Почему мы больше никогда не увидим новых Штирлицев и Жегловых — 2
Автор — Наталья Лукеичева, актриса и режиссер.
Читайте также: Почему мы больше никогда не увидим новых Штирлицев и Жегловых — 1
Я убеждена, что все культурное пространство нашей страны, включая музейное искусство, втянуто сегодня в серьезные политические игры. Речь уже идет вообще о переформатировании или даже уничтожении русской культуры как таковой, и русского культурного кода в частности, нашего культурного суверенитета. А цель — ни много ни мало — национальная идентичность. Да, да… Ну вот скажите, чем сегодняшний русский подросток, выросший на «Человеке-пауке» и «Свинке Пеппе», отличается от французского, например, аргентинского или американского?!
Если вы обратите внимание на современный художественный продукт, вы непременно заметите, как ломается русская художественная традиция. Взять, допустим, современные мультфильмы. Студия «Союзмультфильм», купленная, кстати, ну, наверное, не просто так грефовским «Сбером» (занимающимся теперь и образованием, а еще привозящим попутно некоего Даню Милохина на главную экономическую площадку страны), чего-то нового, оригинального и талантливого не производит.
Когда Борис Машковцев — ее директор — с гордостью презентовал свой проект «Оранжевая корова», то давал ему такую характеристику: «Это как „Свинка Пеппа“, только гораздо лучше». Насчет лучше не уверена, — заимствован даже выбор цвета. То есть он даже и не стесняется признаваться в том, что студия просто-напросто копирует американские аналоги. Весь их продукт заимствован! Ну и боюсь, что на снятых после «Фиксиков» «Пластилинках», «Деревяшках», «Бумажках» и «Циферках» этот человек не остановится. Чую, ждет наших детей еще какая-нибудь пошлость типа «буковок», «деталек», «букашек» и прочих «уменьшителек — ласкателек». Это и понятно: ведь и телевизионщики не могут притормозить на «Упырях-19», обязательно снимут 20-й сезон.
Помимо этого, студия «Союзмультфильм» использует и всё тот же самый, родной советский «золотой фонд», но что она с ним делает? Она стряпает на него свои тошнотворные и бездарные продолжения, уродуя всеми любимых героев, скажем, «Простоквашино», чудовищной по своей стилистике графикой, лишенной какой-либо красоты, обаяния, самобытности, индивидуальности и вообще всего того, что и составляет в результате художественную ценность произведения.
Или вот, настаивая на «продолжении традиции», «Союзмультфильм» взялся за продолжение советского мультика «Петя и волк». Если посмотреть на нового Петю, то становится страшно за детей. Главный герой не просто некрасив — он уродлив. В драматическом искусстве самое главное не красота, а обаяние. (Про красоту, кстати, вообще отдельный разговор). Новый Петя этого самого обаяния лишен. Вообще. А вот это уже очень серьезно, потому что опасно.
Детей приучают к уродству не просто как к норме, а как к эталону. Внимательный зритель давно мог заметить подобную тенденцию, вглядевшись в мировой медиаконтент (а заодно еще и в детские игрушки и книжки), — уродство сегодня не просто в моде, оно вводится в культ. Людей заставляют не только привыкать к уродству, но и любить его. Я это исключительно дьявольщиной могу назвать.
Ну и в довершение ко всему студия взялась переозвучивать все наши старые мультфильмы. Не слышать теперь нашим детям голосов великих Рубена Симонова и Валентины Сперантовой, к примеру, в «Золотой антилопе». Все так любимые несколькими поколениями мультипликационные герои с некоторых пор разговаривают плоскими, фальшивыми голосами. Для чего это делается? Вероятно, для того, чтобы наши дети и глазами, и ушами даже не привыкали к подлинному и прекрасному искусству, к правде. Чтобы с фастфудом во рту они поглощали и фастфуд интеллектуальный, и художественный. Другого объяснения у меня нет.
Но, конечно, не одна студия «Союзмультфильм» работает в чьих-то неведомых интересах. Сейчас в прокат выходит продукт студии «Паровоз» «Кащей. Начало». Вероятно, предполагается «Кащей. Начало — 2,3,4», затем «Кащей. Продолжение — 2,3,4», «Кащей. Конец — 2,3,4», «Кащей. Возвращение», ну и, без сомнений, — «Кащей не умрет никогда». Так вот, если вы обратите внимание, двух героинь сего произведения зовут не Маша и не Катя, а Мэй и Кики. Это зачем, интересно, их так зовут? Зачем образно скрещивают нашего родного Кащея с Терминатором? К чему приучают наших детей?! В кого нас превращают? Куда нас встраивают? Может, туда же, куда встроен наш Центробанк?
Мне рассказывали, что на своих заседаниях в медиакомпаниях современные продюсеры всерьез обсуждают, а затем и внедряют «контент для быдла», культивирующий в человеке самые низменные его инстинкты, целенаправленно не запуская в работу более-менее серьезный материал. Судя по культурному уровню и качеству современных фильмов и сериалов, это правда. Создается впечатление, что так называемые продюсеры не только ничего не знают про законы драматургии или режиссуры, но и имеют смутное представление о том, что такое интеллектуальный, а уж тем более духовный уровень человека.
Так вот, эти так называемые продюсеры намеренно внедряют «контент для быдла», культивирующий в человеке самые низменные его инстинкты, целенаправленно не запуская в работу более-менее серьезный материал. Так с какой целью все это делается?! В чьих интересах?! Кто им это позволяет в государственной корпорации?!
К тому же все наше сегодняшнее кино снимается в традиции голливудской, а не нашей, кроится по американским лекалам так, как будто до него и не было ни Бондарчука, ни Данелии, ни всех остальных (ну, режиссеров-то, по-моему, вообще сегодня истребили как класс). Почему же родную традицию не сохраняют?! В чьих, скажите, интересах?
Я, например, не хочу быть невежественной американкой — человеком без роду и племени, не помнящим родства Иваном. Не хочу, чтобы и правнуки мои ими были. Уж с чем с чем, а с самоидентификацией у меня лично все в порядке. Но внимательный человек не может не замечать тенденции к построению Соединенных Штатов Мира с англосаксонским господством. Делается это посредством продвижения, навязывания и сращивания англосаксонской культуры, ее языка, ценностей и традиций с культурами других народов.
Любопытный кинопрецедент: в 2019 году корейский фильм «Паразиты» получил «Оскар» как лучший фильм не в категории иностранного. Я как-то сразу обратила на это внимание, хотя давно потеряла интерес к абсолютно дискредитировавшей себя премии.
К слову, и содержание картины, ее драматургические перипетии крутятся вокруг абсолютно американских ценностей, их паскудной философии и образа жизни. («Ничего личного, только бизнес», «возьми от жизни все», «время — деньги», «время, которое у нас есть, — деньги, которых у нас нет», — вот что они провозглашают). Да и вся Южная Корея стремительно становится похожа на очередной американский штат. Но я туда, повторяю, не хочу. Мне с юности претят их блокбастеры, ужастики и сериалы со смехом за кадром. У меня рвотный рефлекс на Тарантино.
Несмотря на то, что я очень люблю Чарли Чаплина, Николсона и Голди Хоун, все американское кино в целом, так настойчиво романтизирующее преступную субкультуру, вызывает у меня с юности только отвращение и породило во мне кучу предубеждений к их стране и населению, помешанному на сексе и продажах. А продают они там даже свой духовный опыт, за которым таскаются на какой-нибудь Тибет. Вот какое высказывание некоего Мэтта из Коннектикута попалось мне однажды в интернете: «Если бы американцы в самом деле знали, что такое счастье, то наверняка уже нашли бы способ его упаковывать и продавать».
А вот их культовые фильмы: «Крёстный отец», «Однажды в Америке», «Бойцовский клуб», «Гудзонский ястреб», «Волк», «Казино», «Славные парни», «Матрица», «Старикам тут не место», «Молчание ягнят», «Голодные игры» недавние, а также их нескончаемые Терминаторы, Крепкие орешки, Рокки и другие. Если не брать во внимание профессиональные достоинства этих картин, что они декларируют? По-моему, чисто англосаксонскую заповедь «мсти и убивай». Или даже «истребляй», если обратиться к истории всей их цивилизации. Ну какое отношение эти звериные законы имеют ко мне, если я выросла в заливных лугах и цветочках Среднерусской равнины и с младых ногтей знаю Пушкина наизусть?! В каком месте меня должно это заинтересовать?! С чего?!
Еще подростком выехав в 90-е годы первый раз в Европу (во Францию), я сразу почувствовала разницу культур. Только тогда я бы вряд ли могла внятно объяснить, в чем она заключается. Но сейчас, как взрослый человек, я сформулировала бы эту разницу как разницу культуры этической и эстетической. Уж слишком там ценят форму, обертку, внешнюю сторону бытия (между прочим, и так отвратительный мне PR — именно «западное» явление).
Мне же, русской девочке, сосредоточенной на содержании, уже тогда это все было практически безразлично. Я точно знала, что мой смысл жизни не наряжаться. Все мое существо до сих пор протестует против этого мещанского счастья. И уж точно мой внутренний мир всегда был для меня гораздо дороже надетого на меня платья, хотя ценить прекрасное меня приучили с малолетства.
В эстетической же западной культуре этике вообще не придается особого значения. Этика заменена там всего лишь на мораль с ее опять-таки внешним локусом контроля (Локус контроля — понятие в психологии, характеризующее свойство личности приписывать свои успехи или неудачи только внутренним либо только внешним факторам). И если воспользоваться математическим принципом упрощения, то разница в итоге сведется к очень простым понятиям — Богу и маммоне.
Для меня это совершенно очевидно, как должно быть очевидно любому здравомыслящему человеку: «Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом не радеть. Не можете служить Богу и маммоне» (Матф.6:24). И я не могу смириться с тем, что мне теперь приходится жить в обществе, построенном по принципу финансовой пирамиды. Ну и, конечно, в меня просто вшито коммунистическое убеждение равноправия всех людей на земле и православное убеждение равенства всех людей перед Богом. Как еще советский ребенок, выросший на «Мистере Твистере» С. Я. Маршака, я начисто лишена каких-либо ксенофобских идей. У меня нет ни расовых, ни национальных, ни социальных предрассудков. Людей я разделяю совсем по иным признакам.
Еще, пожалуй, добавлю, что именно русскую культуру отличает наша логоцентричность, но это уже очень серьезная тема, требующая отдельного разговора. Хотя в контексте обсуждения драматических искусств не сказать об этом без горечи тоже не могу. Наш Логос убит. Убит! И с этим я тоже не могу примириться.
Вы послушайте, какие тексты сегодня произносятся! Что звучит в эфирах! Что транслируется на любых экранах! А что допускают к печати… Какие книги лежат на полках магазинов… Это катастрофа. Кто-то настойчиво тащит лично меня, моего ребенка и всю мою многострадальную Родину в западном направлении. Еще немного, и нас поглотит эта англосаксонская гидра. И трудно мне не согласиться с Г. С. Померанцем: «Одно из бедствий современности — глобальная пошлость, извергаемая в эфир. Возникает иллюзия, что глобализм и пошлость — синонимы. И глобализм уже поэтому вызывает яростное сопротивление. Не только этническое. Не только конфессиональное…»
Ну а гидра устроена очень просто: элита — и все остальное. Абсолютно фашистская идея. Никуда она не делась. А чтобы «все остальное» никогда не могло стать элитой или, не дай Бог, не посягнуло на положение элитариев, проводится вся эта работа в массовой культуре.
Ноам Хомский — профессор лингвистики Массачусетского технологического института — не так давно описал методы массового управления людьми, которые чаще всего практикует власть. Этих методов 10, но в данном контексте приведу половину: первый — внедрять моду на посредственность: о да! Второй — обращаться к населению, как к детям (поддержание инфантилизма). Кстати, стриминговая платформа ВГТРК почему-то называется глаголом в изъявительном наклонении «Смотрим», даже ухо режет, — интересно, зачем ее так назвали? Третий — понимать природу человека лучше, чем он сам (это тоже к теме инфантилизма). Четвертый — смещать акцент с размышления на эмоции (опять туда же, про инфантилизм), пятый — ограничивать доступ населения к информации (вот вам и образование, и способность понимать). А ведь и Л. Н. Толстой когда-то говорил, что «сила правительства держится на невежестве народа, и оно знает это, и потому всегда будет бороться против просвещения».
А что, ведь заявляла когда-то «жемчужина либерального мышления», наш доморощенный элитарий Потанин, что «…они (народ то есть — Н. Л.) должны чувствовать мою биологическую исключительность». Может, он и впрямь какой-то иной биологический вид? С позолоченными тестикулами и поврежденным мозгом, не способным осознать, что значит слово «биологический» и какой смысл у него получился.
Мне очень жаль, что моя страна, давшая мне, обычной девочке из обычной семьи, шанс и возможности развиваться настолько, насколько я захочу, теперь не дает этого шанса моему ребенку. Мне очень жаль, что моя страна, имея в своей истории 70-летний опыт относительно справедливого социального устройства (лучше-то все равно ничего не придумано), теперь от этого опыта отказывается.
Получив от рождения право (для меня однозначно — привилегию) быть русским человеком и имея перед всем миром в этой связи ряд некоторых преимуществ, как любой другой русский, я не сдаюсь. И призываю каждого на своем месте оказать хоть какое-то сопротивление всему тому, о чем я написала выше, ибо «Кто за свое дерется, тому и сила двойная дается», а сила наша, русская, как известно, в правде — русский народ так говорит. Иначе не выживем.
