Шантажная провокация — об аресте российских активов по иску ЮКОСа. Часть I
18 июня 2015 года российское общество взбудоражила очередная антироссийская сенсация. Бельгийские судебные приставы начали аресты российской государственной собственности в Бельгии по искам бывших акционеров российской нефтяной компании ЮКОС. В этот же день аналогичную процедуру арестов российской собственности начали судебные приставы во Франции.
По вопросу, о каких именно исках и судебных решениях идет речь, в сообщениях российской и зарубежной прессы сразу возникла путаница. Путаница, а иногда и явные фальсификации, появились в прессе и по вопросу о том, за что в России судили ЮКОС. Потому нужно напомнить историю с ЮКОСом, что называется, «от печки».
Нефтяная компания ЮКОС появилась в России в результате подписанного президентом Б. Ельциным в ноябре 1992 года Указа. По этому Указу нефтедобывающие активы страны, ранее управлявшиеся Министерством нефтяной промышленности, «для обеспечения конкуренции» нужно было раздробить на независимые нефтяные компании, подлежавшие рыночному акционированию. Перечни активов, переходящих под контроль каждой новосозданной компании (ЮКОС, Сургутнефтегаз и т. д.), правительство подготовило к весне следующего года. И 15 апреля 1993 года премьер В. Черномырдин подписал Постановление о создании нефтяной компании ЮКОС.
В состав ЮКОСа (на тот момент полностью государственного) были включены западносибирское нефтедобывающее объединение «Юганскнефтегаз», четыре больших нефтеперерабатывающих завода, а также восемь областных энергосбытовых объединений.
В 1995 году в России произошла крупнейшая и скандальнейшая приватизационная афера под названием «залоговые аукционы», в ходе которой приближенные к власти владельцы больших капиталов «первоначального накопления» получили за бесценок права собственности на наиболее прибыльные экспортоспособные активы страны.
Суть аферы была в том, что правительство, якобы испытывающее острый дефицит денег для выполнения бюджетных обязательств в ходе президентских выборов, взяло крупные кредиты у «избранных» банков под залог государственных нефтяных, металлургических и т. д. активов, включая ЮКОС. И когда в декабре 1995 года выяснилось, что денег на возврат кредитов у правительства нет, оно объявило аукционы на продажу заложенных активов. Продажа прошла «успешно», и общенациональная (государственная) собственность оказалась в руках тех олигархических хозяев банков-кредиторов, которые финансировали выборную кампанию президента Б. Ельцина.
Фокус аферы состоял, во-первых, в том, что «залоговые» активы, в том числе нефтедобывающие, были практически полностью приватизированы банками-кредиторами, которые финансировали выборную кампанию Ельцина. «Чужих» к аукционам не допустили. Во-вторых, эти активы были проданы по ценам во многие десятки раз ниже их реальной рыночной стоимости (запасы нефти, парк скважин и трубопроводов, мощности переработки и т. д.). И, в-третьих, расплатились банки на аукционах теми деньгами, которые в этих банках разместило правительство России.
Так контрольный пакет акций ЮКОСа оказался приобретен финансово-промышленной группой «Менатеп» (далее «Роспром-ЮКОС»), которую возглавлял Михаил Ходорковский, всего за 300 млн долларов.
Отмечу, что этот пакет, по оценкам западных банков, в тот момент имел рыночную стоимость не менее 30–35 млрд долларов. И еще раз подчеркну, что Ходорковский взял 300 млн долларов для его приобретения на аукционе из средств правительства, размещенных в банке Хордорковского «Менетап», и отдал их же правительству в виде платы за приобретенный невероятно ценный актив. То есть, по сути, он за этот актив расплатился не своими, а государственными деньгами. Отмечу, наконец, что вернуть правительству его деньги, размещенные в банке «Менатеп», получая колоссальную прибыль от новоприобретенного актива, далее труда не составляло.
По поводу российской аферы «залоговых аукционов» написаны сотни томов исследований, включая подробный аналитический отчет Счетной палаты РФ. А также — сотни статей в российской и зарубежной прессе, включая статьи возмущенных аферой ведущих мировых экономистов, в том числе нобелевских лауреатов. Но детальное рассмотрение аферы с залоговыми аукционами выходит за рамки нашей темы.
В рамках нашей темы — то обстоятельство, что далее ЮКОС получил очень большие налоговые льготы. И наращивал собственность, прикупая новые активы («Самаранефтегаз», «Томскнефть», Ачинский и Ангарский НПЗ). Вскоре ЮКОС стал крупнейшей российской нефтяной компанией и по запасам нефти, и по объемам нефтедобычи.
Неоднократно обсуждалась серия неопровержимых криминальных сюжетов, связанных с ЮКОСом. Обсуждались и избитые люди, ставшие ЮКОСу «поперек дороги» в ходе его бизнес-экспансии, и убийства таких людей, и их бесследное исчезновение. До сих пор памятны обсуждения убийств мэра Нефтеюганска В. Петухова и директора компании «Феникс» В. Корнеевой, а также «бесследного исчезновения» тамбовского предпринимателя С. Горина и его жены. Позже за эти убийства и покушения был осужден глава службы внутренней безопасности ЮКОСа А. Пичугин. Но злые языки уже тогда настойчиво утверждали, что за СБ ЮКОСа числится немало других нераскрытых покушений на «несогласных».
Еще в 1998–99 гг. миноритарные акционеры входящих в ЮКОС компаний обвиняли руководство холдинга в том, что оно покупает у дочерних подразделений нефть по ценам намного ниже себестоимости, делая их убыточными, а прибыль от экспорта нефти по мировым ценам аккумулирует в зарубежных офшорных финансовых центрах холдинга.
В этот же период (в 1998–99 гг.) и Минфин, и налоговая служба стали жаловаться в правительство на то, что ЮКОС почему-то выплачивает в бюджет на каждую тонну добытой нефти гораздо меньше налогов, чем другие компании.
А на рубеже 2000-х годов многие нефтяники начали обвинять ЮКОС в том, что его компании хищнически снимают сливки с месторождений, добывая легкодоступную нефть и не заботясь о полноценном извлечении запасов.
Вполне доказано и то, что некоторые дочерние компании ЮКОСа подделывали документы о наличии у местных администраций долгов перед этими дочерними компаниями и получали в счет этих долгов деньги федерального бюджета.
Но этими экономическими играми и махинациями деятельность ЮКОСа не ограничилась. Как говорят в таких случаях, аппетит приходит во время еды.
Все профессионалы, занимавшиеся анализом политических игр, в которые играли наши олигархи, осведомлены о том, что с начала 2000-х годов акционеры ЮКОСа, включая Ходорковского, действительно стали всё более активно участвовать в политическом лоббировании в Госдуме, продавливая выгодные для них изменения экономического законодательства и полностью блокируя принятие неблагоприятных для себя законов.
Широко известны и псевдоаналитические опусы, в которых говорилось о том, что Ходорковский «вот-вот полностью купит думское большинство». Да, опусы носили тенденциозный характер. Но не стоит забывать о том, что автор опусов вскоре стал «интеллектуальным гуру» Ходорковского, а также о том, что тенденциозные опусы не были абсолютно бездоказательными. О политических интересах ЮКОСа говорили не только «странные» игры ЮКОСа в Госдуме и региональных парламентах и правительствах, имеющие лоббистскую окраску и быстро растущие по масштабам. К таким, тоже далеко не безобидным, играм всё отнюдь не сводилось.
В 2001 году под эгидой ЮКОСа был создан фонд «Открытая Россия». Официально фонд «дистанцировался от политики». Но в его Совет директоров сразу вошли Генри Киссинджер и лорд Джейкоб Ротшильд. А далее растущие как грибы региональные отделения фонда начали наращивать на своих семинарах и в СМИ прозападную и антивластную пропаганду. При этом в протоколах заседаний правления фонда было прямо записано, что «Целевая аудитория — подростки от 12 до 18 лет, мировоззрение которых только формируется. Задача — формирование позитивного информационного поля вокруг «Открытой России» и ее руководства... обеспечение демократическим партиям максимально возможного количества голосов избирателей». То есть «Открытая Россия» вполне откровенно занялась антивластной политической и идеологической обработкой будущего молодежного «электората».
В начале 2002 года французская налоговая служба начала расследование против ЮКОСа по подозрению в отмывании денег. Внимание французских налоговиков привлек счет некоей г-жи Е. Коллонг-Поповой в швейцарском банке, через который постоянно проходили сотни миллионов долларов и который был открыт по просьбе акционера ЮКОСа А. Голубовича. Чуть позже расследование в отношении ЮКОСа началось и в России.
Развязка наступила летом 2003 года. В это время Ходорковский начал переговоры с владельцем компании «Сибнефть» Р. Абрамовичем о слиянии ЮКОСа с «Сибнефтью». И одновременно инициировал переговоры с руководством крупнейших мировых нефтяных компаний «Экссон-Мобил» и «Шеврон-Тексако» о продаже этим американским гигантам блокирующих пакетов акций объединенной российской компании «ЮКОС–Сибнефть».
То есть речь зашла, во-первых, о создании в России компании, концентрирующей в своей собственности львиную долю нефтяных активов страны и, во-вторых, о возможной передаче реального контроля над этой компанией ключевым американским конкурентам.
Одновременно в СМИ начало появляться всё больше информации о том, что ЮКОС совсем откровенно «скупает» не только множество депутатов региональных парламентов, но и депутатов оппозиционных партий Госдумы из «Яблока», КПРФ и СПС. А злые языки цитировали высказывания руководителей ЮКОСа, сделанные в неформальной обстановке, о том, что «крупный бизнес должен назначать и контролировать власть».
Всё, что изложено выше, нельзя назвать иначе, как стратегическим наступлением ЮКОСа по самому широкому экономическому и политико-идеологическому фронту. Тут вам и наращивание лоббистского политического потенциала, и формирование «своего» молодежного актива с прицелом на его скорое вхождение в политику, и сращивание с американскими нефтяными гигантами, способными на свой манер использовать получаемые ими возможности влияния на ключевой сектор российской экономики и имеющими опыт перехода от экономического влияния к влиянию собственно политическому.
Подчеркну, что перечисленное выше носит несомненный, абсолютно доказательный характер. Разве этого мало? Но, как все мы знаем, к этому всё не сводится.
И здесь из сферы абсолютно доказательного мы переходим в ту сферу крупной закрытой политической игры, где доказательства по определению представлены быть не могут.
(Продолжение следует)
