Путешествия с партиями в поисках американского фашизма. Часть XII
Хотя сам Джозеф Маккарти умер в 1957 году, феномен «маккартизма» отнюдь не умер вместе с ним. И не только потому, что в известной степени деятельность Маккарти была своеобразным логическим продолжением системного конфликта ФБР с ЦРУ и лично Джона Эдгара Гувера с Уильямом Донованом и братьями Даллесами.
Как мы обсудили в десятой части нашего исследования, конфликт Маккарти с руководством Госдепартамента и ЦРУ был частью более крупного выяснения отношений между сторонниками стратегии «сдерживания» в отношениях с Советским Союзом и стратегии «отбрасывания». Согласно стратегии «отбрасывания», США было необходимо не просто окружать СССР и страны социалистического лагеря периметром подконтрольных Вашингтону режимов и американских баз, но действовать наступательно. Это означало применение как скрытых методов борьбы, вроде государственных переворотов в странах соцлагеря, так и грубой военной силы.
У этой стратегии были конкретные проводники. Самым видным из них был генерал Дуглас Макартур. Именно он, будучи начальником штаба Армии США, командовал разгоном лагеря «армии солдатской надбавки» по приказу тогдашнего президента США Герберта Гувера в 1932 году. Американцы считают Макартура героем обеих мировых войн. Он был главным американским сухопутным военачальником на Тихоокеанском театре военных действий во время Второй мировой войны. После окончания войны он возглавил оккупацию Японии. В начале Корейской войны он возглавил войска Соединенных Штатов и примкнувшей к ним коалиции.
Будучи военным губернатором Японии, Макартур руководил процессом, весьма похожим на более известную операцию «Скрепка», в ходе которой были амнистированы и вывезены в США «ценные кадры», связанные с военно-промышленным комплексом фашистской Германии и орденом СС. Еще раньше, чем Джон Макклой с помощью «комиссии Пека» стал амнистировать нацистов, ранее приговоренных «последующими Нюрнбергскими процессами», Макартур объявил, так называемую, Рождественскую амнистию 1948 года.
Под амнистию Макартура попали 17 приговоренных военных преступников, в том числе будущий премьер-министр Японии Нобусукэ Киси; глава концерна «Ниссан» Есисукэ Аюкава; серые кардиналы якудза Есио Кодама и Речи Сасагава; именуемый американцами «японским Геббельсом» пропагандист фашистского толка Сюмэй Окава; глава тайного общества (опять же фашистского толка) «Общество Черного Дракона», также известного как «Амурский союз», Есихиса Кудзу; видный член «Общества Черного Дракона» адмирал Санкичи Такахаси и другие.
Выход этих людей на свободу ознаменовал собой поворот на 180 градусов американской оккупационной политики по отношению к Японии и сопровождался реиндустриализацией и ремилитаризацией Японии, из которой, как из вновь образуемой ФРГ, было решено сделать военный оплот для американского противостояния с СССР.
Освобожденные военные преступники были не только удобными местными контрагентами для американцев в Японии — часть из них, особенно боссы якудза, приняли активное участие в становлении Всемирной антикоммунистической лиги (ВАКЛ), штаб-квартира которой находилась на Тайване. «Антикоммунисты» из мира японской оргпреступности на этой площадке координировали свои действия с остатками Гоминьдана во главе с Чан Кайши, недобитыми бандеровцами во главе с Ярославом Стецько, шефами латиноамериканских «эскадронов смерти» и другими подобными деятелями. Со стороны военной разведки G-2 курировал этих людей соратник Макартура генерал Чарльз Уиллоуби. Кураторами со стороны ЦРУ выступали ветераны УСС Рэй Кляйн, Ричард Хелмс, Говард Хант и генерал Джон Синглауб.
Еще до Рождественской амнистии 1948 года Макартур помог начальнику так называемого Отряда 731 (программы Японии по разработке биологического оружия) Сиро Исии получить иммунитет от судебного преследования для себя и своих сотрудников. Вместо того чтобы понести ответственность за массовые убийства и бесчеловечные эксперименты над людьми, Сиро Исии и его подельники отправились в Форт-Детрик в штате Мэриленд консультировать американскую военную биологическую программу. Существуют данные о том, что Макартур брал японских разработчиков биологического оружия с собой в Корею, где их знания применялись против КНДР по прямому назначению.
В Корее Дуглас Макартур попытался воплотить на практике «стратегию отбрасывания», вместо следования «доктрине Трумэна». Он был намерен занять всю территорию Кореи. Когда его войска подошли к северной границе КНДР по реке Ялуцзян, это спровоцировало открытое вступление Китая в войну. Что для Макартура не было неожиданностью. Он запросил серию из 30 ядерных ударов по войскам НОАК и дальше собирался в Маньчжурии высадить десант войск Гоминьдана с Тайваня численностью в 500 тыс. бойцов для продолжения Китайской гражданской войны.
«Тогда я бы рассеял за нами — от Японского моря до Желтого моря — полосу радиоактивного кобальта (шириной в 5 миль (9 км). — Прим. Л. К.)… Он остается активным от 60 до 120 лет. Как минимум в течение 60 лет не было бы возможности вторгнуться в Корею с севера. Я уверен, что русские ничего бы не предприняли в ответ на эту стратегию. Мой план был обречен на успех», — хвастался Макартур газете The New York Times незадолго до своей смерти в 1964 году.
Но Трумэн как верховный главнокомандующий отказался предоставить Макартуру запрашиваемое ядерное оружие. Вскоре генерал потерял свой пост и был отозван в Штаты по настоятельной рекомендации Дина Ачесона, У. Аверела Гарримана и других советников президента.
Еще во время Второй мировой войны у Макартура образовалось окружение единомышленников, оставшихся с ним тесно связанными и после его отставки.
Его ключевым единомышленником и в дальнейшем политическим союзником был начальник военной разведки G-2 на Дальнем Востоке генерал Чарльз Уиллоуби — урожденный Адольф Карл Виденбах, иммигрировавший в США в возрасте 18 лет в 1910 году, — утверждавший, что он сын барона Эриха Тюльф фон Чепе-Вайденбаха. Уиллоуби сыграл ключевую роль в освобождении и привлечении к сотрудничеству с США японских военных преступников. В период Корейской войны он выстроил связи между американской военной разведкой и Мун Сон Меном — основателем секты Мунов, тоже сотрудничавшим с ВАКЛ. Генерал Уиллоуби был открытым поклонником испанского фашистского диктатора Франсиско Франко, и после своей отставки в 1951 году вслед за шефом стал официальным лоббистом Франко в Вашингтоне.
Безусловным союзником Макартура по выбору «стратегии отбрасывания» против СССР был генерал Кертис Лемей — отец Стратегического командования ВВС США и архитектор кампании по бомбардировкам Японии во время Второй мировой войны. Хотя он отвечал за атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки — это не были его самые кровавые операции. Самой кровавой была бомбардировка Токио зажигательными боеприпасами, убившая примерно сотню тысяч человек и оставившая миллион без крова.
Став начальником всей стратегической авиации США в 1948 году, Лемей выступал за так называемую превентивную ядерную войну против СССР, чтобы воспользоваться временным периодом тотального ядерного превосходства над вероятным противником. Лемей отвечал и за разведывательные полеты американских ВВС над советской территорией. Один из летчиков, участвовавших в этих полетах, полковник Хэл Остин позже вспоминал в интервью The Washington Post: «Генерал Лемей сказал: «Ну, может быть, если мы проведем этот пролет правильно, у нас получится начать третью мировую войну». Он в итоге дослужился до начальника штаба ВВС и занимал этот пост с 1961 по 1965 год. В отличие от большинства высшего политического руководства США, Лемей охарактеризовал Карибский кризис как полное поражение США. Поражение, которого можно было избежать решительной эскалацией, вплоть до ядерных бомбардировок Кубы. «Доктор Стрейнджлав» режиссера Кубрика отдыхает…
У Макартура были мощные финансовые спонсоры и политические союзники, поддержавшие его выдвижение в качестве кандидата от Республиканской партии на президентских выборах 1944, 1948 и 1952 годов.
Его командир и наставник в Первую мировую войну — генерал Роберт Вуд — затем перешел в бизнес и более 25 лет возглавлял сеть розничной торговли Sears, Roebuck & Co. В 1940 году он стал сооснователем Комитета «Америка в первую очередь» (America First Committee), чьей целью было сохранить нейтралитет США во время Второй мировой войны и прекратить ленд-лиз для Великобритании, а затем и для СССР. Комитет прекратил свою деятельность после нападения Японии на Пёрл-Харбор и объявления США войны Германией и Италией.
У генерала были большие друзья и в техасских нефтяных кругах. Самым политически активным из них был Гарольд Лафайет Хант. Как и Роберт Вуд, Хант активно противился вступлению США во Вторую мировую войну и союзническим отношениям с СССР. Хант, как и его соперники по техасскому нефтяному сектору Клинт Мерчисон-старший и Сид Ричардсон, входил в близкий круг и директора ФБР Дж. Эдгара Гувера, и будущего вице-президента, лидера фракции демократов в сенате Линдона Джонсона.
Хотя Дуглас Макартур ни разу не сумел стать кандидатом в президенты от республиканцев, он оставался значимой фигурой внутри Республиканской партии, и его группа стала важным узлом консервативной внутрипартийной оппозиции умеренному Дуайту Эйзенхауэру, сменившему Трумэна на президентском посту после 1952 года. При этом Хант, Мерчисон и Ричардсон были вполне вхожи в дом Линдона Джонсона, а Дж. Эдгар Гувер был его ближайшим соседом.
В 1950-е годы еще функционировала пятая двухпартийная система, сформировавшаяся вокруг «Нового курса» Франклина Рузвельта. В ней не было четкого деления по партийному признаку на либералов и консерваторов. Республиканца Эйзенхауэра вполне можно было отнести к «Коалиции Нового курса». А огромный массив южан-консерваторов даже через сто лет после окончания Гражданской войны продолжал по инерции голосовать за демократов потому, что республиканцы до сих пор воспринимались как партия унизившего и ограбившего их Севера.
Во внешней политике Эйзенхауэр по большому счету был логическим продолжением Трумэна, исповедуя стратегию «сдерживания» и опираясь практически на тот же корпус советников, что и его предшественник. То есть на «мудрецов» — Макклоя, Ачесона, Ловетта, Гарримана, Кеннана и Боулина вместе с братьями Даллесами — этих представителей классического «истеблишмента восточного побережья».
А во внутренней политике Эйзенхауэр был более ярко выраженным прогрессистом, чем Трумэн. При нем началась десегрегация американской школьной системы, ранее делившейся на Юге на негритянские и белые школы. Это вызвало настолько болезненную реакцию у южан, что Эйзенхауэр применил не только Национальную гвардию, но и элитную 101-ю воздушно-десантную дивизию армии США, чтобы обеспечить исполнение решения Верховного суда по интеграции школ.
Менее радикальной, но более эффективной мерой по усилению федерального центра стала кампания Эйзенхауэра по строительству системы межштатных автомагистралей — американизированной копии немецкой системы автобанов. Они не только решили проблему оперативной переброски войск и грузов по всем континентальным штатам, но и дали федеральному центру дополнительный рычаг давления на штаты в виде финансирования.
Как мы обсуждали ранее, история США в каком-то смысле — это история перехода от рыхлой конфедерации к унитарному государству через транзитную стадию федерализма. В этом понимании главная черта американского консерватора лежит в стремлении ограничить влияние федерального центра и сохранить суверенитет штатов. Группа Макартура и спонсировавшие ее техасские «нефтяные бароны» были консерваторами именно в этом американском смысле.
Группа Макартура не могла и не хотела слиться с истеблишментом Восточного побережья. Толкая внутреннюю и внешнюю политику дальше вправо, они обозначали себя в качестве альтернативы клану Рокфеллеров, чьи представители всё более плотно входили в высшее руководство страны. Чтобы осуществить нужный ей правый поворот, эта группа стала формировать свою элитно-экспертную периферию. Например, ими было создано «Общество Джона Берча» для полемики с Советом по международным отношениям.
Нельзя сказать при этом, что со всем истеблишментом Восточного побережья у «техасской группы» была абсолютно непримиримая конкуренция. Связи с Восточным побережьем им были особенно нужны в целях собственного интеллектуального оформления. Главным рупором новой консервативной коалиции стал журнал National Review, основанный членом «Черепа и костей» и автором книги «Маккарти и его враги» Уильямом Бакли-младшим вместе с Джеймсом Бернхемом, бывшим троцкистом, привлеченным Джорджем Кеннаном в УСС в качестве главы отдела политической и психологической войны.
Эйзенхауэр в целом был осторожным политиком на внешнеполитической арене, и его очень сильно беспокоило наличие за спиной значительной милитаристской фронды, стремящейся сменить «сдерживание» на «отбрасывание» и говорящей почти открыто о благотворности превентивной ядерной войны против СССР. Это настроение чувствуется и в некоторых его публичных выступлениях. В своей прощальной речи 17 января 1961 года Эйзенхауэр ввел термин «военно-промышленный комплекс» в американский политический лексикон. Значения этого термина на русском и английском языках сильно друг от друга отличаются. Вот что сказал американцам Эйзенхауэр:
«Конгломерат огромного военного истеблишмента и крупной индустрии вооружений является чем-то новым в американской жизни. Экономическое, политическое, даже духовное влияние такого союза ощущается в каждом городе, в каждом здании администрации штата, в каждом ведомстве федерального правительства. Мы признаем насущную необходимость такого хода событий. И тем не менее нам не следует недооценивать его серьезных последствий…
В наших правительственных структурах мы должны быть начеку, предотвращая необоснованное влияние, намеренное или ненамеренное, военно-промышленного комплекса. Потенциал опасного роста его неоправданной власти существует и будет существовать».
В этой речи Эйзенхауэр констатировал зарождение новой американской олигархии, отдельной от традиционной финансово-промышленной олигархии, но входящей с ней в диалог.
Через три дня президентская власть перешла к Джону Кеннеди.
(Продолжение следует.)