Разворачивается медленная сладкая катастрофа. Нации рушатся, нужно создавать суверенитет сверхдержавы

На XX Международном конгрессе «Здоровье — основа человеческого потенциала», прошедшем в Санкт-Петербурге, в ходе пленарного заседания 19 ноября 2025 года выступил политолог, режиссер, лидер движения «Суть времени» Сергей Кургинян. Его речь, адресованная врачам, ученым и всем, кто задумывается о будущем нации, вышла далеко за рамки медицинской тематики, превратившись в глубокий анализ кризиса цивилизации, в котором проблемы общества рассматриваются как симптомы серьезного диагноза — системного регресса.

Кургинян заявил, что проблема не в том, что мы видим множество недугов — от разрушенного здравоохранения до упадка образования и культуры, а в том, что общество предпочитает обсуждать проявления отдельных бедствий, а не первопричины этих бедствий. По словам политолога, это напоминает взаимодействие врача с больным, которому врач не сообщает правду о его состоянии, аргументируя это тем, что не хочет напугать больного.

Кургинян предлагает не просто перечислять отдельные симптомы, а попытаться найти общую причину бедствий. Он обращается к истории, к теории общественно-экономических формаций, и делает вывод: никогда ранее при переходе от одной эпохи к другой — от рабовладения к феодализму, от феодализма к капитализму — нация не уничтожала свои высокотехнологические производительные силы. Напротив, каждый прогрессивный переход сопровождался их форсированным развитием. В конце XVIII столетия революционная Франция под руководством Лазаря Карно усилила военно-промышленный комплекс страны, а не свернула его. Большевики мечтали об индустриальном скачке, видя в нем путь к выживанию и развитию страны.

Единственным известным в истории примером целенаправленного уничтожения высокотехнологического сегмента стал переход от СССР к постсоветской России. Это был не прогресс, а сознательный регресс. Города, специализировавшиеся на электронике, оказались заброшенными. Уникальные проекты, такие как ЭВМ «Эльбрус», которые в 1980-х опережали западные аналоги, были свернуты. Возникла пагубная установка: «Зачем нам промышленность? У нас есть нефть и газ — все остальное купим». Эта утопия, основанная на вере в благонамеренность Запада, рухнула окончательно с разрушением «Северного потока».

Регресс — вот ключевое слово, которое Кургинян использует для описания текущего состояния. Это не лавинообразный коллапс 1990-х, который, по его мнению, был остановлен Владимиром Путиным, который превратил стремительное падение России в бездну хаоса в «пологий и управляемый» процесс. Регресс замедлен, но он продолжается. Теперь он организован и упорядочен. Он затрагивает всё: промышленность, где шарикоподшипники уже не производятся, благо их хотя бы можно покупать у Белоруссии; культуру, где немалая часть населения предпочитает слушать «Мурку»; образование, где преподаватели ВГИКа сталкиваются с тем, что студенты не знают, как зовут трех сестер Чехова. И, конечно, медицину, которая в столице еще «дышит на ладан», а в провинции, в «медвежьих углах» вроде Костромской области, фактически исчезла.

Но главное, по мнению Кургиняна, — это идеология регресса. Когда господин Козырев заявил, что деньги станут национальной идеей, он подписал приговор стране. Деньги как цель — это формула криминального государства. Научно-производительный интеллектуальный класс, место которого в прогрессивном обществе — на вершине социальной пирамиды, в советское время носили на руках. Но в постсоветское время он оказался не у дел. Притом что сам этот класс с удовольствием рукоплескал перестроечной политике, которая и привела его к этому унижению, требуя «рыночных реформ» и «вестернизации». Теперь же, оказавшись внизу, он жалуется на свою долю.

Но главный вопрос, который, как считает Кургинян, стоит сегодня на повестке дня, –– это вопрос о человеке. Лидер движения «Суть времени» указывает, что элиты Запада, представленные такими фигурами, как Питер Тиль, давно поставили крест на Homo sapiens. Они говорят о конце вида, о тупике человечества, поскольку оно не рождает новых Эйнштейнов. Надежды этих элит связаны с искусственным интеллектом, которого, по словам Кургиняна, пока не существует — есть лишь мощные машины, выполняющие алгоритмы. Но даже эта иллюзия демонстрирует, что для глобальной элиты человек больше не цель, а помеха. Зачем здоровый человек, который перестанет потреблять лекарства? Зачем человеческий интеллект, который может бросить вызов существующему порядку?

Кургинян указывает, что попытки «вписаться» в западную модель обречены. Вести модернизацию без опоры на традиции невозможно, как верно понимал израильский социолог Шмуэль Эйзенштадт. Подмена модернизации вестернизацией привела к катастрофе. Идеи Фукуямы о «конце истории» и Хантингтона о «столкновении цивилизаций» — это идеологическое прикрытие новой глобальной установки, согласно которой прогресс закончился и история больше не нужна. Правящий класс заявил, что для сохранения собственной власти он отменит историю.

Что делать? Кургинян не предлагает простых решений. По его мнению, не стоит уповать на то, как это делают некоторые, что рано или поздно у элиты проснется совесть. Элита страдает «неврозом благополучия», ей надо постоянно убеждать саму себя, что «всё в шоколаде». Спасти Россию, полагает Кургинян, можно только пробудив у элиты инстинкт самосохранения, который, пробудившись, заставит ее наконец преодолеть «невроз благополучия». Необходимо разрушить невротический барьер, за которым прячется страх перед переменами. Но главное — нужно создавать «контррегрессивные зоны», где люди будут работать, лечить, создавать микроареалы достоинства и знаний.

В ответ на вопрос о суверенитете Кургинян говорит: настоящий суверенитет сегодня есть только у Китайской Народной Республики. Путь России –– не в присоединении к чужим блокам, а в том, чтобы вновь стать сверхдержавой, способной заявить свой собственный мегатренд, как это делалось при коммунизме. Только создание альтернативной цивилизационной модели сможет обеспечить подлинную независимость. Вопрос не в том, хотим ли мы суверенитета. Вопрос в том, готовы ли мы платить за него огромную цену.