В России планируют начать выпуск гексена, который раньше покупали в США

С началом СВО Россия оказалась жестко отрезана от западного мира, куда она открыто стремилась все постсоветские годы. Очень болезненной для нашей страны оказалась потеря доступа к западным технологиям. Как известно, в постсоветские годы действовал гайдаровский принцип «понадобится — мы все за рубежом купим».

Соответственно, наша страна целенаправленно отказывалась от элементов, делавших ее самодостаточной, рассчитывая купить все необходимые технологии и компетенции «за западным рубежом». Теперь же, после 24 февраля 2022 года, мы лишились возможности приобрести западные продукты и технологии, используемые в важнейших секторах российской экономики.

ИА Красная Весна следит за ситуацией, в которую попал ключевой для нашей страны нефтехимический комплекс после начала СВО. Его развитие крайне важно для обеспечения внутреннего рынка важнейшими продуктами нефтехимии, такими, например, как базовые полимеры — полиэтилен, полипропилен, поливинилхлорид и т. д. Из этих полимеров изготавливаются самые разные товары, от пластиковой посуды до водопроводных труб.

Нефтехимическая продукция является одним из важнейших элементов и нашей внешней торговли, ведь, экспортируя переработанное сырье, мы продаем продукт с более высокой добавленной стоимостью. В нынешних же реалиях торговля продуктами переработки газа и нефти позволяет эффективнее обходить западные санкции, так как отслеживать покупателей переработанного сырья гораздо сложнее, чем первичного. В этом можно убедиться на опыте Ирана.

Читайте также: России есть чему поучиться у Ирана. Интервью

Правительство России уделяет особое вниманию развитию нефтехимической отрасли. В 2020 году планировалось, что к 2030 году производство нефтегазохимической продукции может вырасти более чем в два раза. Не обделен вниманием несырьевой экспорт, для чего на базе ВЭБ.РФ был создан Российский экспортный центр. Так что после начала СВО задача развития нефтехимической промышленности и несырьевого экспорта как никогда актуальна, и российского правительство, судя по всему, это понимает.

До начала СВО наша страна активно наращивала производство и экспорт базовых полимеров, которых в 2020 году было выпущено 7,6 млн тонн, 25% из них ушла на экспорт. Наши сырьевые и нефтехимические гиганты продолжали строить перерабатывающие мощности, но после начала СВО все незавершенные стройки столкнулись с трудностями в связи с выходом из проектов западных компаний.

ИА Красная Весна подробно освещало проблемы газоперерабатывающих мегапроектов, начатых российскими сырьевыми и нефтехимическими компаниями на востоке и на западе России. Трудности, с которыми столкнулись проекты Амурского, Усть-Кутского и Балтийского газо-химических комплексов возникли из-за подхода, предполагающего покупку готовых проектов, технологий и оборудования на Западе. В результате после введения жестких антироссийских санкций все эти проекты в лучшем случае будут реализованы с существенным отставанием от графика, а в худшем — вообще не будут завершены.

Читайте также: Что будет с Амурским ГХК после выхода западных «партнеров»

Читайте также: Опора на западных поставщиков несет риски в переработке газа в Сибири

Читайте также: СВО выявила фатальные проблемы у одного из масштабных газовых проектов РФ

В данной статье мы хотели бы рассмотреть крупный нефтехимический проект, который реализуется в России без привлечения западных компаний. Рассмотрим, какие действия бизнеса и государства позволили начать осуществлять данный проект, как эти действия соотносятся с мировой практикой и можно ли тиражировать эти действия в масштабе всей экономической политики.

Весной этого года в СМИ появились сообщения о новом строительстве на территории Нижнекамской нефтехимической площадки. 27 апреля стало известно, что исполнительный комитет Нижнекамского муниципального района выдал «Нижнекамскнефтехиму» (с 2021 года принадлежит СИБУРу) разрешение на строительство производства гексена в Нижнекамске.

Гексен используется при производстве премиальных марок полиэтилена низкого давления и линейного полиэтилена низкой плотности. Без гексена выпуск этих продуктов невозможен. Мощность нового производства составит 50 тыс. тонн в год. Эти объемы вдвое перекроют потребности нашей полимерной промышленности, которые пока не превышают 25 тыс. тонн.

Гексен в России не производился и ранее импортировался по большей части из враждебных нам стран, при этом 65% получали из США. Соответственно, в текущей ситуации отсутствие отечественного гексена ставит под угрозу производство в России различных марок базовых полимеров, выпуск которых за последнее десятилетие сильно вырос. Так, например, годовое производство полиэтилена с 2010 года увеличилось в 2,3 раза (с 1,5 до 3,5 млн тонн), полипропилена — в 3,2 раза (с 0,6 до 2 млн тонн).

Из открытых источников известно, что технология производства гексена была разработана корпоративным институтом СИБУРа НИОСТом. Проект производства подготовил институт НИПИГАЗ, он же будет управлять строительством и поставками оборудования. Само оборудование на 80% будет российского производства, остальное будет закупаться у Китая и Турции.

Производство планируется ввести в эксплуатацию во второй половине 2024 года. Сырьем для производства гексена будет этилен как с действующего производства Нижнекамскнефтехима, так и со строящегося комплекса ЭП–600 (ЭП–600 — возводимое производство этилена, пропилена, бензола и бутадиена на нижнекамской площадке, мощностью 1,8 млн тонн продукции в год), которое должны ввести в эксплуатацию также в 2024 году.

Подробно рассмотрим, какие организации и решения позволили СИБУРу начать реализацию нефтехимического производства без участия западных компаний, каких критических элементов пока недостает нашей промышленности, чтобы осуществлять такие проекты полностью самостоятельно и какие выводы из всего этого должно сделать наше общество и, соответственно, какие действия предпринять.

«Отраслевой институт» — НИОСТ

Компания поняла еще в начале нулевых годов, что достигнуть самодостаточности путем простой покупки всех необходимых для этого технологий невозможно. Как говорил бывший директор блока развития дирекции пластиков, эластомеров и органического синтеза СИБУРа, доктор химических наук Сергей Галибеев, в 2005 году компания подошла к пониманию, что «далеко не всегда есть возможность купить лицензии или заказать эффективно разработку на стороне и поэтому нужно растить собственные компетенции, которые могли бы эти задачи для компании решать». В том же интервью 2016 года Галибеев отмечает, что если технологии крупнотоннажных производств доступны на рынке и цена конечного продукта определяется ценой сырья, то технологии мало- и среднетоннажной химии обычно никто не продает.

В результате в 2005 году в Западной Сибири рядом с территорией «Томскнефтехима» был создан корпоративный Научно-исследовательский отдел «Сибур-Томскнефтехим» (НИОСТ). Как отмечает Галибеев, задачей НИОСТа было стать аналогом отраслевого советского НИИ, ничего нового компания не придумывала; просто обратился к советскому опыту. Только за первые шесть лет существования НИОСТа инвестиции СИБУРа в него составили 1,5 млрд рублей.

Среднесписочная численность работников корпоративного института в 2022 году составляла 143 человека. С начала работы НИОСТа было принято решение 40% его ресурсов тратить на повышение эффективности существующих технологических процессов, еще 40% — на темы, направленные на расширение марок производимых полимеров, а остальные 20% — на стратегические разработки, направленные на перспективу; на создание элементов той самой самодостаточности в рамках одной отдельно взятой отрасли и компании.

Разработка технологии производства гексена — малотоннажного для крупного нефтехимического холдинга вещества — и есть один из таких проектов на перспективу, который велся с конца 2010–х годов. В январе 2022 года было объявлено, что НИОСТ разработал технологию получения гексена–1 HEXSIB.

Отраслевой проектный институт «НИПИГАЗ»

Организация «НИПИГАЗ» выступает генеральным проектировщиком проекта производства гексена на «Нижнекамскнефтехиме», а также будет управлять поставками оборудования.

История НИПИГАЗа начинается в 1971 году, когда Госкомитет Совета Министров СССР по науке и технике принимает решение о создании нового комплексного всесоюзного научно-исследовательского и проектного института «ВНИПИГАЗпереработка». В стране появилась организация, выполняющая головные функции по исследованиям и проектированию в области переработки попутного нефтяного газа. Все крупные газоперерабатывающие заводы, построенные в советское время, проектировались при участии этого института.

В 1995 году постановлением правительства РФ от 7 марта создается компания «СИБУР» на базе 10 российских газоперерабатывающих заводов. Этим же постановлением НИПИГАЗ вводят в состав этой новой компании. Фактически решением правительства был создан крупный нефтехимический холдинг на базе советских газохимических предприятий.

НИПИГАЗ участвовал во всех крупных проектах холдинга, например, он был генеральным проектировщиком «ЗапСибНефтехима» — крупнейшего российского нефтехимического комплекса, построенного в 2020 году. Спектр деятельности НИПИГАЗа расширился и помимо газопереработки, компания стала заниматься газо- и нефтехимией, нефтепереработкой, вопросами транспортировки нефтепродуктов. В рамках слияния СИБУРа с ТАИФом в 2021 году НИПИГАЗ был выведен за периметр объединенной организации.

Итак, НИПИГАЗ сохранился как крупная отраслевая организация, способная проектировать масштабные нефтехимические стройки, а в момент разрыва с западным миром она может выполнять проектирование критических отечественных нефтехимических проектов, то есть опять же, является элементом самодостаточности нашей промышленности.

Обсудив разработку технологии и проектирование нового производства, перейдем к обсуждению поставщиков производственного оборудования.

Российские предприятия химического машиностроения

Детальная информация о российских поставщиках химического оборудования для нижнекамского проекта в открытых источниках отсутствует, однако, на сайтах российских производителей оборудования для химической промышленности можно найти многочисленную информацию об агрегатах, изготовленных для российской нефтехимии, в частности, для СИБУРа. Например, тамбовский завод «Завком» в разные постсоветские годы изготавливал для этой компании теплообменники, бункеры для хранения, пенные аппараты, реакторы и колонны, ректификационные колонны.

По компрессорному и насосному оборудованию СИБУР сотрудничает с такими компаниями, как ОАО «Казанькомпрессормаш» и группа «ГМС». При строительстве ЗапСибНефтехима СИБУР заключил ряд контрактов с российскими поставщиками трубопроводной и арматурной продукции на сумму более 220 млрд рублей.

С чем в России проблемы, так это со специальным оборудованием, рассчитанным на экстремальные воздействия температуры, давления, химической среды. Такие агрегаты обычно заказываются за границей, причем, до начала СВО, они поставлялись из недружественных стран. Еще в 2017 году Рустам Галиахметов, управляющий директор СИБУРа отмечал, что доля отечественного насосно-компрессорного оборудования в компании составляет только 45%, а в автоматизированных системах управления технологическим процессом — менее 10%.

Скорее всего, именно такое специальное оборудование везется параллельным импортом и это единственная часть проекта, которая полностью самодостаточной не является.

Выводы

СВО в очередной раз показала, что промышленная самодостаточность является не желательной, а необходимой (причем вчера), особенно в условиях, когда на весах стоит жизнь и смерть государства.

Существующая система с крупными частными промышленными объединениями относится к этой самодостаточности достаточно прохладно. Многие из таких объединений ранее активно работали с иностранными компаниями и в один момент менять режим работы, поставщиков, проекты и так далее не очень-то и хотят, особенно в условиях, когда множество наименований используемого оборудования, материалов и веществ в России просто не производятся.

Выходом могло бы быть создание крупных государственных объединений, руководство которых было бы кровно заинтересовано в собственном производстве, которое не зависит от поставщиков из-за границы (неважно из «дружественных» или «недружественных» стран они происходят).