Судьба гуманизма в XXI столетии

Вот так называемая молитва защиты Лилит, прямо именуемой Темной матерью, которую современные поклонницы Лилит выкладывают в интернет:

«Темная мать, что прилетаешь ночью на крыльях теней, богиня Лилит слышит мой зов и приходит ко мне! Защити меня от палящих ветр в пустыне и всех тех душ, которые оскверняют твое имя! Спрячь меня своей тенью от ослепительного света, защити меня под своей крылатой мантией, приди ко мне из пещер Красного моря и пробуди во мне силу Дракона в моем храме плоти! Я та, что чтит твое имя, та, кто действительно смеет идти по твоему пути. Я призываю тебя, древняя Богиня! Я призываю тебя, Мать Демонов, которая восседает на престоле среди тех, кто правит миром! Все, кто был создан тобой и твоей собственной сущностью, служат тебе! Создатель и Разрушитель, та, чье лицо сияет справа, а темная сторона — слева, приди ко мне! Благослови меня своей любовью и пробуди Желание в моей душе! Войди через мою правую руку. Войди через мою левую руку. Сойди к моей плоти, которую я предлагаю как Храм, и яви себя через алтарь моей бессмертной души! Я призываю тебя силой твоих имен:

Лилит, Лайит, Ардат-Лили, Лейла.

Мать Син, открой мне свою истинную форму, говори с правдой и отвечай правдой. Даруй мне знание и мудрость Ночи. Подними мой дух и позволь ему войти в твое темное царство на Темной стороне Луны. Я зову тебя во имя Дракона,

Хо Орфис Хо Архайос,

Хо Дракон Хо Мегас!

И что под защитой твоего существа те, кто ищет боль и страдания тех, кто почитает вас, падают к вашим ногам, наказывают их до вечной ночи, теряющейся во времени, самой великой Богини среди великих. В этот день и в это время я показываю тебе свою безусловную любовь. Так что будь Королевой Тьмы».

Читатель вправе пожать плечами и сказать: «Мы живем в эпоху интернета, когда какие-то поклонники и поклонницы есть у чего угодно. Мало ли что можно выловить из этой помойки? Если всё, что в ней содержится, говорит о судьбах человечества, то никакие тренды определить вообще нельзя. Потому что при таком вылавливании всего, что содержится в интернете, вдруг окажется, что возможен любой тренд. И что равновероятны диаметрально противоположные тренды».

Что ж, отчасти это так и есть. Но только отчасти. Читатель, наверное, согласится с тем, что никто не стал бы выкладывать подобную молитву с целью собирания общества поклонников Лилит не только в эпоху святой Инквизиции, но и в первой половине XX века. Возражения касательно того, что тогда не было интернета, я не принимаю. Потому что если есть желание собрать общество поклонников чего угодно, то это желание будет реализовано. Интернет лишь облегчает подобное собирание и не более того.

Значит, дело в том, что у Лилит в XXI веке есть почитатели и почитательницы. Много их или мало — отдельный очень важный вопрос. Но сначала мы должны установить, что таковые имеются. Возможно, они были всегда. Но у тяготеющих к Лилит было много причин для того, чтобы сдерживать подобное тяготение. Одной из таких причин было общественное мнение, разного рода санкции, налагаемые обществом за подобные кощунственные тяготения. Но были и другие причины. Например, страх перед суперсвирепым божеством, каковым по определению является Лилит. А также возможность молиться другим божествам, которые молящиеся считают не просто столь же могучими, но и более могучими.

Есть еще один, мягко говоря, немаловажный регулятор, допускающий или не допускающий моление разного рода Лилит. Он называется «тяготение к благу и отвержение зла, погибели». Потому что Лилит является откровенным выражением зла, погибели, темноты. И для того, чтобы молиться этому, надо полностью разочароваться в свете, благе и возжелать зла и тьмы. А также убедиться в их абсолютном могуществе.

И, наконец, нужно еще докопаться самим до этой самой Лилит или осуществить такое докапывание с чьей-то помощью. Кто-то должен вспомнить о полузабытой Лилит, откопать или сконструировать соответствующие моления. Притом что настоящая культурная память о Лилит крайне проблематична. Кому-то надо принять решение о том, что другие, более укорененные в культурной памяти фигуры зла нужно в данном случае зачем-то заменить той Лилит, которая этой укорененности не имеет.

Оговорив все это, я снова подчеркну, что никакого желания запугивать читателя, а заодно и самого себя, вздыманием из бездны невероятно мощных орд поклонниц и поклонников Лилит, у меня нет и в помине. Что я привожу один из маленьких узелочков в огромной разнокачественной сети. И спрашиваю себя и читателя о том, что знаменует собой появление таких узелочков. Ведь, в конце концов, количество злокачественных клеток в организме всегда тоже не слишком велико по сравнению с весом самого организма. Но это не отменяет того факта, что организм от этих клеток может умереть.

Молитву Лилит я привел здесь для того, чтобы ненароком не утратить то ощущение современности, без которого заявленная мною проблематика исследоваться не может вообще. Нельзя избегать академичности, научности, достоверности, обсуждая такую проблематику. Но нельзя и рассчитывать на то, что получишь искомое, используя только исторический и культурологический материал.

Да, такой материал должен лежать в основе исследования. Но если тебя в исследовательском странствии не сопровождает дух актуальности, то ты либо собьешься с пути, либо устанешь, либо превратишься в архивариуса, любующегося разного рода летописностью.

Вот почему перед тем, как продолжить научную часть своего исследования, я продолжу краткое ознакомление читателя с разного рода некрупными, но существенными актуальностями из того же разряда, что и молитва Лилит.

Мое исследование вызвало слабый резонанс в узком круге людей, следящих за тем же, что составляет предмет моего исследования. Кое-кто из этих людей стал подбрасывать мне достоверные сведения о неких «лилитоподобных» инновациях, не претендующих — повторю еще раз — пока на формирование метафизического мегатренда, но представляющих интерес.

В связи с моим категорическим нежеланием делать из мухи слона я с предельной настойчивостью говорю о том, что данные инновации не являются всесильным мировым заговором, который вот-вот поглотит многоликую современность и превратит ее в единый мировой Храм Лилит. Совсем не об этом речь. Речь о том, что нечто понемногу, маленькими капельками, через крохотные каналы просачивается в эту самую многоликую современность. И что современность не имеет никакого иммунитета по отношению к такому просачиванию. В таком отсутствии иммунитета вся суть. Именно его отсутствие делает допустимым с исследовательской точки зрения исследование отдельных крохотных темных «капелек», просачивающихся по микроскопическим каналам.

Ну собрались какие-то люди, восхищенные древними кельтскими традициями, а также матриархальными культами, которые соседствуют с такими традициями… ну создали они некую Ассоциацию прошений Богине (имеется в виду «лилитоподобное» матриархальное божество)… ну проводят они школы причащения таинствам «лилитоподобных» мистерий, создавая свое реальное и виртуальное священное церемониальное пространство… ну сочетают они тут закрытость таинства с открытыми фестивалями…

Нужно ли на это обращать особое внимание? Каково значение этих скромных инициатив в клубящихся мутных потоках современности? Что значат эти инициативы по отношению к бомбардировкам Ливии или Сирии, бандеровским бесчинствам на Украине, готовящимся оранжевым революциям?

Можно ли такие очевидные вопиющие бедствия, уже породившие потоки крови, и готовящиеся еще более чудовищные кровопускания ставить в один ряд с формированием сообществ поклонников Кибелы, пусть даже и создающих аж какой-то монастырь, где натурально в XXI веке молятся данному божеству?

Кстати, о создании такого монастыря говорят вовсе даже не кибелианцы, а те, кому вроде бы надо было этому кибелианству сопротивляться или по крайней мере к нему не приближаться. И кто вместо этого… Вот с каким текстом ознакомили меня люди, живущие на Западе и по разным причинам оказавшиеся созвучными моим размышлениям:

«В июне 2004 года мы сделали еще один качественный скачок вперед (или назад в восстановительном смысле), опубликовав «Правило женщин Кибелы». В сотрудничестве с главой бенедиктинского ордена монахинь наши исследования привели нас к открытию, что Правило бенедиктинских женщин было выживанием более раннего монтанистского правила, которое было прямой гностической христианской адаптацией первоначального Регламента Женщин Кибелы. Этот замечательный документ был духовным руководством для совместной жизни женской религиозной обители и предшествовал Правилу святого Бенедикта для мужчин примерно на 600 лет! Наше Правило кибелинов использовало результаты многолетних исследований с базовой моделью, которая сохранилась как Правило у бенедиктинских монахинь, чтобы восстановить исторический «Регламент» для нашей собственной религиозной общины и это создало структуру жизни в Кэтскилл Фигианум, кибелинском женском монастыре.

Кибелинский конвент просуществовал тысячи лет, пока католики не убили во сне последних оставшихся кибелинских жриц в Риме в начале пятого века нашей эры. То, что именно при содействии католических монахинь-бенедиктинцев мы восстановили наше собственное правило, казалось странно уместным, учитывая историю».

«Сегодня Кибела взяла на себя новую роль, и она не имеет ничего общего с жертвенными быками. Она стала божеством, почитаемым многими членами трансгендерного сообщества, и иконой для многих языческих феминисток».

Итак, речь идет не только о восстановлении кибелианства, которое, по мнению восстановителей, было добито католиками в начале V века нашей эры…

В виде заметки на полях сообщаю читателю, что, строго говоря, раскол с восточной Церковью, без которого полноценное оформление католицизма невозможно, произошел в 1054 году, а не в V веке. Но это так, исторические мелочи. Главное в другом. В том, что кибелианство сотрудничает с официальным католическим бенедиктинским орденом и что результатом этого сотрудничества является обнаружение «раннего монтанистского правила, которое было прямой гностической христианской адаптацией первоначального Регламента Женщин Кибелы».

Монтанисты — это религиозное движение II века нашей эры, объявленное еретическим на Первом Константинопольском (или Втором Вселенском) соборе Христианской церкви. Собор был созван в 381 году императором Феодосием I (347–395 гг.), которого за большие заслуги в деле огосударствления христианского вероучения некоторые из христианских писателей именуют Феодосием Великим.

Создан монтанизм был фригийским языческим жрецом Монтаном. Фригия обсуждалась нами уже не раз в связи с культом Кибелы. Что же касается самого Монтана, то он знаменит тем, что отвергал христианские иерархии и обряды, противопоставляя их прямому боговдохновленному откровению, оно же — дары Святого Духа. Среди последователей Монтана были две пророчицы: Присцилла и Максимилла. Эти пророчицы утверждали, что Монтан является тем самым Параклетом, то есть Духом-Утешителем, явление которого миру было обещано в Евангелии от Иоанна. Согласно Евангелию от Иоанна, Христос во время Тайной вечери сказал своим следующее:

«И Я умолю Отца, и даст вам другого Утешителя, да пребудет с вами вовек, Духа истины, Которого мир не может принять, потому что не видит Его и не знает Его; а вы знаете Его, ибо Он с вами пребывает и в вас будет. <…> Когда же приидет Утешитель, Которого Я пошлю вам от Отца, Дух истины, Который от Отца исходит, Он будет свидетельствовать о Мне; а также и вы будете свидетельствовать, потому что вы сначала со Мною <…> Еще многое имею сказать вам; но вы теперь не можете вместить. Когда же приидет Он, Дух истины, то наставит вас на всякую истину: ибо не от Себя говорить будет, но будет говорить, что услышит, и будущее возвестит вам».

Ссылаясь на эту, сыгравшую огромную роль в эзотерическом христианстве, адресацию к Параклету, духу-утешителю, монтанисты отвергали всю христианскую иерархию и практику богослужения, утверждая, что по-настоящему значимы только акты прямого соития верующих с Параклетом. В этом смысле они находились в очень сложных отношениях с гностицизмом. И потому заявление восстановителей кибелианства о гностическом характере монтанизма носят, мягко говоря, не абсолютный характер. Но и ложными эти заявления называть тоже нельзя. Потому что, расходясь с классическим гностицизмом во всем, что касается значимости ума для открытия религиозных истин, монтанисты сходились с гностицизмом в другом. В признании наличия тех самых «пневматиков», которые для монтанистов были в той же степени, как и для гностиков, особым высшим родом людей. Только вот монтанисты признавали за пневматиков самих себя и никого больше. Так же, как и гностики, монтанисты называли «психиками» низший сорт людей, не способный к богооткровенным религиозным экстазам.

Эти экстазы, равно как и крайний аскетизм, были основой монтанистского богопознания. В экстазах говорилось о скором Втором пришествии Христа. Причем Новым Иерусалимом, куда придет Христос, называлось фригийское поселение Пепуза.

На связь монтанизма с кибелианством указывает достаточно многое, в том числе этот самый фригийский след. Борьба с монтанизмом привела к его формальному искоренению. Но он воскресал в виде многих других ересей. И вот мы видим, как в XXI веке воскресает даже не просто монтанизм, а то кибелианство, которое, по утверждению нынешних жриц Кибелы, породило и монтанианство, и многое другое.

Но самое значимое в этих претензиях жриц Кибелы, живущих в XXI веке, — то, что Кибела «стала божеством, почитаемым многими членами трансгендерного сообщества, и иконой для многих языческих феминисток».

Можно ли говорить о кибелианстве как чем-то существенном для XXI века только на основании создания одного кибелинского женского монастыря? Конечно же, нет! А можно ли игнорировать связь кибелинства с трансгендерным сообществом и языческим феминизмом? Тоже нет! Те, кто занимаются этими вопросами, понимают: трансгендеры и феминистки — это не мелочь, это крупный фактор, который уже оказывает огромное влияние на мегатренд и будет оказывать влияние еще большее.

А тут еще и экология.

Радикальных экологов вдохновляет не столько Кибела или Лилит, сколько другая матриархальная богиня из того же темного «материнского» пантеона. Одна из достаточно крупных международных природоохранных и образовательных организаций, на которую обратили внимание мои респонденты, прямо заявляет:

«Гайя также стала символом многих экологических движений, и между защитниками окружающей среды и языческим сообществом много общего. Если вы хотите почтить Гайю в ее роли богини земли, вы можете рассмотреть некоторые из этих экологически чистых действий, чтобы признать священное положение земли».

А вот еще одно заявление того же характера:

«Храм Великой Матери является языческим религиозным объединением, экофеминистско-анимистического характера, который в первую очередь способствовал восстановлению и сохранению древних обрядов Тьерры как Великой Матери всех существ, чтобы он снова был священным для всех людей. Во-вторых, он содействовал расширению прав и возможностей женщин посредством церемоний, обучения священников и политической активности в сетях и призывах».

Итак, мы имеем дело с формированием нового священства, которое авторы данного воззвания именуют священством Тьерры.

Я не буду утомлять читателя перечислением всех адресаций к Тьерре в том же культе вуду. Прошу его мне поверить, что этих адресаций достаточно. А также в то, что никаких противоречий между языческими религиозными анимистическими, то есть адресующими к природным духам, экофеминистками и адептами вуду, не существует. На научном языке подобное отсутствие разногласий называется религиозным синкретизмом. А политическое название подобному явлению человечеству еще предстоит выработать. Покамест я всего лишь завершу знакомство читателя с тем, что замышляют создатели и создательницы нового языческого религиозного анимизма, призванного, по мнению этих создателей и создательниц, стать ядром экофеминистического переустройства мира. Заявляя о том, что их цель — формирование (цитирую) «активистского языческого и экофениминистического пространства», создатели такого пространства далее заявляют:

«…мы глубоко связаны с Матерью Землей, которая является нашей Великой Матерью, нашей первой Матерью, первой Матерью всех людей.

Мы активно стремились восстановить и сохранить древние обряды Огненной Земли, а также восстановить власть женщин, раздавленную патриархатом, и чтобы наши мужчины тоже выздоровели с нами <…> и всё изменилось».

Поскольку читатель абсолютно не обязательно должен быть знаком с антропологией, то я обязан его проинформировать о том, что древние обряды Огненной Земли — это не красивое словосочетание, созданное в XXI столетии, а адресация к конкретной архаике. Огненная Земля — это архипелаг на южной оконечности Южной Америки. Аборигены, проживавшие на этом архипелаге, именовались огнеземельцы или фуэгины. Они знакомы были уже Магеллану, а также Френсису Дрейку, их описывал русский мореплаватель конца XIX века Коцебу, заново их открыл Чарльз Дарвин. С тех пор их изучали многие.

В 1881 году 11 аборигенов были перевезены в Европу и показаны в Берлинском зоопарке и Булонском лесу близ Парижа. В племенах огнеземельцев бытовало поверье, что женщины правили мужчинами, а потом мужчины восстали, что и породило многие беды.

К концу XX века огнеземельцы перестали существовать даже в качестве микроэтноса. Но певица, этнограф и фольклористка Кристина Кальдерон заявила, что она последняя носительница традиций огнеземельцев. В 2005 году она опубликовала книгу об этих традициях. Адресация к этой традиции осуществляется в том документе, с которым меня ознакомили, как мы видим, именно в связи с необходимостью восстанавливать древнюю матриархальную власть женщин. И тут кто во что горазд — чем архаичнее традиция, чем дальше она от каких-либо форм непримитивной организации жизни, тем более она чужда анимистическим экофеминисткам. Для которых вожделенным образом будущего является древнейший, темный матриархат, в рамках которого примитивные люди еще не выделились из природы и не стали противопоставлять себя ей в каком-либо смысле. На это делается ставка. Заявив об этом в начале приводимого мною документа, его создатели говорят далее:

«Мы говорим в женском роде, потому что большинство из нас женщины и наша работа сосредоточена на расширении прав и возможностей женщин, основанном на присущей женщинам цикличности, поэтому мы не хотим различать по полу, гендеру, мы просто преданы этому телом и душой. Наша жизненно важная миссия в том, чтобы все, что было объявлено греховным, грязным, злобным и ведьмовским как ругательство было вновь сакрализировано и соединено с сакрализацией Матери-Земли, где мы живем. Давайте вместе исцелять этот мир».

Вы хотите такого исцеления мира?

Задавая читателю такой риторический вопрос, я обращаю его внимание на то, что каждая конкретная организация, делающая такие заявления, может быть сколь угодно маломощной. Но что ни одна из таких конкретных организаций не существует сама по себе. И нет никаких оснований считать радикальных экологов и радикальных феминисток недостойными внимания представительницами мелких и мельчайших групп.

На самом деле представительницы этих групп вполне достойны самого пристального внимания. Хотя бы потому, что при их активном воздействии западный мир претерпел колоссальные изменения.

Все, кто встревожен происходящим, настойчиво обращают внимание на то, что еще в 50-е годы XX века, то есть всего лишь лет 70 назад, положение гомосексуалистов и лесбиянок в тех же США было «аховым». Что тогда не они преследовали своих противников, что происходит сейчас. А эти противники преследовали их, причем достаточно жестоко.

В отличие от тех, кто бьет тревогу по этому поводу, говоря о воскресении Содома и Гоморры, я, являясь человеком светским, всего лишь обращаю внимание читателя на масштаб культурной трансформации, осуществленной с потрясающей стремительностью. Потому что для подобного рода трансформации 70 лет — это то же самое, что сутки жизни отдельного человека. Может человек существенно трансформироваться за сутки? Да, если он испытал глубочайший шок, примерно такой, как испытал Савл на пути в Дамаск. Но какой шок испытало американское общество между 1959 и 2019 годом? Никакого. А трансформация произошла. Трансформации подвергся инертный культурный социум. И его сумели так быстро вывернуть наизнанку.

Кто-то верит, что это может произойти само собой? Что это можно в такой срок осуществить в отсутствие мощнейшего субъекта, навязывающего свою волю всегда предельно инертному макросоциуму? Который вдобавок в случае США явно воспитан на протестантских фундаменталистских текстах с их постоянной адресацией именно к Ветхому Завету?

Читатель, я в это не верю в такой же степени, в какой не верю и в то, что отдельные апелляции к Лилит или Кибеле могут изменить мир.

Но если кто-то может использовать экологическое и феминистское движение, а также ряд других движений для фундаментального изменения всего мироустроительного западного проекта, то налицо связь между этим «кто-то» и такими движениями. И если внутри движений, в их религиозной сердцевине — а сердцевина таких движений всегда религиозна — оказывается культ Темной матери, то это не может происходить само собой. В этом есть и внутренняя психологическая закономерность, и внешняя воля, вменяющая своим инструментам определенное религиозное содержание.

В чем внутренняя психологическая закономерность — понятно. Чем радикальнее защита природы и защита прав женщин, переходящая в утверждение их приоритета, тем быстрее во все это встраивается нужная для такой защиты религиозность. Ее притягивает сама радикальность «природолюбия» и феминизма. И эта религиозность не может не быть темно-матриархальной.

Что же касается внешней воли, насаждающей в радикальную феминистско-экологическую среду, а также в другие сходные среды определенную религиозность, то ее обнаружение как раз и невозможно без кропотливого и ответственного исследования разного рода исторических сюжетов. Потому что только такое исследование, постоянно сверяющее часы с происходящими на наших глазах рукотворными антигуманистическими, антикультурными «чудесами» может поведать нам что-то существенное о судьбе гуманизма в XXI столетии.

(Продолжение следует.)