Пошарац: дети стали редким и очень ценным ресурсом
С докладом «Лучший международный опыт по построению развитой системы защиты детей» выступила руководитель проектов в сфере социальной защиты в России Всемирного банка Александра Пошарац 14 ноября, в рамках Форума «Национальная стратегия детства в интересах детей», сообщает корреспондент ИА Красная Весна.
Александра Пошарац рассказала о системе по защите детей в странах Евросоюза. Она отметила, что, поскольку «уровень дохода в России примерно догоняет уровень развитых стран Европы», разговор о возможности применении в России такого подхода возможен.
В центре системы по защите ребенка «стоит благосостояние ребенка, уважение к его правам человека». Система по защите детей применяется в первую очередь к детям, находящимся в семьях. Ко всем детям, «которые могут оказаться выброшенными из семьи или оказаться под насилием, из чего нельзя исключать и бедность», — отметила Пошарац. При этом она подчеркнула, что считает, что «дети должны быть в своей среде, в своих семьях».
«Эффективная система защиты детей основана на профилактике. Эта система основана на идентификации рисков и обеспечении раннего вмешательства», — считает руководитель проектов в сфере соцзащиты в России Всемирного банка.
Действующую в Евросоюзе систему раннего вмешательства Пошарац описала так: «Система, регулируемая. Есть четкие правила участия, кто что делает и как отчитывается. Это очень регулируемая система с технической точки зрения и организационно. Программа применяет научно-обоснованные инструменты для оценки ситуации в семье. Есть ряд научно-обоснованных инструментов… чтобы сформировать мнение, в какой ситуации находится семья и какие услуги ей понадобятся. Здесь нет никакой речи о экспертном мнении или принятия решения на глазок — только научные инструменты».
Инструменты вмешательства в семью могут применяться если ребенок столкнулся с инвалидностью. В отношении данного термина Александра Пошарац пояснила, что: «Я не говорю, что это дети-инвалиды. Это дети, столкнувшиеся с инвалидностью и переживающие ее. Это сложности в обучении, с дислексией, им нужна специальная поддержка во время его обучения».
После обнаружения случаев, в которых необходимо применение защиты ребенка, докладчик предлагает следующий механизм действия: «Если семья пренебрежительно относится к своему ребенку, — есть социальная структура, которая сформирует „дело“, назначит менеджера по этому делу, который проведет оценку на основе вышеобозначенной научной шкалы. Может быть, с помощью различных соцслужб окажет поддержку». Такие подходы применяются в Великобритании: «Социальные службы Великобритании должны проводить оценку каждые 6 месяцев для семей, где ребенка поместили под защиту».
В конце доклада Александра Пошарац сказала о своем видении системы инклюзивного обучения и о продвижении данной системы: «99% детей, сталкивающихся со сложностями в развитии и обучении, ходят в обычную школу. Человек, который создал эту систему, глава департамента образования детей с особыми потребностями, говорила нам о том, что эта система никогда не будет готова. Школа, родители, учителя уже 30 лет говорят они не готовы. Если бы я прислушивалась к этим мнениям мы бы не сдвинулись с мертвой точки».
Также Александра Пошарац подчеркнула, что система защиты детей, подобная системе Евросоюза, может быть создана и в России. Для этого нужно только объединить все уже имеющееся.
Напомним, что система защиты детей, представленная в одной из самых развитых стран Евросоюза, Германии, службой Югендамт, уже не ставит перед собой цели сохранить традиционную крепкую семью. По словам немецкого правозащитника Максима Жиленкова, выступившего в феврале этого года в Общественной палате РФ по теме «Изъятие детей из семей», шансы спасти семьи, попавшие под пресс немецкой ювенальной системы, крайне малы. Часто родители, у которых изъяли детей, не хотят открыто протестовать против Югендамта, потому что боятся, что это негативно скажется на их возможности вернуть детей в семью.
