«Прочь от реальности!»
Очередная художественная выставка под названием «Некто 1917» проходит в «Новой Третьяковке». Министр культуры Мединский, выступая 28 октября на ее открытии, предложил посетить выставку тем, «кто хочет понять, что с ним происходит сегодня». Министр говорил о том, что творческая интеллигенция в 1917 году даже не подозревала, «что страна находится на абсолютном разломе своей судьбы». Видимо, посыл Мединского заключается в том, что для того, чтобы революция внезапно не свершилась в нынешней России, творческой интеллигенции надо серьезно поработать с интерпретацией событий 100-летней давности. Что, впрочем, и происходит, к сожалению, во многих точках нашей страны.
Нелепо и абсурдно выставлять работы художника Александра Бенуа в музейном разделе «Прочь от реальности!» Если Бенуа и бежал от реальности, то только от той, в которой он жил до свержения царя. В своем дневнике Бенуа пишет: «Приходят и такие мысли — вожделенные: авось революция, ее настроение, ее идеи дадут мне мужество вообще освободиться от всего, что так или иначе основано на чем-то, что я про себя характеризую словами: "Писать Сатурнов и Меркуриев для золоченых потолков в кабинетах всяких директоров". Это разве достойное занятие? И мерзость — вся эта подделка под какой-то стиль, под старину, под нечто, чем я могу любоваться, но что мне в основе своей несвойственно!»
Художник с тревогой переживал события 1917 года. В том же дневнике он пишет: «Всего неделю назад мы жили в самой что ни на есть "абсолютной монархии", а ныне мы чуть ли не в "федеративной республике"! Не то надо радоваться такой перемене, а не то — мы ударимся в какой-то хаос, из которого не выбраться... Происходит, шутка сказать, экзамен русскому народу! "Альтернатива колоссального размаха!" Или народ обнаружит свою пресловутую, на все лады прославленную мудрость, и тогда он не только сумеет уберечь свою культуру, но даст ей еще решительный толчок, или в нем возьмет верх начало разрушительное — "Грядущий Хам" (все те элементы в характерно русской жизни, которые меня всегда коробили) — и тогда сначала хаос, а там и возвращение в казарму, к Ивану Грозному, к Аракчееву, а то и просто — к Николаю II! Именно предвидится экзамен русскому народу, этой тайне, которая вот тут, под боком, точнее, которая окутывает нас со всех сторон, и частями которой мы сами состоим, однако которую мы распознать не в силах: ни я, ни все мы, интеллигенты вместе взятые».
Бенуа не только всматривается в новые перспективы, полученные народом в результате катастрофы, но и оценивает причины сложившейся ситуации: «На меня отречение Государя производит не столько тяжелое и трагическое впечатление, сколько впечатление чего-то жалкого, отвратительного. И тут Николай II не сумел соблюсти достоинство. Точно актер, неудачно выступавший в течение долгого и очень утомительного спектакля, теперь сконфуженно уходит в кулису. К сожалению, этот актер неумелыми своими жестами поджег самые подмостки — и теперь спрашивается: когда-то они догорят до конца? Удастся ли их восстановить "новой дирекции"? Или на этом месте будет пустырь?»
Чтобы скрыть суть процессов, происходящих в 1917 году, генеральный директор Первого канала Константин Эрнст предлагает относиться к выставке в Третьяковке эстетически, то есть просто наслаждаться искусством, без углублений в то, о чем хотел сказать автор: «Нужно просто наслаждаться искусством. Во-первых, не все художники чувствовали изменения времени, а во-вторых, излишнее знание о времени, когда это писалось, отрицательно воздействует на восприятие живописи. Ее нужно воспринимать без подтекста». Почему-то сразу вспоминаются слова оранжевого революционера Алексея Навального: «Вы не рефлектируйте, вы распространяйте». Эрнст, по сути, предлагает постмодернистский прием, заключающийся в отделении произведения от контекста того времени, в котором оно было написано. Ну, а что поделать, если вся выставка представляет собой искусственный конструкт, направленный на искажение исторического духа революции? С помощью определенной подачи экспозиций устроители выставки создают впечатление у зрителей, что художники либо не были причастны к революции, либо воспринимали ее негативно. Получилась очередная художественная выставка антисоветской направленности, целью которой стало вымарывание образа революции.
Но, тем не менее, вырвать художника и его произведения из процессов, происходивших в 1917 году невозможно. Любой желающий может прочесть воспоминания художников, манифесты авангардистов, просмотреть те картины художников, которые не были на выставке, и убедиться в том, что процесс создания нового государства большевиков был тесно связан с их взаимодействием с художниками. И от этого факта устроителям выставки не отмахнуться.
