» (братья Гарридо входят и в эту организацию, также состоящую из дивизионеров и их родственников) удалось вернуть в Россию крест, спасенный «Голубой дивизией».

Вот так! Дивизионеры, оказывается, спасли крест, вывезя его из России. Не украли, а именно спасли!

В первых строках статьи говорится о том, что иногда среди боли и жестокостей войны возникают красивые истории. И возвращение в Новгород креста — одна из таких историй. Дальше указывается, что ассоциация четыре года работала над тем, чтобы вернуть крест.

Самый показательный момент в статье — это приведенные журналистом ABC слова Фернандо Гарридо о том, что приложенные усилия по возвращению креста на изначальное место никак не означают, что крест «был украден, армия совершила мародерский поступок или произошло что-то похожее».

А что же тогда произошло? Братья Гарридо предлагают нам встать на позицию франкистов и согласиться с тем, что испанские саперы 250-го батальона спасли крест, вывезя его из безбожной Советской России — СССР?

А что, в безбожной Советской России, она же — СССР, в 30-е годы, в 40-е и весь последующий период кто-нибудь сбивал кресты с церквей? Не был восстановлен тот же Новгород с его многочисленными соборами? На этих соборах не было крестов? От чего спасли крест братья Гарридо? От того, чтобы он стоял на положенном месте и охранялся государством? Даже минимально трезвый взгляд на ситуацию говорит о том, что испанцы или испанские сапёры украли крест. Но кому он нужен, этот трезвый взгляд? Нужно совсем другое. И это другое осуществляется — в том числе и с нашего одобрения.

В Испании ходит легенда о том, что крест должен вернуться в Россию после того, как в ней падет безбожный коммунистический режим. Таким образом, получается, что возвращение креста в Россию — это не естественный ход вещей, когда постфранкистская Испания, прошедшая после смерти Франко так называемый «переход к демократии», раскаивается и возвращает России украденную вещь. Нет, это ритуал, свершившийся в назначенное время, а именно — после того, как Россия отказалась от коммунизма. Именно благодаря тому, что «безбожный режим» пал, испанцы получили возможность, пусть и с опозданием, вернуть спасенную ими реликвию ее владельцу. Поскольку только такая далекоидущая опаснейшая галиматья обеспечивает сокрытие очевидной правды, согласно которой крест был украден, — эту галиматью раскручивают с предельной настойчивостью.

Испанцы — как профранкистские, так и иные — это прекрасно понимают. Долорес Кабра, руководитель организации «Архив гражданской войны и изгнания», отметила, что именно желание «покрыть акт пиратства, бандитизма и терроризма, совершенный в годы франкистской диктатуры в Испании» мешало возвратить реликвию законным владельцам. Ветеран «Голубой дивизии» генерал Хосе Луис Арамбуру Топете прямо признал, что военные готовы вернуть крест, «но не хотелось бы, чтобы в этой связи нас оскорбляли, обвиняя в грабеже во время войны».

Вопрос долго откладывался, и даже подключившийся к его решению король Хуан Карлос не мог сломить сопротивление военных, заявлявших даже (в виде уже открытого издевательства), что крест нельзя вернуть, так как он очень большой и с трудом поддается транспортировке. Как, спрашивается, его тогда привезли в Испанию?

В итоге с военными договорились, в том числе, пойдя на выполнение их условий. Российская сторона вернула в Испанию точную копию креста, так как крест, по словам военных, это память об их воинском прошлом. Читай — память о героическом прошлом «Голубой дивизии».

Считается, что на возвращение креста повлиял также факт смены в Испании правительства. В 2004 году к власти в стране пришли социалисты. И тут надо приглядеться к фигуре министра обороны Испании Хосе Боно Мартинеса, непосредственно занимавшегося доставкой креста в Россию.

Во время визита в Москву Боно всячески подчеркивал, что является добрым христианином, рассказывал о том, что испанцы являются христианами, что в Испании особо почитали новгородский крест со святой Софии, отреставрировали его, и о том, что он теперь представляет собой особую ценность, так как ему молились и русские, и испанские верующие.

Почему нас особенно заинтересовал Хосе Боно?

Боно — с самого начала своей политической карьеры состоит в левой «Испанской социалистической рабочей партии». Ему не раз предъявляли претензии в том, что он стремится понравиться сразу и правым, и левым, в нежелании занять принципиальную позицию. Наc Хосе Боно интересует, прежде всего, в связи с событием, произошедшим в Испании в октябре 2004 года, то есть непосредственно перед тем, как Хосе Боно привез в Россию крест святой Софии.

Забегая вперед, предлагаем задуматься о том, как связаны беспрецедентное событие, инициированное испанским министром обороны в октябре 2004 года, и возвращение в Россию новгородского креста. В конечном счете, идет ли речь о «всеядности», в которой обвиняют министра его противники, — или о хорошо продуманной политике по реабилитации фашизма, частью которой является и передача России креста святой Софии и парад, прошедший 12 октября 2004 года в Мадриде?

12 октября в Испании традиционно отмечается день «Испанидад» или испанской нации. Поскольку этот праздник особо почитался при Франко, многие левые до сих пор относятся к нему без энтузиазма. Несмотря на это, «Испанидад» до сих пор является одним из главных национальных праздников Испании. Он сопровождается военным парадом в центре Мадрида, на параде присутствуют первые лица государства.

8 октября 2004 года, в ходе подготовки к предстоящему празднику, Хосе Боно выступил с идеей пригласить на парад ветерана «Голубой дивизии». Замысел министра состоял в том, что на параде должны присутствовать и «примириться» ветеран французской танковой дивизии генерала Леклерка, освобождавшей Париж от немцев (часть дивизиона состояла из испанских республиканцев), и ветеран «Голубой дивизии», сражавшейся в составе войск вермахта на восточном фронте. Боно пояснил, что на параде «имеют право быть представленными испанцы всех идеологий и политических взглядов».

В Испании разразился громкий скандал. Пресса с удивлением писала о том, что министр обороны предлагает обняться освободителям Парижа и тем, кто носил нацистскую форму, то есть форму тех, от кого французскую столицу освобождали.

В ответ на нападки Боно уточнил, что Испании нужен прежде всего — мир, что он «не собирается никого попрекать тем, что они делали 60 лет назад», и что «народу Испании куда лучше живется вместе, чем врозь». По мнению министра, если из Испании выгнать всех, кто служил в «Голубой дивизии», кто отдавал почести Франко и носил голубую рубашку, то в ней останется совсем мало людей.

Левые политики в знак протеста отказались участвовать в параде.

Жоан Тарда, представитель Левой Республиканской партии Каталонии заявил: «Ставить на одну доску защитников законной и избранной народом демократической Республики и фашистских мятежников, которых поддержали Гитлер и Муссолини, это проявление неуважения к погибшим в борьбе за свободу и демократию».

Координатор крупной парламентской фракции «Единая Левая» Гаспар Льямасарес отказался прийти на праздник, отметив, что «уравнивание борцов за демократию и фашистов, свергших Республику, а затем воевавших на Восточном фронте против Советской Армии, абсолютно недопустимо».

10 октября 2004 года ряд левых организаций подписали открытое письмо с протестом, в котором, в частности, напоминали, что «Голубая дивизия» была частью вермахта, то есть частью войск, которые в Нюрнберге были признаны виновными в совершении преступлений против человечества. В письме была также приведена резолюция Генеральной ассамблеи ООН от 12 декабря 1946 года, в которой режим Франко признавался фашистским, установленным благодаря поддержке нацистской Германии и фашистской Италии.

Точнее всего суть происходящего выразил баскский политик Иньяки Анасагасти. Он заявил, что реализуемое Хосе Боно «примирение» — это примирение, при котором венок павшим возлагают сразу «террорист из ЭТА и близкий одного из убитых им». Этот образ многократно приводился возмущенными политиками и журналистами. СМИ цитировали слова Боно о том, что обе стороны страдали, и их примирение — это лучший способ выразить это страдание, не имеющее отношение к той или иной идеологии. И задавали вопрос: «С каких пор страдание палача можно приравнивать к страданию жертвы?»

Луис Ройо, ветеран, представлявший на празднике дивизию Леклерка, с горечью заметил, что настоящими изгоями являются как раз республиканцы. Их забыли с того момента, как североамериканцы решили поддержать Франко.

Подлинное удовольствие от произошедшего акта «примирения» выразил только Анхель Саламанка, участвовавший в церемонии ветеран «Голубой дивизии», член Братства «Голубой дивизии». Он заявил в интервью, что произошедшее событие было позитивным и приятным для всех. Что всё прошло в дружеской атмосфере. Что он не может прокомментировать критику министра обороны, так как не слышал никакой критики, а также выразил надежду, что ветеран «Голубой дивизии» не в последний раз принял участие в параде.

К сожалению, это событие действительно стало не последним событием подобного рода. Причем, как ни странно, обняться «жертве» и «палачу» теперь предлагает не испанский министр обороны, а российское посольство в Испании. Об этом — в заключительной статье.