Судьба гуманизма в XXI столетии

Обсуждаемый нами Девкалионов потоп является единственным из потопов, описываемых в древнегреческих текстах, спасение от которого осуществлялось с помощью ковчега.

Ни во время Огигова потопа, который специалисты считают предшественником Девкалионова потопа, ни во время Дарданова потопа, случившегося, как считают специалисты, после потопа Девкалионова, никто никому не рекомендовал определенный тип спасения, не предлагал чуть ли не чертежи, в которых подробно сообщалось о том, как должно выглядеть это средство, и так далее.

Кроме того, ни Огигов, ни Дарданов потоп не представляли собой, по мнению тех, кто удосужился их описать, божье наказание за те или иные грехи рода человеческого. Только Девкалионов потоп является наказанием высшего олимпийского божества Зевса роду человеческому, совершившему чудовищный грех людоедства.

Данные утверждения никоим образом не означают приравнивание легенд и мифов к историческим фактам. Мне бы не хотелось углубляться в так называемую научную «потопологию», и потому что это совсем далеко уведет нас от рассматриваемой темы, и потому что выбранный мною метод исследования опирается не на научные факты, а на исторические предания, то есть на эти самые легенды и мифы. А также на их литературную обработку разными древними авторами (Вергилием, Аполлонием Родосским, Луканом или кем-либо другим). Верность такому методу не предполагает тщательного рассмотрения разного рода научных данных — о потопе, об Атлантиде и так далее.

Но поскольку какое-то недолгое время перед тем как окончательно уйти из геофизики в режиссуру и политологию, мне пришлось заниматься морской и океанической тематикой, причем не абы где, а в Институте океанологии Академии наук СССР, то мой всё запоминающий мозг просто забит до сих пор сугубо научными сведениями о потопах и их реальном воздействии на человеческую цивилизацию. Тут хочешь не хочешь — начнешь перелистывать те или иные научные труды на эту тематику. И из любопытства, и, главное, исходя из круга своих научных обязанностей, которыми я, пока занимался наукой, никогда не пренебрегал.

С тех пор прошло порядка сорока лет. Убежден, что за это время дисциплина, которую я называю научной потопологией, шагнула далеко вперед. Но и того, что было известно в период моей причастности к научным изысканиям на эту тему, вполне достаточно для того, чтобы утверждать, что потопы были. Была ли Атлантида — это вопрос достаточно спорный, а потопы были. И отнюдь не только Черноморский (Дарданов).

Такая констатация, аргументацию в пользу которой я опускаю по уже изложенным выше причинам, имеет существенное значение. Потому что очень не хочется заниматься тем, про что нельзя сказать, было оно или не было. Древний Египет был, Древний Шумер был, Древняя Финикия с Ливией были, Древняя Греция и Древний Рим — тем более. А вот Атлантида и тем более Лемурия... То ли реальность, то ли выдумка. Пойдешь по следам выдумки — обязательно забредешь не туда. А поскольку путь твой и без того извилист, то и без того высокая вероятность оказаться в исследовательском тупике еще больше возрастает. Поэтому я, обсуждая Атлантиду, ограничиваюсь тем, что про нее надежно известно. Надежно известно то, что Платон о ней сообщал то-то и то-то. Я уже ознакомил читателя с тем, что именно он сообщал.

То, что Платон это сообщал, является фактом, вполне способным, как и все сообщения великих древних авторитетов, повлиять на реконструкцию тех или иных фундаментальных родословных. Неважно, каких именно. Речь может идти и о родословных отдельных великих людей, и о родословных тех или иных народов, сыгравших основополагающую роль в формировании той цивилизации, которая именуется западной. Цивилизации, которая в ее нынешнем состоянии способна сильно повлиять на волнующую нас судьбу гуманизма в XXI столетии.

Иными словами, тексты великих древних авторов могут повлиять и влияли на формирование тех или иных идентичностей, фундаментальных отождествлений людей и народов с теми или иными общностями, теми или иными героями, наиболее ярко эти общности представлявшими, подвигами этих героев, великими историческими (или мифологическими) деяниями и так далее.

Человеческая история длится за счет таких отождествлений. Причем отождествлений, способных оказывать глубокое влияние на поведение отдельных людей и человеческих общностей.

Если бы этого не было, разве мы бы стали так подробно обсуждать древнегреческих и древнеримских героев, древнегреческие и древнеримские предания? Но поди ж ты — какие-нибудь древнеримские Гракхи упокоились в древнеримской земле во II веке до нашей эры. А в конце XVIII — начале XIX века некоторые из декабристов руководствовались в своих деяниях именно желанием походить на этих самых Гракхов. Два тысячелетия прошло, а идентификация сохраняется и реально определяет жертвенное поведение людей, которые, в свою очередь, становятся идентификационными маяками для их последователей. Вспомним ленинскую статью «Памяти Герцена», написанную в 1912 году: «Чествуя Герцена, мы видим ясно три поколения, три класса, действовавшие в русской революции. Сначала — дворяне и помещики, декабристы и Герцен. Узок круг этих революционеров. Страшно далеки они от народа. Но их дело не пропало. Декабристы разбудили Герцена. Герцен развернул революционную агитацию.

Ее подхватили, расширили, укрепили, закалили революционеры-разночинцы, начиная с Чернышевского и кончая героями «Народной воли». Шире стал круг борцов, ближе их связь с народом. «Молодые штурманы будущей бури» — звал их Герцен. Но это не была еще сама буря.

Буря, это — движение самих масс. Пролетариат, единственный до конца революционный класс, поднялся во главе их и впервые поднял к открытой революционной борьбе миллионы крестьян. Первый натиск бури был в 1905 году. Следующий начинает расти на наших глазах».

Что именно утверждает Ленин? Он утверждает, что революционный процесс осуществляется, в том числе, и по принципу передачи идентификационной эстафеты. Герцен идентифицирует себя с декабристами, революционеры-разночинцы — с Герценом. Нечто подобное происходит и в технических системах. Задающий импульс, импульс, порожденный этим импульсом, и понеслась.

Итак, если верить Ленину как безусловно высшему авторитету в том, что касается Великой Октябрьской социалистической революции, то создания Советского Союза и построения советского общества не было бы, если бы декабристы не разбудили Герцена. Но декабристов разбудили, в том числе, и братья Гракхи. А также другие древние герои, которым они подражали, на которых равнялись, с которых буквально делали свою жизнь (помните поэму «Хорошо!» Маяковского: «Юноше, обдумывающему житье, решающему — сделать бы жизнь с кого, скажу не задумываясь — «Делай ее с товарища Дзержинского»).

Описанный Маяковским юноша живет в раннюю советскую эпоху и является накаленным атеистом. Но другие юноши, жившие в другие эпохи, делали свою жизнь, ориентируясь как на высшие религиозные авторитеты, так и на их последователей. Не было бы этого, не было бы человеческой истории. Мощность идентификации порой была такова, что у юношей и девушек, ориентирующихся на Христа, реально появлялись стигматы (болезненные кровоточащие раны, открывающиеся на тех участках тела, где, предположительно, располагались раны распятого Христа). Ведь были же эти стигматы, не правда ли? И у святого Франциска Ассизского, и у других святых, живших в разные эпохи.

Но если бы даже дело не доходило до таких крайностей (а ведь это важно, что оно до них реально доходило, не так ли?), то сам феномен накаленных идентификаций, влияющих на ход исторического процесса, всё равно бы оставался неоспоримым. Когда целое поколение революционеров делает жизнь, ориентируясь на роман Этель Лилиан Войнич «Овод», то как бы ни была велика роль материальных факторов в историческом процессе (а кто может оспорить, что эта роль и впрямь велика?), ты не можешь отрицать роль факторов психологических, культурных, в том числе и идентификационных.

Не было бы этой роли, не нужно было бы подробно обсуждать ни древних авторов, ни «Фауста» Гёте, ни многие другие произведения.

Уж на что Ленин был материалистом и блюстителем материалистическо-атеистической чистоты, и на тебе — «декабристы разбудили Герцена». А если бы не разбудили?

Но разве только древнегреческие и древнеримские тексты порождали мощные идентификационные волны, влияющие на ход исторического процесса? Классическое масонство влияло на ход исторического процесса? Влияло! Не так, как это описано в теории заговора, но, безусловно, влияло.

А могло ли классическое масонство сформироваться без влияния алхимии?

А могла ли алхимия сформироваться без влияния Древнего Египта?

Могли ли Древняя Греция и Древний Рим сформироваться без влияния Древнего Египта?

Могли ли Древняя Греция и прежде всего Древний Рим сформироваться без влияния пеласгической темы, то есть без влияния ликаоновой темы, то есть без влияния темы допотопного человечества?

Между прочим, я говорю о вполне доказуемых влияниях. Наличие или отсутствие Атлантиды к разряду доказуемого не относится, а такие идентификационные влияния самых неправдоподобных легенд относятся к разряду доказуемого.

Столь же доказуемо и влияние Библии — одного из мощнейших идентификационных текстов. Идентификационные волны порождает не только Библия в целом, но и ее отдельные эпизоды, описанные в отдельных библейских текстах.

Возьмем, к примеру, такой текст из Книги Бытия: «Когда люди начали умножаться на земле и родились у них дочери, тогда сыны Божии увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жены, какую кто избрал. И сказал Господь [Бог]: не вечно Духу Моему быть пренебрегаемым человеками [сими], потому что они плоть; пусть будут дни их сто двадцать лет. В то время были на земле исполины, особенно же с того времени, как сыны Божии стали входить к дочерям человеческим, и они стали рождать им: это сильные, издревле славные люди».

Согласно Книге Бытия Бог решил истребить путем потопа всё человечество за исключением благочестивого Ноя и его семьи. Бог дал Ною точные указания по строительству ковчега, а также тому, как снарядить Ковчег для дальнего плавания. Потом начался потоп. Наводнение длилось сорок дней и ночей. Погибли все люди и вся сухопутная живность, кроме обитателей ковчега. Спустя 150 дней вода стала убывать, и в семнадцатый день седьмого месяца ковчег пристал к горе Арарат. Этому предшествовало посылание Ноем на разведку птиц (ворона и трех голубей). Когда второй голубь принес Ною масленичный лист, Ной понял, что появилась суша. Когда третий голубь вообще не вернулся, Ной понял, что суша приютила голубя, а значит, может приютить и обитателей Ноева ковчега.

Выйдя из ковчега на сушу, Ной принес жертвоприношение Богу. В ответ Бог пообещал восстановить порядок вещей и больше не уничтожать человечество с использованием потопа. Как знак этого обещания в небесах появилась радуга. Бог благословил всех обитателей ковчега.

Такие сведения о потопе можно почерпнуть из канонических книг Библии. Библейские апокрифы повествуют о том же самом подробнее.

Согласно книге Еноха, допотопное человечество, вызвавшее у Бога столь сильное отторжение, сформировалось за счет смешения ангелов, именуемых сыновьями божьими, и дочерей человеческих. Это привело к появлению так называемых нефилимов, они же — исполины, к вопиющему социальному неравенству, к войнам, к распутству, магии, колдовству.

Конкретно в книге Еноха говорится следующее:

«

И случилось, — после того как сыны человеческие умножились в те дни, у них родились красивые и прелестные дочери.

И ангелы, сыны неба, увидели их, и возжелали их, и сказали друг другу: «Давайте выберем себе жен в среде сынов человеческих и родим себе детей!»

И Семъйяза, начальник их, сказал им: «Я боюсь, что вы не захотите привести в исполнение это дело, и тогда я один должен буду искупать этот великий грех».

Тогда все они ответили ему и сказали: «Мы все поклянемся клятвою и обяжемся друг другу заклятиями не оставлять этого намерения, но привести его в исполнение».

Тогда поклялись все они вместе и обязались в этом все друг другу заклятиями: было же их всего двести.

И они спустились на Ардис, который есть вершина горы Ермон; и они назвали ее горою Ермон, потому что поклялись на ней и изрекли друг другу заклятия.

И вот имена их начальников: Семъйяза, их начальник, Уракибарамеел, Акибеел, Тамиел, Рамуел, Данел, Езекеел, Саракуйял, Азаел, Батраал, Анани, Цакебе, Самсавеел, Сартаел, Турел, Иомъйяел, Аразъйял. Это управители двухсот ангелов, и другие все были с ними.

И они взяли себе жен, и каждый выбрал для себя одну...

Они зачали и родили великих исполинов, рост которых был в три тысячи локтей.

Они поели все приобретения людей, так что люди уже не могли прокармливать их.

Тогда исполины обратились против самих людей, чтобы пожирать их.

И они стали согрешать по отношению к птицам и зверям, и тому, что движется, и рыбам, и стали пожирать друг с другом их мясо и пить из него кровь.

Тогда сетовала земля на нечестивых.

И Азазел научил людей делать мечи, и ножи, и щиты, и панцири, и научил их видеть, что было позади них, и научил их искусствам: запястьям, и предметам украшения, и употреблению белил и румян, и украшению бровей, и украшению драгоценнейших и превосходнейших камней, и всяких цветных материй и металлов земли.

И явилось великое нечестие и много непотребств, и люди согрешали, и все пути их развратились.

Амезарак научил всяким заклинаниям и срезыванию корней, Армарос — расторжению заклятий, Баракал — наблюдению над звездами, Кокабел — знамениям; и Темел научил наблюдению над звездами, и Астрадел научил движению Луны.

И когда люди погибли, они возопили и голос их проник к небу.

Тогда взглянули Михаил, Гавриил, Суръйян и Уръйян с неба и увидели много крови, которая текла на земле, и всю неправду, которая совершалась на земле.

И они сказали друг другу: «Голос вопля их (людей) достиг от опустошенной земли до врат неба.

И ныне к вам, о святые неба, обращаются с мольбою души людей, говоря: испросите нам правду у Всевышнего».

И они сказали своему Господу Царю: «Господь господей, Бог богов, Царь царей!

Престол Твоей славы существует во все роды мира: Ты прославлен и восхвален!

Ты всё сотворил, и владычество над всем Тебе принадлежит: всё пред Тобою обнаружено и открыто, и Ты видишь всё, и ничто не могло сокрыться перед Тобою.

Так посмотри же, что сделал Азазел, как он научил на земле всякому нечестию и открыл небесные тайны мира.

И заклинания открыл Семъйяза, которому ты дал власть быть вождем его сообщников.

И пришли они (стражи) друг с другом к дочерям человеческим и переспали с ними, с этими женами, и осквернились, и открыли им эти грехи.

Жены же родили исполинов, и чрез это вся земля наполнилась кровью и нечестием.

И вот теперь разлученные души сетуют и вопиют к вратам неба и их воздыхание возносится: они не могут убежать от нечестия, которое совершается на земле.

И Ты знаешь всё, прежде чем это случилось, и Ты знаешь это и их дела, и, однако же, ничего не говоришь нам.

Что мы теперь должны сделать с ними за это?

Тогда стал говорить Всевышний, Великий и Святый, и послал Арсъйялалйюра к сыну Лемеха (Ною) и сказал ему: «Скажи ему Моим именем: «Скройся!»

и объяви ему предстоящий конец!

Ибо вся земля погибнет, и вода потопа готовится прийти на всю землю, и то, что есть на ней, погибнет.

И теперь научи его, чтобы он спасся и его семя сохранилось для всей земли! »

Далее говорится о том, какие именно наказания насылает Бог на ангелов, совершивших описанные выше греховные деяния. А также об исцелении земли, которое следует осуществить с беспощадным уничтожением всех следов допотопного человечества, всего, что связано с этим человечеством, всего, что так или иначе соприкасалось с этим человечеством и так далее.

Этот длинный отрывок из апокрифической, но очень авторитетной книги необходим хотя бы для того, чтобы тема допотопного человечества обросла, если так можно выразиться, еще и той текстуальной плотью, которая имеет, в отличие от древнегреческих легенд и мифов, самое прямое отношение к христианству. Но он особо необходим, потому что древнегреческая тема допотопного людоедства в этом длинном отрывке подтверждается. А поскольку этот отрывок является всего лишь детализацией того, что описано в Книге Бытия, то тему допотопного людоедства можно считать уже не только древнегреческой, но и библейской.

Исполины, как мы убедились, «обратились против самих людей, чтобы пожирать их», то есть людоедствовать. Мы обнаруживаем параллелизмы: ковчег, помощь в его строительстве, негодование высших сил по поводу людоедства.

А поскольку легенды и мифы о потопе отражают нечто реальное, то приходится предположить, что под чертой, отделяющей послепотопное и допотопное человечество, память людская имеет в виду нечто конкретное. Какую-то уже оформившуюся иерархию, то есть нечто, не имеющее отношения к неиерархическому первобытному коммунизму. Иерархию, начиненную исступленной внутривидовой агрессией, иерархию, отрицающую единство рода человеческого (и впрямь, какое единство может быть между рожденными от ангелов монстрами и обыкновенными людьми?).

Мы недостаточно осведомлены даже сейчас о том, какое конкретное содержание стоит за человеческим ощущением допотопного ужаса. Но если потоп реален, а он реален, то и это содержание реально. Конечно, не в том дело, что потоп был наказанием за это содержание. Светский человек отторгает подобную версию. Но и светский человек не может отторгать само представление о допотопном ужасе. О неких уже вполне необезьяньих, достаточно продвинутых сообществах, которые беспощадно уничтожают другие сообщества себе подобных, не утруждая себя даже порабощением представителей этих сообществ. На том этапе, что называется допотопным, в плен не берут и в рабство не обращают. Вместо этого просто убивают и съедают.

Иерархия уже есть, первобытный матриархальный коммунизм уже позади (или же где-то сбоку), а запрета на крайние формы внутривидовой агрессии нет. Да и представления о единстве вида тоже нет. И почему бы не предположить, что ведущаяся война с гуманизмом является по сокровенной сути своей вторжением в человеческую жизнь отторгнутого когда-то человечеством допотопного начала.

Мы ведь убедились в том, что это начало тесно связано с пеласгической темой, с той же Аркадией как особой пеласгической вотчиной и с людоедством.

Тесно связано оно и с темой оборотничества. Людоеды становятся волками-оборотнями и в этом виде сохраняются после потопа, представляя собой не уничтоженную часть допотопного человечества. И ведь не только пеласги, к которым неслучайным образом тянется Древний Рим, а значит, и его наследник, именуемый Западом, связаны с этими зловещими темами. С ними связана Ливия, которая через расположенный на своей территории Карфаген приемлет в свое лоно финикийскую культовую стихию, сращивая ее с собственной ливийской особо темной стихией, которая просто не может избежать обоготворения наидревнейшей Нейт. А где наидревнейшая Нейт, там и наидревнейшая Афина.

Темная матриархальная стихия томится взаперти и рвется на свободу, дабы пожрать гуманизм. Не об этом ли говорится в «Фаусте», который насыщен доолимпийской темной стихией шабаша, высшим олицетворением которой являются прославленные в этом произведении зловещие Матери? И не это ли фаустианское послание возбуждает нацистских гётефилов, утверждающих, что подлинный нацизм — это путь к гётевским Матерям, то есть к допотопному человечеству?

Для того чтобы тема потопа обрела достаточную объемность, необходимо рассмотреть ее самые древние, добиблейские и, по-видимому, даже допеласгические шумеро-аккадские корни. Именно в этом случае параллель между древнегреческими и ближневосточными потопами обретает дополнительное теологическое содержание. Ибо в мифе о Девкалионовом потопе заступником человечества выступает не кто иной, как Прометей, бросающий и через такое заступничество вызов верховному божеству Зевсу. Прометей, а не Зевс заступается за человечество вообще и за своего родственника Девкалиона. А в библейском монотеизме Бог, карающий за грехи, должен сам защищать Ноя. А кому еще делегируешь эту защиту, если ты монотеистическое божество? Злые силы уже наигрались с допотопным человечеством, которое ты за это хочешь уничтожить. Третьей силы по природе не существует. Приходится тебе самому и защищать Ноя, и карать человечество.

Зевс, не являясь божеством монотеистичского культа, может взять на себя только кару, отдав защиту Прометею (поверьте, тут очень важно, кому именно отдается защита человечества: не Гере, не Посейдону, не Афине, а — Прометею). А у бога из Книги Бытия такой возможности, повторяю, нет. Но она есть у предшествующих этому богу шумеро-аккадских божеств.

Поскольку самыми древними являются шумерские божества, ими и займемся.

Ниппур — это священный город древних шумеров, расположенный в Южной Месопотамии на территории современного Ирака. В Ниппуре находился храм шумерского бога Энлиля. Именно это божество, отделившее небо от земли, приобщившее людей к культуре, создавшее сельскохозяйственные орудия, являющееся божеством скотоводчества и земледелия, названо одним из инициаторов всемирного потопа, имеющего своей целью уничтожение человечества.

Энлиль — покровитель города Ниппура. По-видимому, он является богом воздуха, богом природных сил, а заодно и плодородия. Энлиль неоднократно насылает на людей стихийные бедствия. О том, что Энлиль был одним из инициаторов всемирного потопа, говорится в том числе и в «Эпосе о Гильгамеше».

Мы уже знакомились и с самим Гильгамешем, и с этим эпосом, который создавался на аккадском языке на основании шумерских сказаний, сохранился для нас в виде двенадцати шестиколонных клинописных табличек, найденных в середине XIX века при раскопках клинописной библиотеки царя Ашшурбанипала в Ниневии, городе, являвшемся столицей Ассирийского государства и якобы основанном аж библейским царем Нимродом.

Сейчас вчитаемся в то, что касается интересующей нас темы потопа.

(Продолжение следует.)