Обращение РВС к Вячеславу Володину от 10 ноября 2023 года
Дорогие друзья, я сегодня хочу сделать заявление, связанное с тем, что наша организация Родительское всероссийское сопротивление, коротко РВС, председателем которой я являюсь, передала в Госдуму Вячеславу Викторовичу Володину обращение от родителей по поводу того законопроекта, который совсем недавно подан и представлен разработчиками как закон о запрете использования гаджетов в школе.
Но это очень лукавое название. На самом деле этот законопроект как раз и разрешит использовать телефоны и иные гаджеты на уроках, поскольку сейчас у нас существует запрет, у нас есть СанПиН, не дозволяющий использовать телефоны в образовательном процессе.
А этот законопроект как раз вводит небольшую поправку, которая разрешает использовать телефоны «в особых случаях». Читаем, что там написано.
В законопроекте предполагается запретить «пользоваться средствами связи во время проведения учебных занятий при реализации основных общеобразовательных программ, за исключением случаев, предусмотренных образовательной программой».
То есть вводится понятие неких «случаев, предусмотренных образовательной программой», при которых можно использовать телефоны в школе. Это в чистом виде обман и мошенничество по отношению к родителям — и к учителям, кстати, тоже — поскольку вот этот законопроект, дозволяющий теперь использовать гаджеты на каких-то уроках, приведет к сокрушительным последствиям для образования в целом.
Во-первых, отменяется тот запрет, который связан с медицинскими показаниями (точнее, непоказаниями) для детей цифрового обучения. А оно очень вредно. Оно очень вредно не только для зрения, но и для психики. Это вообще, знаете ли, многомерное наступление на ребенка: проведены исследования, очень серьезные, они ведутся и у нас, и в других странах (и, кстати, во многих странах уже цифровые приспособления запрещены для учеников в школе). Эти исследования показывают, какой непоправимый вред наносят детям цифровые технологии.
Председатель правительства Михаил Мишустин не так давно утверждал, что «дистант» никогда не заменит учителя, что учитель необходим и так далее. Мы, конечно, все понимаем, что учитель необходим. Нас не надо агитировать за это. Но мы также знаем, что когда власть говорит или намекает — уклончиво говорит, что чего-то не будет, то это как раз потом и случается. Но граждане до этого усыплены в каком-то смысле такими вот заявлениями. Если начальство говорит, что это плохо, вредно и не может заменить — мы верим, что не будут заменять. Вот такая реакция у массового родительского состава. Доверчивые мы очень.
Но, к сожалению, опыт многократно показал, что чем больше говорят, что этого не будет, тем больше вероятность, что это будет — особенно, когда говорят вот так уклончиво: «Не может заменить», — он же не сказал, что не будет.
Объясним, почему мы думаем, что ЭТО всё же будет, и что проводником такого положения дел, такого будущего для наших детей как раз и является данный законопроект с его поправочкой.
Во-первых, кое-где региональные власти уже на эту тему высказались в очень позитивном ключе, обосновывая, почему это необходимо. Например, в Дагестане сказано, что у них на всех не хватает учебников по предметам, поэтому нужно пользоваться электронной платформой. Они рекомендуют подключиться к московской платформе МЭШ и на ней получать образовательные услуги (потому что образованием это уже назвать нельзя).
Но, простите, а что, у федерального центра нет денег, чтобы сделать — если в Дагестане такое критическое положение с учебниками, — дополнительный тираж учебников и привезти их в Дагестан? Я думаю, что родители Дагестана были бы крайне благодарны. В целом, вообще республика поняла бы, что о ней федеральный центр заботится. Это было бы очень хорошо, очень правильно. Но у нас вместо того, чтобы сделать это на фоне волнений и тех безобразий, случившихся не так давно в Махачкале (о чем мы все уже наслышаны), предлагается не учебники допечатать школьникам, а предложить им перейти на экранное образование.
Но ясно совершенно, что за волнениями стоят определенные интересанты, и что они не оставят своих целей и будут по-прежнему, пусть на время уйдя куда-то под поверхность политического процесса, будоражить население Дагестана и будут искать новых поводов для того, чтобы выводить людей на митинги. Прекрасным поводом окажется отсутствие учебников для Дагестана. У нас в правительстве этого не понимают?
Другой регион — Бурятия. Там тоже проблемы. Они говорят, что должны перейти на «дистант», потому что иначе невозможно — «учителей не хватает». И, между прочим, их действительно не хватает. Но, наверное, можно найти другие способы решения этой проблемы, а не говорить, что они переходят на дистанционное образование. Потому что это, опять же, как в Дагестане, вызовет народное возмущение. Более того, Бурятия такой регион, из которого идет в большой степени пополнение воюющих мужчин в зоне СВО. И мы знаем, что они очень хорошо воюют, про это много написано. И вот эти воюющие отцы вдруг узнают, что их детей фактически лишили возможности учиться нормально в школе…
То есть даже чисто политические аспекты произошедшего уже очень внятно видны и требуют реагирования. Вот мы и реагируем.
Одним из разработчиков цифровизации в образовании является Высшая Школа Экономики. Что говорит Высшая Школа Экономики? Там ведь не глупые люди. Они понимают, что если они прямо скажут, то это мало кому понравится. Поэтому они говорят обтекаемо. Они говорят, что «сейчас большие проблемы с обучением: такие, такие, такие — поэтому должен быть „дистант“ и разрешенная возможность пользоваться гаджетами на уроках и при выполнении домашних заданий»: «Вот если бы у нас было разрешено пользоваться смартфонами, то дело бы пошло на лад, потому что компьютеры не у всех есть, а смартфоны фактически у всех. Вот их и надо ввести, наплевав на СанПиН». Понимаете, да?
То есть идет очень циничное, ловкое передергивание карт с сокрушительным результатом. Экранное образование — это НЕ образование. Об этом уже сказано очень многое, я не буду повторять все аргументы, которые большинство тех, кто озабочен происходящим и вообще следит за своими детьми и чему их учат понимают — что школьникам через экран невозможно получить необходимые знания. Это уже взрослые, сложившиеся люди в институте и далее могут получать очень нужное им дополнительное образование, пользуясь компьютером. Для школы это убийство образования. Вот это надо хорошо понимать.
И тут уже даже не важно, смартфон это или любой экран, пусть бы даже очень большой. Любой экран — это девальвация, уничтожение образования. И совершенно не напрасно об этом много и доказательно говорят психологи и психиатры. Это, наверное, самое страшное изобретение XX–XXI столетия, которое лишает нас будущего. Поэтому эта тема является сейчас фактически основной, центральной темой, которой не случайно занимаются родительские объединения, а также специалисты.
Должна напомнить, что в ковидные времена, во время объявленной пандемии, у нас по стране шли протесты против «дистанта». И они были очень серьезными, особенно на Северном Кавказе. То есть это всё сейчас ложится на уже подготовленную почву, мы имеем этот опыт. Так почему, если есть этот опыт, никто в Госдуме об этом не подумал? Вообще, для чего так называемые народные избранники, сидя в Госдуме, продвигают такие законы? Впечатление, что они их принимают, не приходя в сознание. Причем, что более всего удивляет, ведь в группе — это большая группа — подписавших данный законопроект депутатов есть немало очень известных и достойных людей, которые сами работали в области педагогики и не раз себя зарекомендовали как защитники традиционных, семейных, детских интересов. В частности, в вопросах образования. Что произошло сейчас? Что это всё такое?
Далее, учителя. Учителя действительно уходят из школ. Это повальный процесс. Это не только в Бурятии, это происходит и в Москве, и в Петербурге. Это вообще тенденция последнего времени, особенно в этом году — уже доведенные до ручки учителя уходят из педагогики. Потому что их завалили бюрократическими отчетами, потому что им вменяют совершенно несвойственную им функцию досмотра за семьями, и они должны почему-то проводить сыскную работу против семей, против родителей учеников.
Есть такой проект, он уже опробуется в Перми, а Пермь всегда была локомотивом ювенальных начинаний. Проект, который предполагает обязательное заполнение учителем, классным руководителем, каждые две недели длинного списка пунктов, в которых он должен описать состояние семьи. То есть учитель должен приходить в дом, доглядывать за семьей, за родителями. В эти пункты входят не только данные о здоровье ребенка, о его школьных успехах, но туда входят и вопросы об отношениях внутри семьи, о семейном достатке, о том, как живут эти родители. И это, конечно, сыскная работа. Причем тут школа? Что это вообще такое?
Так вот, честные учителя не хотят оказываться в этом положении. Они не хотят выполнять эти безобразные предложения, которые их превращают в ищеек, доносчиков. И они не могут преподавать, потому что у них не хватает времени на подготовку к уроку — ну так это и не нужно чиновникам! Чиновникам нужно, чтобы были заполнены квадратики и сданы отчеты — бесконечное количество отчетов.
В основном поэтому учителя уходят из школы. Мы немало получаем писем в нашей организации. Вот на днях пришло письмо от учительницы:
«Я в школе работаю. Сегодня подала заявление, чтобы освободили от классного руководства, так как не хочу заниматься регистрацией детей на разных платформах. „Это бунт!“ — сказал директор. Я, оказывается, „не хочу“, чтобы было „качественное цифровое, передовое образование“. Я ответила, что сделать ничего не в силах, но не участвовать в этом — мой выбор. Вот жду, что теперь со мной будет».
Это одно из последних писем. Такое образование не может быть качественным, что знают все педагоги. Для того чтобы образование действительно шло, для того, чтобы дети получали знания, им нужен учитель как поводырь по этим знаниям и как человек, который может вступать с ними в непосредственный контакт — рассказывать, объяснять, отвечать на вопросы. Экран не является таким средством контакта. Только учитель может, например, проверять домашние задания — что очевидно каждому.
А тут уже вкинули идею, что «какое счастье, нам теперь искусственный интеллект будет проверять, что сделали дети дома, а учителя не будут нести эту нагрузку». Конечно, у учителя огромная нагрузка, потому что им платят очень мало. У них чудовищно, неприлично, непристойно низкие зарплаты. Ставка учителя — это позор.
Для того чтобы ситуация была несколько лучше, им предлагают работать на две ставки. И они работают. Какой у них еще выход? Они же должны жить, у них тоже есть дети, которых надо кормить. В результате учителя мечутся между классами и между предметами.
Например, вот тоже на днях писала мама ученика одной из школ, что у них в первом классе учительница вынуждена работать в двух классах параллельно. Кто-то считает, что это нормально? Что так можно первоклассников ввести в процесс образования? Тем более воспитания? Нет, это невозможно.
Поэтому учителя уходят из школ и переходят на репетиторство. Это издевательство над важнейшей профессией, профессией педагога. Почему эту ситуацию у нас никто не думает исправлять? Почему учителям предлагают две ставки? Хотелось бы, чтобы депутаты ответили на эти простые вопросы. А главное, что-то предложили, что бы изменило положение учителей в школах.
Вот еще одно письмо, которое мы получили тоже буквально на днях от мамы. Мама пишет:
«Очень переживаю за ситуацию. Понимаю, что это просто какое-то предательство невиданного масштаба и реализация формулы Грефа, который говорил о том, что образование нужно только богатым людям, элите, а плебс должен быть нищим и уметь только читать и считать. И анализирую сегодня программу, которая у нас с каждым годом меняется, и каждый новый первый класс еще хуже и хуже становится в плане программы.
Дело в том, что мой младший сын пошел в первый класс. Так получилось, поскольку мой муж на СВО — мы не можем возить его далеко в какую-то школу. И мы отдали сына в простую школу возле дома. И вот эта простая школа мне многое открыла. Такие открытия я делаю буквально каждый день. Я недоумеваю по поводу этой программы, по поводу каких-то безумных вещей, которые здесь творятся. Причем у нас неплохая школа, и хороший учитель, замечательный. Хороший у нас эмоциональный фон, коллектив. То есть всё здесь прекрасно, но программа — это действительно развращение ребенка.
В первом классе он проучился буквально две недели, а затем ему велели зайти на электронный портал — электронное приложение «Учи.ру» и выполнить задание от учителя. И вот у нас каждый день фактически то олимпиады, то какие-то задания. То есть ребенка приучают к компьютеру. И причем это приучение в игровой форме: то есть ребенка встречает динозавр Гоша, который вовлекает его в игры — вот приключение, а потом ребенок выполняет примитивные какие-то формулы. И вот это вот «Учи.ру» — платформа, там есть часть бесплатных заданий, и ты их можешь выполнить, а все остальные задания платные. И это частное приложение, оно принадлежит частному лицу, который зарабатывает на детях деньги.
Во-первых, игромания формируется, хочешь ты или не хочешь. Во-вторых, из родителей выкачивают деньги. Там тестовая система, ребенку просто не надо думать. Его приучают не думать. И мне это не нравится. Я хочу, чтобы мой ребенок думал, искал выход, чтобы он анализировал, чтобы он умел говорить, чтобы он слышал живое слово учителя, которого сейчас пытаются заменить этим электронным суррогатом.
И хуже всего, что эта система формирует рейтинг детей. Пока ребенок маленький, он еще этого не понимает. Но я-то, как мама, прекрасно понимаю. То есть сразу дается ребенку картинка о том, кто из них первый вообще из параллели, у кого больше баллов, то есть кто больше решил карточек. Причем рейтинг не среди тех, кто пользуется бесплатным приложением, а среди всех. То есть, понимаете, создается такая ситуация нездоровой конкуренции: чтобы быть лучше всех, нужно купить больше всех приложений, иметь доступ к этой программе. Представляете, какой ужас? Это же вообще система кастового деления общества, и ребенок приучается жить в этом.
Но самое страшное даже еще не в этом, а в том, что программа «Учи.ру» опережает программу школьную. То есть тема, которую изучает ребенок в школе с помощью учителя, — она идет позже, чем тема, которая ему предоставляется на «Учи.ру».
И выходит, Минпрос назначил первым учителем не живого человека, а искусственный интеллект. Ну, в данном случае в виде динозавра. Глупого такого, знаете, простого динозавра с резиновых сапог. И это приучение к тому, что когда-то уберут всех учителей, то заменят их на искусственный интеллект.
Но ведь без живого слова ребенок не будет грамотным, не усвоит знания. Живое слово — это эмоции, это влюбленность в свой предмет, это посыл определенный. А как вообще подобные вещи могут быть у динозавра Гоши или у любого другого симулякра? Естественно, их нет. И я когда узнала об этом, у меня был шок. Неужели мой ребенок это вообще заслужил? Да и вообще другие дети?
Кроме того, меня потрясает то, что сейчас в школе действительно программа настолько непоследовательна, что лишает фактически ребенка возможности получить знания. Приведу примеры.
Ребенок проходит буквы. Вот он прошел все буквы. То есть, как мы, в советской школе прошли буквы: сначала прописные, потом научились их соединять — и только после этого мы начали писать слоги. А потом уже слова, а потом уже предложения. А здесь, не пройдя все буквы, не пройдя соединения, детям дают задание писать текст, когда они не знают всех букв, причем с печатного варианта: «Ты давай, будь любезен, милок, напиши, значит, прописными буквами четверостишие». И когда мы с ребенком, я его заставляю раз писать, два, три, — я смотрю, как он пишет. Я говорю: «Сынуля, что это за буквы такие? Почему ты „с“ так написал? Почему ты „з“ так написал?»
Он говорит: «Мама, мы не проходили. И букву „м“, мы не проходили».
Я говорю: «Подожди, такого быть не может», — он говорит: «Нет, может».
Я звоню учителю, она говорит: «Да, мы еще не проходили». Я говорю: «А почему вы задаете примеры, предложения с этими буквами, которые вы не проходили? Вы даже связки еще не проходили между буквами», — она говорит: «У нас такая программа, я же не виновата».
Я понимаю, что она не виновата. Это такая программа, которая направлена на то, чтобы отбить у ребенка желание. Она мне говорит: «У нас сейчас методисты говорят, пускай он имитирует, смотрит на образец». Как он может, смотря, имитировать? Это же почерк, это совершенно другое, это буквы.
Что касается английского: оказалось, что на этих уроках ребенку ставят видеомультики на весь урок, полностью в английском контенте — так еще и видеоряд, сам контент безобразный. Я говорю ребенку, сыночку своему: «Солнышко, о чем эти мультики?» Он говорит: «Я же не знаю, они на английском». Понимаете? Он ничего не понимает! И все дети ничего не понимают.
Я говорю: «А кто там изображен?» — он говорит: «Ой, мама, какие-то странные существа, а вот еще какашка». Я говорю: «Какая какашка?» Он говорит: «Ну вот такая вот веселая какашка». И показывает мне вчера, как она танцевала. Я чуть не упала в обморок.
Учеба сейчас для всех родителей — это самая больная тема. Все мои знакомые со второго класса нанимают детям репетитора. Я не знаю вообще ни одного родителя, который был бы доволен этим. Если начинать хотя бы вот с такого момента, объяснить им, нужно ли возвращение к советской программе, все скажут: «Да». Потому что то, что сейчас происходит, — это за гранью.
Поверьте, люди именно к этой теме, вот на эту тему будут очень податливы. Только надо заняться. Буквально, мне кажется, нужно столько собрать подписей, чтобы произвести ревизию программы современной школы, чтобы избавить детей от цифровизации, от введения электронного компонента, который сейчас практически пытаются ввести вот этим новым предложением — новеллой в Законе об образовании.
Значит, каждый год меняется программа, и больше и больше компонентов будет. А тот, кто без телефона, без смартфона, будет аутсайдер. Более того, у кого не будет телефона — это значит, родители не обеспечивают право ребенка на получение образования. Значит, они не имеют права быть родителями. Значит, таких детей будут изымать. Вот и всё. Вот она — пища для ювеналки. Вот, пожалуйста, и начались изъятия. Это очень страшно».
Что я могу сказать? Этот крик души, это письмо матери — причем очень грамотной матери, надо сказать — это для нас звоночек о том, что нужно немедленно что-то сделать с этим законопроектом и нужно добиться того, чтобы депутаты Государственной думы, наши депутаты всё-таки взяли голову в руки, прочли, что там написано, что пишут родительские организации, выслушали специалистов по педагогике, психиатров, психологов и написали какой-то совсем другой закон. Который бы действительно отменял возможность вот так вот лукаво ввести цифровизацию и «дистант». Потому что все эти цифровые платформы — это, разумеется, введение «дистанта». И с каждым годом — она правильно пишет — этого будет больше и больше. Это вот так вот по шажочку, очень быстро, за короткий срок станет всеобъемлющим.
Мы предложили Вячеславу Викторовичу Володину собрать, не задерживая, конференцию, на которой бы он (и не только он) выслушал мнение специалистов, а также родителей, потому что ситуация абсолютно нетерпимая. И если не будет сейчас реакции на происходящее, на эту катастрофу, которая происходит в образовании, то мы потеряем еще одно поколение. Мы уже потеряли поколение и без этого, без этой безудержной нарастающей цифровизации. Но сейчас мы потеряем уже не одно поколение. И простите, кто будет — я не говорю, воевать — кто будет создавать новые заводы, делать научные открытия, налаживать производство, восстанавливать культуру? Кто это будет делать? Это будут делать дети, которых динозавр с резиновых сапог «учил»? ОНИ это будут делать? Мы же видим, что происходит с сегодняшним поколением. Это уже почти полная потеря культуры. И этого будет еще больше в очень короткий срок.
И не спасут нас те самые выпускники элитных школ, в которых нет телефонов. Потому что они постараются куда-нибудь уехать или хорошо устроиться тут и заниматься своим благополучием. Без широкого, мощного народного образования страна, особенно находящаяся в конфликте с Западом, который на нас заточился, что называется, по полной, — страна не выдержит этой конкуренции и этой борьбы.
Только широкое, для всех образование, которое было у нас когда-то, которое в 1930-е годы создало поколение, совершившее все тогдашние открытия, а также выигравшее войну. Это было! Каким образом это всё выплеснули в помойку? Что тут говорить… Мы все знаем, как это произошло. Но сейчас надо не посыпать голову пеплом, а что-то немедленно делать. Мы надеемся, что Вячеслав Викторович Володин, не откладывая, прочтет это обращение и созовет соответствующую конференцию.
