На тему статей «Инклюзия — это «война с самими собой»»

Статьи, которые предполагается разобрать в данной работе, посвящены докладу Алехиной Светланы Владимировны, кандидата психологических наук, директора Института проблем инклюзивного образования, проректора ГБОУ, ВПО «Московский городской психолого-педагогический университет», о проблемах внедрения инклюзивного образования в частности и о «Включающем обществе» в целом.

Странное и непонятное слово «инклюзия» — это очередной неологизм, заимствованный из английского языка, inclusion переводится как включение, присоединение, вхождение.

Если набрать в интернет-поисковике «инклюзия», то можно утонуть в выплеснутом на экран потоке информации о новом термине и нововведениях им знаменуемых.

В первую очередь говорится об инклюзивном образовании, определение дается следующее:

«Инклюзивное, или включающее образование основано на том, что все дети, несмотря на свои физические, интеллектуальные и иные особенности, включены в общую систему образования и обучаются вместе со своими сверстниками по месту жительства в массовой общеобразовательной школе, учитывающей их особые образовательные потребности.

Понятие «инклюзивное образование» сформировалось из убеждения в том, что образование является основным правом человека и что оно создает основу для более справедливого общества. Все учащиеся имеют право на образование, независимо от их индивидуальных качеств или проблемы».

Весьма странное утверждение в стиле «капитан очевидность» — неужели кто-то подверг это сомнению, такие тезисы априори заложены в основе и принципе системы российского образования.

Но этого, оказывается мало, и далее речь идет уже о более глобальном проекте «Инклюзивном обществе» или «Включающем обществе», где инклюзивное образование — лишь начало.

«Инклюзия в широком смысле этого слова включает в себя не только сферу образования, но и весь спектр общественных отношений: труд, общение, развлечения. Везде должна быть создана доступная и доброжелательная атмосфера, преодолены барьеры среды и общественного сознания». (http://pandia.ru/text/79/249/47072.php).

Об этих тенденциях, активно внедряемых в системе образования и в обществе, подробно доложила гражданка Алехина.

Из ее слов следует, что:

В статьях хорошо, подробно рассмотрены проблемы несоответствия целей данной политики и методов ее внедрения основополагающим принципам гражданского общества, а также сходство нового проекта с уже знакомым нам и набившим оскомину проектом по внедрению ювенальной юстиции. Также детально разобраны нестыковки в теоретическом базисе, подводимом, дабы убедить всех в необходимости изменений, нелепость самой мысли об объединении специального и общего образований.

Но на некоторых моментах хотелось бы остановиться подробнее.

Сокращение и перепрофилирование коррекционных школ.

Алехина лукавит, говоря об опыте и теоретическом научном багаже коррекционного образования. Лукавство заключается в том, что коррекционные школы предполагается сократить и перепрофилировать, а в обычные школы привлекать отдельных специалистов по коррекционному образованию на договорных основаниях. Также собираются изменить профессиональные стандарты, требования к педагогам.

Процесс запущен не без участия колыбели российского реформаторства Высшей школы экономики, модернизация уже идет полным ходом.

Означает это ни что иное, как демонтаж самой системы коррекционного образования со всеми традициями и накопленным опытом, раздробление преподавательских коллективов, сокращение специалистов.

А детей, учеников коррекционных школ, предлагается выбросить, как щенят в воду, в общеобразовательные учреждения под предлогом мифического присутствия какого-то специалиста. Причем все это ставится на платную основу, переводится в плоскость сферы услуг и решения по организации специального образования отдаются на отпуск директорам общеобразовательных школ.

Об эмоциональном стрессе детей-инвалидов и детей с различными отклонениями и сложностями в развитии, которым необходима полноценная специальная школа, полноценная система специального образования, которые попадут в общеобразовательные школы, речи не идет вообще. Такая ситуация представляется общественным благом.

Инклюзия мигрантов. Масштаб замысла, замах на переформатирование общества.

Примечательны слова Алехиной, где она перечисляет группы детей, подлежащих инклюзии. И тут выясняется, что речь идет не только об инвалидах, а может быть и вообще не о них.

«Любому ребенку: мигранту ли, ребенку из другой культуры, из другой веры» … «Если мы …не окажем ему в этот момент поддержки, не адаптируем для него какие-то формы обучения, может, не обеспечим ему какую-то индивидуализацию, этот ребенок не сможет в условиях своего эмоционального стресса включится в общий поток и исключится из образования», – говорит Алехина.

Внимание стоит обратить на то, что первыми в списке идут вовсе не дети-инвалиды, а мигранты. Это точно не оговорка и не гуманистический порыв наших реформаторов, это маркер, логическая связка, проясняющая цели данного начинания, являющегося составной частью глобального проекта, реализуемого в мире.

Сразу становятся понятны слова Алехиной о необходимости трансформации общества.

Она говорит о том, что инклюзия — это социальная концепция, подчиненная идее создания «Включающего общества» и это вовсе не модное течение, а начало серьезных глубинных ценностных изменений в «нормах культуры», образе мышления, «сломки многих стереотипов и снятия многих внутренних барьеров». Это «война с самими собой». Она, конечно, признает, что сложно будет реализовать подобное в обществе, с нами, «десятилетиями и веками привыкшими жить по-иному».

Но все это, по словам Алехиной, сделать необходимо и уже делается, так как «это мировая тенденция» и все страны уже включились в этот процесс.

Данные рассуждения в связке с первым номером списка — социализацией мигрантов, выстраиваются в цельную картину. Мигранты уже включены в процесс и рассматриваются как константа. Курс уже определен, фигуры расставлены по нужным позициям.

В последние годы раскручивается маховик борьбы с национальными государствами: расшатывание внутреннего климата, общественных устоев, разжигание конфликтов. Ведутся локальные войны там, где государства наиболее уязвимы, и, как следствие, организуются потоки беженцев — мигрантов.

Это и есть тот глобальный процесс, в который включились все страны мира. А если прибавить к этому политику толерантности, уничтожающую классические мораль и этику в наименее уязвимых государствах, более крупных и экономически устойчивых, куда эти потоки мигрантов прибывают, то проект «Включающего общества» встраивается в картину «нового мира».

А картина выглядит так.

Нет цели нейтрализации конфликтов — есть разжигание; нет стремления к всеобщему развитию — есть намеренные, активные действия по снижению уровня образования, медицины и других социальных аспектов жизни; исчезают основополагающие гуманистические ценности, на которых доселе зиждился мир.

Идет полномасштабная перестройка всего и вся, внедряются новые ценности. Принцип действия однозначен, един и прямолинеен на всех уровнях: будь то война, цветная революция или реформа конкретной социальной отрасли.

Разрушение национального государства, традиционных общественных устоев, «сломка», раздробление и смешение.

Таким образом можно демонтировать любую устойчивую социальную систему. Сломать, по всей видимости, предполагается абсолютно всё, целью является человек, он должен стать сущностно иным.

И когда речь идет о правах человека, то подразумеваются уже не те права и свободы, на которых основано гражданское общество, а новые права и свободы индивида. Если новый индивид будет достаточно эгоистичен и атомизирован, то он хорошо будет понимать и признавать права и свободы меньшинства, диктующего свою волю большинству, той обществоподобной субстанции, в которую человечество после реформ мутирует.

В мире осуществляется масштабный проект по расчеловечиванию человека.

Инклюзия — один из инструментов претворения в жизнь этого проекта.