Судьба гуманизма в XXI столетии

О творении из ничего напрямую сказано только в глубоко неканонических ветхозаветных книгах. Причем напрямую — лишь в одной из них. Она называется «Вторая книга Маккавейская». Это одна из книг Библии, не вошедших в Канон.

Вопрос о вхождении и невхождении в Канон тех или иных текстов, во-первых, не находится в фокусе внимания даже у верующих людей и, во-вторых, достаточно тонок. Но раз уж мы начали обсуждать «Вторую книгу Маккавейскую» как единственный околоветхозаветный текст, в котором говорится о творении из ничего, надо хотя бы вкратце обсудить статус «Второй книги Маккавейской». А это нельзя сделать, не обсудив, чем каноническое отличается от неканонического.

Пятью первыми книгами канонической еврейской и христианской Библии являются книги «Бытие» (по-еврейски, «Бе-решит» — «В начале»), «Исход» (по-еврейски, «Шемот» — «Имена»), «Левит» (по-еврейски, «Ва-икра» — «И воззвал»), «Числа» (по-еврейски, «Бе-мидбар» — «В пустыне») и «Второзаконие» (по-еврейски, «Дварим» — «Слова»).

У этих книг есть и другие еврейские названия, но мы в данном случае рассматриваем только необходимый минимум сведений.

Пятикнижие Моисеево в иудаизме называется Торой. Можно говорить о том, что Пятикнижие — это «собственно Тора» или «Тора в узком смысле слова». Потому что в ортодоксальном раввиническом иудаизме Устная Тора, находящаяся за рамками Пятикнижия и, в свою очередь, подразделяющаяся на галахическую (регламентационно-правовую) и аггадическую (состоящую из афоризмов, поучений, исторических преданий, легенд, облегчающих применение законодательной регламентационно-правовой Галахи), является неотъемлемым дополнением к главному священному тексту иудаизма — Пятикнижию Моисееву, именуемому Письменной Торой («Тора ше-би-хтав»).

Согласно указанной мною выше традиции, Моисей на горе Синай получил обе Торы: не только Письменную, но и Устную, которая разъясняла Письменную.

Согласно иудейским догматам, «вся Тора, находящаяся ныне в руках наших, — это [Тора], данная учителю нашему Моисею (да пребудет он в мире)» и «не будет другой Торы от Творца (благословенно Имя Его)».

Можно, конечно, отвергнуть всю библеистику и заявить, что есть этот догмат, а всё остальное от лукавого. Но сегодня так не поступают даже очень ортодоксальные верующие.

Библеистика существует. Авторитетные библеисты спорят о том, были ли записаны тексты Торы в течение сорока дней пребывания Моисея на горе Синай или в течение сорока лет пребывания еврейского народа в пустыне. Вполне ортодоксальные раввины расширяют период написания Торы еще больше и утверждают, что ее окончание было записано Иисусом Навином, преемником Моисея.

А ученые-библеисты, не относящиеся к числу предельно скованных догматами, спорят о том, были ли написаны обсуждаемые нами тексты в годы Вавилонского пленения (около 600 года до нашей эры) или в так называемый персидский период (около 400 года до нашей эры).

Очень авторитетными библеистами в течение как минимум двух веков — XVIII и XIX — обсуждались условные авторы двух источников Пятикнижия Моисеева: Элохист и Яхвист. Эти условные авторы были выделены в соответствии с тем, как именно именовался бог — Элохимом или Яхве.

Потребовались колоссальные усилия для того, чтобы отсечь разные варианты обсуждаемого нами священного текста и оставить один, так называемый масоретский текст, который хранители традиций сумели передавать без изменений в течение многих веков.

Традиция повествует об этом так: «В храме были найдены три свитка; в одном из них было написано так <...>, а в двух других — так <...>; законоучители отвергли чтение первого свитка и приняли чтение двух других, и, в конце концов, единый согласный текст был передан в храмовые архивы».

Танах — это принятое в иврите название еврейского Священного Писания. Он фактически полностью совпадает с Ветхим Заветом христианской Библии и включает в себя три сборника священных текстов.

Первый сборник — это обсужденная нами Тора (Пятикнижие Моисеево).

Второй сборник — «Невиим» («Пророки»).

Третий сборник — «Ктувим» («Писания»).

Пять книг, входящих в Тору, мы уже описали.

Они и в Танахе являются первыми пятью книгами.

Шестой книгой Танаха, то есть повторю еще раз, еврейского Ветхого Завета, фактически полностью совпадающего с Ветхим Заветом христианской Библии, является книга Иисуса Навина.

Она входит во второй сборник Танаха — «Невиим» («Пророки») — и является первой книгой этого сборника. И, как я уже сказал, шестой книгой Танаха, прямо следующей за Пятикнижием Моисеевым.

В книге Иисуса Навина есть такие строки (5:11): «Отсюда предел идет северною стороною Екрона, и поворачивает предел к Шикарону, проходит чрез гору [земли] Ваал и доходит до Иавнеила, и оканчивается предел у моря. Западный предел составляет великое море».

Для нас тут важен Иавнеил, упоминаемый, как мы убедились, в данном стихе из очень важной священной книги Ветхого Завета.

Иавнеил — это древний город Явне, разделяющий наделы двух колен еврейского племени. Римляне называли этот город Ямния.

В иудейской истории фигурируют два Иерусалимских храма — первый и второй.

Первый храм был построен Соломоном и просуществовал 364 года (с 950 года до нашей эры по 586 год до нашей эры). Разрушен этот храм был вавилонянами, которые многократно подавляли попытки евреев отстоять свой, как сейчас бы сказали, суверенитет.

Евреи пытались заручиться поддержкой египетской армии и Египта в целом. Но египтяне их обманули, а Вавилон, столкнувшись с несколькими еврейскими восстаниями, решил, наконец, расправиться с непокорными окончательно. Была предпринята огромная карательная экспедиция против иудеев. Крепости Иудеи вавилоняне брали штурмом и разрушали. Финалом этой карательной экспедиции вавилонян была осада и падение Иерусалима.

Евреи яростно сопротивлялись. Иерусалим продержался в осаде полтора года. Но, доведя его жителей до полного истощения, вавилонские войска сумели пробить городскую стену. Город пал. Иерусалимский храм был разрушен. Многие жители Иерусалима были угнаны в Вавилон.

Вавилонский царь Навуходоносор II, захватив Иерусалим и разрушив Первый Храм в 586 году до нашей эры, вывел из Иудеи огромное число пленных, составлявших десятую часть от общего населения страны.

В 556 году до нашей эры этот царь пал жертвой заговора. Вавилонским царем стал арамейский сановник Набонид.

Он, будучи не вавилонянином, а арамеем, попытался провести радикальные реформы жречества и натолкнулся на всеобщую враждебность населения Вавилона. В итоге население фактически поддержало вторжение в страну персидского царя Кира II. Вавилонское царство покорилось персам и вошло в состав их Ахеменидской державы, сохранив свою автономию. Кир II, он же — Кир Великий, в первый год своего царствования издал эдикт, разрешающий угнанным в Вавилон евреям вернуться на родину. Утверждается, что вернулось на родину 42360 евреев. Такова цифра, называемая в очень важном для истории Иудеи документе — книге Ездры.

Такое массовое возвращение евреев в Иудею сделало возможным создание Второго Храма, которое было завершено в 516 году до нашей эры.

Храм просуществовал достаточно долго и был разрушен римлянами в 70 году нашей эры.

Евреи в очередной раз восстали. На этот раз против Рима. Еврейское восстание, оно же — Иудейская война 66–70 годов нашей эры, было подавлено полководцем Веспасианом (родился в 9 году нашей эры, умер в 79 году нашей эры).

Разрушая, как и Навуходоносор II, одну иудейскую крепость за другой, Веспасиан, наконец, осадил главный религиозный центр евреев — Иерусалим.

Евреи яростно оборонялись. По одному из преданий, очень авторитетный для евреев раббан Иоханан бен Заккай, предвидя взятие Иерусалима римлянами и опасаясь того, что это взятие и разрушение Второго Храма может разрушить систему передачи еврейской религиозной традиции из поколения в поколение, провел с римским военачальником Веспасианом самостоятельные переговоры.

Чтобы выйти из осажденного Иерусалима, он распустил слух о своей смерти и поручил двум своим ученикам — рабби Элиэзеру бен Уркенос и рабби Иеошуа бен Ханания вынести его из Иерусалима в гробу.

Оказавшись за пределами Иерусалима, раббан Иохан бен Заккай вышел из гроба и направился в римский лагерь, сумев добиться встречи в Веспасианом.

Что именно Иохан бен Заккай предложил Веспасиану — вопрос открытый. Потому что Веспасиан успел стать императором раньше, чем пал Иерусалим, взятие которого он, отбыв в столицу Римской империи, поручил своему сыну Титу (39–81 годы нашей эры), унаследовавшему трон от своего отца и правившему в Риме с 79 по 81 год нашей эры.

Но какие-то ценные услуги Иохан бен Заккай оказал Веспасиану. И в благодарность за оказанные услуги попросил военачальника о переносе в Явне синедриона — высшего религиозного учреждения в Древней Иудее.

Но главной услугой, которую Веспасиан оказал Иохану бен Заккаю в ответ на его услугу, было разрешение создать в городе Явне центр изучения Торы, который назывался «Керем Явне».

После взятия Иерусалима Иохан бен Заккай действительно создал «Керем Явне», чему римляне не препятствовали. В «Керем Явне» перебрались крупнейшие авторитеты в области Торы.

Считается, что именно в центре изу­чения Торы, созданном бен Заккаем и названном «Керем Явне», был определен канонический порядок книг Ветхого Завета. Просьба бен Заккая, адресованная Веспасиану, по преданию, содержала в себе выражение «Явне и его мудрецы». В этих словах закрепилось символическое значение города Явне для еврейской традиции. А значит, и для всего, что связано с интересующим нас Каноном, ради уточнения природы и содержания которого мы и занялись обсуждением Торы, Танаха, Иерусалимских храмов и центра изучения Торы, именуемого «Керем Явне», где «мудрецы Явне» создали Канон и этим спасли от уничтожения еврейскую религиозную традицию, ветхозаветную традицию, а значит, и существенную часть христианского вероучения.

Мне могут воскликнуть: «Дались вам эти евреи с их традициями!» Извините, я человек, не интегрированный ни в одну классическую религию. Мое понимание метафизики никакого прямого отношения к религиозности не имеет. Так что не мне дались евреи, а классическому христианству — православному в том числе. Хотите очистить от него православие — отменяйте Ветхий Завет. К чему уже не раз призывали невежественные псевдорелигиозные монстры. Но ведь совершенно ясно, что этого не произойдет. А поскольку этого не произойдет никогда, и это понимает любой, даже среднеобразованный православный священнослужитель, православным необходимо знать о Каноне больше, чем мной тут написано. Больше, а не меньше! Правда же?

Итак, ветхозаветный Канон был окончательно создан «мудрецами Явне» в центре «Керем Явне», дарованном Иохану бен Заккаю императором Веспасианом в обмен на услуги этого высокоавторитетного раббана, одного из крупнейших таннаев, то есть мудрецов, занимавшихся оформлением еврейской религиозной традиции.

Повторяю, время создания Канона — конец I века нашей эры. Место создания Канона — центр «Керем Явне». Создатели Канона — Иохан бен Заккай и «мудрецы Явне». Конечно, нельзя свести всю работу по созданию еврейской религиозной традиции к центру «Керем Явне».

Еврейские ученые делят эпоху таннаев на пять поколений. До таннаев этим же самым занимались так называемые зугот (дуумвиры). Зугот — это пары блюстителей и оформителей традиций периода Второго Храма (напоминаю, что таннаи занялись тем же самым после разрушения Второго Храма).

Первые дуумвиры (они же — зугот) переняли эстафету у Антигона из Сохо, который в свою очередь получил ее от Шимона Праведного, одного из последних мужей Великого Собора.

Утверждается, что Шимон Праведный, он же — Симон Праведник, — это один из последних мужей Великого Собора или Большого Собрания (Кнессет Агдала), получивший Тору из рук пророков и творивший много чудес. Известен рассказ о его встрече с Александром Македонским. А значит, традиция Симона Праведного уходит в 300-е годы до нашей эры. И является отнюдь не первым звеном формирования традиции. Ибо традиция тянется от пророков.

Но при всем значении тянущейся через века работы по оформлению еврейского танахического, а значит, и христианского ветхозаветного, да и вообще религиозного содержания, эпоха «мудрецов Явне», которую мы только что рассмотрели, имеет решающее значение в том, что касается создания Канона и определения границы между тем, что в него входит и что не входит.

Итак, «мудрецы Явне» сформировали состав Танаха в конце I века нашей эры после разрушения Второго Иерусалимского храма, работая в центре «Керем Явне». Они определили, что такие-то и такие-то книги в канон не входят.

Но помимо «мудрецов Явне» и их предшественников Ветхим Заветом занимались и греки, в том числе и переводя его на свой язык. Греки занимались этим в Александрии в III–I веках до нашей эры. То есть до «мудрецов Явне». Называется этот перевод «Септуагинта» или «Interpretatio Septuaginta Seniorum» — «Перевод семидесяти старцев».

Мы уже вкратце обсудили этот перевод, занимаясь Баалом, Молохом и прочими семитскими богами, упоминаемыми, в том числе, и в обсуждаемом нами сейчас корпусе текстов, именуемом «Септуагинта». Конкретно тогда нас интересовало слово «молк» или «молх». Теперь нас интересует другое.

Легенда гласит, что формирование корпуса Септуагинты началось в 280 годы до нашей эры. И в общих чертах закончилось в начале I века до нашей эры.

Сначала еврейские религиозные авторитеты не обращали внимания на этот греческий заход, находящийся в сложных отношениях с их собственной работой по оформлению корпуса текстов.

Но во II веке нашей эры Септуагинта делается частью христианского священного писания. И вот тогда уже обсужденные нами таннаи и другие еврейские религиозные авторитеты очень активно опротестовывают правомочность данного перевода и его признание в виде сборника канонических ветхозаветных текстов, всего лишь переведенных на греческий язык.

«Нет, — говорят таннаи и другие еврейские религиозные авторитеты, — вы не просто перевели наши тексты на греческий. Вы неприемлемым для нас образом сформировали корпус текстов, подменив своим собранием текстов наш иудейский Танах, он же — ваш христианский Ветхий Завет».

В своем сочинении «О граде Божьем», написанном в 413–427 годах нашей эры, через несколько лет после взятия Рима вестготами, выдающийся христианский религиозный деятель Августин Аврелий, он же — Блаженный Августин (354–430 годы нашей эры), выстраивает свою доктрину в определенном соответствии с явно знакомым ему текстом Септуагинты, где-то соглашаясь с переводом, а где-то давая свою трактовку. Но никакого размытия границы между каноническим и неканоническим он не осуществляет. И его последователи тоже.

Размытие этой границы осуществил католический Тридентский собор. Это произошло более чем через тысячу лет после того, как грань между каноническим и неканоническим была установлена.

В 1566 году нашей эры итальянский богослов, католический священник и миссионер, библеист Сикст Сиенский (1520–1569 годы нашей эры) ввел в католическое богословие термин «второканонические книги». Так им были названы книги, не вошедшие в еврейский Танах, но принятые католической церковью как канонические на Тридентском соборе (1545–1563).

Это был один из важнейших католических соборов, ставший отправной точкой борьбы с Реформацией. На соборе, помимо прочего, произошло принятие второканонических книг в Библию.

Итак, второканонические книги — это понятие католического богословия. К числу этих книг относится и «Вторая книга Маккавейская». Та самая, где прямо сказано про творение из ничего.

Католики втянули Септуагинту в Вульгату, свой узаконенный текст Библии. Этот текст был создан церковным писателем и аскетом Иеронимом Стридонским, он же — Святой Иероним (342–419 годы нашей эры). Широко известна история о том, как Иерониму, обосновавшемуся в еврейском городе Вифлееме для того, чтобы переводить Ветхий и Новый Завет на латинский язык, явился хромой лев, как Иероним вылечил этого льва и какие именно услуги лев оказывал монастырю.

Именно Иероним создал «Вульгату» — свой перевод Библии на латинский язык. Одиннадцать столетий спустя этот перевод был провозглашен на уже обсужденном нами Тридентском соборе официальным латинским переводом Священного Писания.

Иероним осуществлял перевод на основе «Септуагинты» и еврейского Ветхого Завета.

Но сам Иероним не вводил неканонические тексты в свою «Вульгату», признанную на Тридентском католическом соборе официальным латинским переводом Священного Писания.

Неканонические ветхозаветные тексты, которые католики позже назвали второканоническими, были введены в «Вульгату» только теми, кто называл себя последователями святого Иеронима. И это было сделано с соответствующими, в том числе и политическими, целями.

Борьба между католиками и протестантами развернулась, в том числе, и вокруг второканонических книг, которые протестанты либо именовали апокрифами, либо не включали в текст Библии вообще.

Короче говоря, со времен иудейского первосвященника Ездры (598–539 годы до нашей эры), возвратившегося из вавилонского пленения для создания еврейской государственности на основе Торы, осуществлялось разделение ветхозаветных текстов на канонические тексты и книги-апокрифы. Апокрифы расходились с ветхозаветными преданиями, несли в себе следы языческих мифов и суеверий, содержали оккультные практики и магические заклинания.

Иногда эти апокрифы просто отсеивались.

Иногда уничтожались.

Но их нельзя было вводить в состав Ветхого Завета, а позднее — в состав христианской Библии. Никто не мог переступить через жесткие разграничения, осуществленные Ездрой и его последователями.

Внесение новшеств в Канон священных книг было запрещено. Втаскивать эти книги туда стали обитатели особо рафинированной Александрии, наплевавшие на заветы Ездры и его последователей. Это втаскивание осуществлялось через «Септуагинту».

Схватившись за нее и создав на ее основе свою «Вульгату», католики втащили неканонические тексты в Ветхий Завет, а позже назвали эти тексты второканоническими.

Протестанты, обнаружив отсутствие данных текстов в еврейском Каноне, объявили эти тексты апокрифами, ориентируясь на традицию Ездры.

Православная позиция всегда зависела от того, в какой степени русское церковное официальное православие склонялось в сторону протестантских трактовок. Особо сильно оно склонялось в эту сторону во времена Александра I с легкой руки всевластного тогда «Библейского общества», историю которого я здесь описывать не буду.

В другие периоды позиция православной церкви была мягче. Но деление книг на канонические и второканонические оставалось всегда.

Основное содержание «Второй книги Маккавейской», не входящей в Канон, не имеет никакого отношения к творению из ничего. Иудеи Палестины пишут письмо своим единоверцам в Египет о необходимости соблюдать праздник кущей, он же — суккот, являющийся воспоминанием о блуждании евреев по Синайской пустыне. Во время этого праздника, продолжающегося семь дней, евреям следует уходить из дома и жить в шатре, куще или шалаше.

Говорится также о чудесах, совершавшихся великими еврейскими религиозными учителями (Неемией, Иеремией), о чудесном освобождении евреев из-под власти селевкидов (династии, основанной одним из близких сподвижников Александра Македонского — Селевком), пытавшихся эллинизировать иудеев.

Говорится о подвигах иудеев, не желавших эллинизироваться. Внутри этого текста, место которого в системе иудейских и христианских верований мы только что разобрали, есть те строки, которые говорят о творении из ничего. Они звучат так: «Умоляю тебя, дитя мое, посмотри на небо и землю и, видя всё, что на них, познай, что всё сотворил Бог из ничего и что так произошел и род человеческий». (2 Мак 7:28).

Пусть каждый решает сам, достаточно ли этих слов из книги, статус которой именно таков, каким мы его столь подробно здесь описали, для того, чтобы утверждать, что у доктрины творения из ничего есть опора в корпусе основополагающих революционных текстов, именуемых каноническими.

Кстати, и тут, если следовать буквальному переводу с греческого, речь в этом тексте идет о том, что Бог сотворил мир ex ouk ontwn — из не-сущих. Не-сущим греки, между прочим, называли Хаос. Но пусть даже в данной книге говорится о том, что Бог действительно сотворил мир из ничего.

Статус книги, повторяю, ровно таков, каким я его описал с максимальной подробностью, отвечающей характеру проводимого исследования.

Что есть еще кроме этого высказывания из книги с соответствующим статусом? Все слова, на которые обычно ссылаются и которые принадлежат евангелистам или апостолу Павлу, носят очень неопределенный характер. Трактовать их можно по-разному.

Да иначе и не говорилось бы, что богооткровенное учение о происхождении мира высказано прикровенно. Говорилось бы иначе с прямым указанием на канонические источники.

И еще раз подчеркну, что я не отрицаю огромное значение учения о творении из ничего для христиан вообще и для православных в частности. Я отношу это учение к числу достаточно фундаментальных, хотя и не опирающихся на Канон. Но разве не достаточно такой православной позиции, которую заявляет Татьяна Юрьевна Бородай, которая, являясь дочерью Пиамы Павловны Гайденко, прекрасно осведомлена обо всех вариациях темы хаоса и творения из ничего в христианстве вообще и в православном христианстве в частности.

Предположим, что мы полностью принимаем то, что описывает Татьяна Юрьевна Бородай, тщательно следящая за тем, чтобы не нарушить устои православия. Что же именно она констатирует?

Она констатирует, что, с одной стороны, доктрина творения из ничего лишает Хаос и Бездну из книги Бытия космогонического статуса, препятствуя роли в творении этого начала. Но она же говорит, что, с другой стороны, это начало является весьма могущественным. Ибо из него создан ад и из него явится апокалипсический Зверь.

Итак, глубоко православный человек и философ, читающий лекции православным, констатирует, что бездна (будучи предвечной) не исчезла по сотворении мира. И то, что она продолжает существовать в виде ада (ничего себе малозначимый фактор!). И то, что из нее выйдет апокалипсический Зверь.

А как это может сочетаться с нулевой космогонической ролью, которую данный православный человек и философ не признает в силу того, что есть творение из ничего.

Как это в принципе может быть, я спрашиваю? Вы только не говорите, что сие непостижимо, и потому ответа на вопрос «как это может быть?» просто не существует. Для того чтобы так говорить, вы должны отрицать роль мысли вообще. Но этого не делают даже самые истово верующие православные философы. Да и не могут они этого делать, потому что если они отрицают роль мысли при постижении деяний божьих, то книг писать не надо, и философия никакая не нужна. Именно никакая. А уж греческая — так в первую очередь.

Но поскольку без них церковь обойтись не может, приходится признавать какое-то право мысли на соучастие в постижении тайны божьих деяний. Конечно, при этом будет говориться, что вера важнее мысли или то, что мысль должна быть одухотворена верой. Но изгнать мысль вообще невозможно. Так ведь?

(Продолжение следует.)